Сергей Шведов - Грозный эмир

– Может, они увезли его с собой? – предположил Этьен де Гранье, осматривая с помощью горящего факела очередного покойника.

– Зачем? – пожал плечами Водемон и, обернувшись к сыну, зло добавил: – Я же приказал тебе присматривать за этим негодяем!

– Все вершилось в строжайшей тайне, – заступился за расстроенного Эмиля шевалье де Гранье, – мне сообщил о нападении слуга Сабаля, чудом вырвавшийся из усадьбы, уже окруженной анжуйцами.

– И где тот слуга?

– У маршала де Картенеля, – вздохнул Этьен. – Благородный Годемар сразу же взял его под свою опеку.

– Слуга опознал убийц?

– Имя шевалье де Лаваля он назвал одним из первых.

Коннетабль прямо из усадьбы Сабаля отправился во дворец к королю, несмотря на то, что в Иерусалиме царила глубокая ночь. Фульк Анжуйский, к которому лотарингцев пропустили после долгих препирательств, изобразил недоумение, причем настолько бездарно, что благородный Рауль даже застонал от досады. При всех своих видимых достоинствах новый король не обладал способностями к лицемерию, что в создавшейся ситуации делало его позицию очень уязвимой.

– Я отправил Мелисинду под усиленной охраной в цитадель, – холодно произнес коннетабль. – Она считает, что пребывание в твоем дворце, благородный Фульк, для нее не безопасно.

– А по какому праву ты, благородный Андре, вздумал распоряжаться в моем доме и в моем королевстве?!

– Мне удалось опередить храмовников, уже спешивших на помощь королеве, но ситуация остается крайне сложной, – продолжал Водемон, словно бы не замечая ярости короля. – Где шевалье де Лаваль?

– Откуда мне знать!

– Он убил де Сабаля или нет? – повысил голос коннетабль, чем, кажется, поверг Фулька в изумление.

– Ты забываешься, Водемон! – взревел король, оборачиваясь к своим верным анжуйцам.

Ситуация показалась шевалье де Музону щекотливой. За спиной у коннетабля кроме сына Эмиля и Этьена де Гранье никого не было, тогда как Фульк мог выставить против незваных гостей два десятка шевалье, не говоря уже о сержантах. Тем не менее, благородный Андре продолжал оставаться невозмутимым. Он все так же сидел в кресле, небрежно откинувшись на спинку, и смотрел на взбешенного короля строгими серыми глазами. Фульк все-таки сумел совладать с демонами, бушевавшими в его душе, и не отдал рокового приказа.

– Не знаю, обрадую я тебя или опечалю, Андрэ, но этому негодяю удалось скрыться. Лаваль утверждает, что Гуго ранен, но полной уверенности у него нет.

– Опечалил, – холодно бросил коннетабль. – Ты совершил сразу две ошибки, государь: во-первых, напал на графа Галилейского, во-вторых, позволил ему уйти живым.

– Я никого не боюсь, – гордо вскинул голову Фульк, – а уж тем более этого незаконнорожденного отпрыска Вермондуа.

– И напрасно, – покачал головой Водемон. – Гуго де Сабаль человек опасный, он уже дважды уходил от верной смерти. Похоже, это входит у него в привычку. Но дело не только в графе Галилейском, ты дал шанс Мелисинде и ее союзнику сенешалю де Бове. Посмотрим, как они его используют.

– Я думаю, все обойдется, Андрэ, кому он нужен этот безродный щенок. Иерусалим обрел своего короля и никому не даст его в обиду.

В течение целого месяца Фульк и его шевалье торжествовали победу. Король торжественно въехал в башню Давида, которая отныне становилась его резиденцией. В своем самомнении он дошел до того, что предложил храмовникам покинуть все здания в цитадели, которые они занимали с разрешения Болдуина. Шевалье де Музон умолял короля не торопиться и не нагнетать обстановку, которая и без того была крайне напряженной. Но удачливому Фульку и этот выпад сошел с рук. Магистр Гуго де Пейн в ответ мрачно кивнул и попросил месяц на сборы. В этот раз король проявил великодушие и даже предложил храмовникам в качестве убежища замок Малдоим, расположенный в двадцати милях от Иерусалима. Шевалье де Лаваль, чувствующий себя героем, откровенно смеялся над страхами Рауля, и его ехидные шуточки очень нравились королю. Благородный Фульк буквально задыхался от смеха, слушая своего любимца. Так продолжалась до тех пор, пока в Иерусалим не прибыло посольство из Антиохии во главе с капитаном Филиппом де Руси. Тут уж не до смеха стало не только анжуйцам, но и лотарингцам. Благородный Филипп, вежливый до приторности, потребовал от короля освободить Мелисинду из-под стражи и выдать на суд графини Алисы шестерых шевалье во главе с Герхардом де Лавалем.

– По-моему, благородная Алиса забыла, что короля Иерусалимского зовут Фульк, а не Болдуин, – надменно вскинул голову Анжуйский.

– Графиня знает о смерти отца, – горестно вздохнул Филипп. – Обстоятельства помешали ей присутствовать на похоронах. Тем не менее, требования графини Алисы остаются в силе. В противном случае, она будет считать себя сводной от всех обязательств в отношении Иерусалима, взятых предыдущими государями. Бароны Антиохии единодушно высказались в поддержку графини и выразили надежду, что король Фульк примет наши требования и разделит с женой Мелисиндой не только ложе, но и власть.

Благородная Алиса, по мнению шевалье де Музона, никогда не блистала умом, но в этот раз она явно хватила лишку. К сожалению, в Антиохии не оказалось человека, способного удержать графиню от очередного безумства. По словам Филиппа де Руси, Ричард Ле Гуин не перенес вести о смерти короля Болдуина и скончался неделю спустя от удара. Новый коннетабль Антиохии Владислав де Русильон занимал в отношении Фулька Анжуйского еще более жесткую позицию, чем Алиса. Он требовал низложения человека, запятнавшего себя кровавым преступлением в отношении графа Галилейского и его людей. По мнению сторонников коннетабля Антиохии, королем Иерусалимским должен стать внук покойного Болдуина де Бурка, при регентстве своей матери Мелисинды. Похоже, в Антиохии французская и нурманская партия пришли к хрупкому согласию, результатом которого и стало возвращение благородной Алисы из затянувшейся ссылки. Если французские и нурманские шевалье и были в чем-то солидарны, так это в неприятии Фулька Анжуйского, чужака из Европы, не отличившегося в Святой Земле ничем, кроме кровавой расправы над ни в чем не повинными людьми. Благородный Рауль с прискорбием вынужден был признать, что в обвинениях шевалье из Антиохии слишком много правды, чтобы от них можно было просто отмахнуться.

– Я думаю, у короля Фулька будет с графством Антиохийским много проблем, – согласился с выводами Музона коннетабль. – И дело здесь не столько в Алисе, сколько в поражении на Кровавом поле.

– Покойный Ле Гуин придерживался того же мнения, – вздохнул старый шевалье.

– Надо во что бы то ни стало найти Гуго де Сабаля и удержать его от выступления против короля, – сказал Водемон, холодно глядя в глаза старого друга.