Руслан Мельников - Земля за Туманом

Ханучаев в ужасе понял, что и юрта, и туман располагались в центре огромного лагеря. И лагерь этот уже пришел в движение. Люди — пешие и конные, в доспехах, с саблями, копьями и луками — стягивались к центру.

Какие сто человек?! Какие две сотни?! Народу здесь было больше, гораздо больше! Здесь были тысячи, может быть, десятки тысяч человек.

Перед Ханучаевым уже выстроились в несколько рядов стрелки с натянутыми луками. Справа и слева тоже подступали вооруженные воины. Его окружали, прижимали к юрте, брали в плотное полукольцо, через которое нипочем не прорваться.

Ханучаев почувствовал, как от ужаса шевелятся волосы на голове. Куда он попал? Как он сюда попал?!

Былое ощущение участия в массовке исторического фильма ушло окончательно и безвозвратно. Приходило иное ощущение — болезненное ощущение непостижимой реальности всего происходящего.

Нет, никакое это было не кино. Но тогда что?

Потрясение от увиденного было слишком велико, чтобы сохранить самообладание и холодность рассудка. Заложник, видимо, почувствовал его замешательство и ощутил, как ослабла хватка. Монгольский колдун в расшитых побрякушками одеждах вырвался из рук Ханучаева и, взвизгнув, бросился в сторону.

Ханучаев машинально поднял пистолет. Однако стрелять в колдуна не стал. Тратить на другого последний патрон было бы сейчас непозволительной роскошью.

Он не понимал, что происходит вокруг, однако прекрасно понимал, что его теперь ждет, что сделают с ним эти дикари. Это непонимание и понимание наложились друг на друга, побуждая к действию.

К последнему.

Ханучаев затравленно озирался и чувствовал, как сходит с ума. Степь. Монголы. Бескрайняя степь. Бесчисленные монголы. И некуда податься. Негде искать спасения. И нет разумного объяснения случившемуся. И для побега никакой возможности тоже нет. С самого начала не было. Он просто не знал этого, потому что прибыл сюда с мешком на голове, а потом оказался в замкнутом пространстве юрты.

Зато теперь он знает. Пусть не все. Но, по крайней мере, самый очевидный, самый лучший выход для себя — знает!

Младший лейтенант милиции Баатр Ханучаев прислонил ствол пистолета к виску. На этот раз — к своему.

И, едва ощутив кожей теплый металл, нажал на курок.

Нукеры обступили мертвого русина со всех сторон. Над трупом стояли Субудэй, Джебе и Бэлэг. Далаан тоже находился рядом.

Череп русинского тайлбарлагча был расколот. Возле мертвеца лежала короткая огненная трубка.

— Скажи, Субудэй-гуай, почему хальмг убил себя? — заговорил Джебе. — Его устрашил вид наших туменов или он осознал неотвратимость кары за содеянное?

— Наверное, имело значение и то и другое, — не сразу ответил Субудэй. — Но все же, я думаю, главная причина заключалась в том, что этот русин не подозревал о существовании Тумана.

Субудэй угрюмо смотрел на разбитую голову пленника. Словно ворошил взглядом расплескавшуюся кровь и мозговую слизь.

— Хальмг был схвачен в своем мире, — продолжал мудрый богатур. — В мире железных повозок, каменных дорог, больших городов и высокой пшеницы. Потом с мешком на голове его привезли сюда. А этот мир ему чужд и незнаком. Этот мир внушил ему страх больший, чем страх смерти. Когда дерзкий хальмг вышел из гэра и понял, что находится не на своей земле, он почувствовал себя как всадник, из-под которого выбили седло. Такое бывает с людьми, испытывающими большое потрясение. Хальмг не знал, как найти дорогу обратно, и утратил веру в спасение. Поэтому он предпочел умереть.

Помолчав немного, Субудэй добавил:

— Что ж, ему повезло. Это была легкая смерть. Я бы ему такую не подарил.

Из гэра вынесли гвардейцев-кэкэритэнов, которых расстрелял русин. В доспехах зияли небольшие, словно гвоздем проткнутые, дырки, однако насквозь русинское оружие не пробило ни одного тела.

Бэлэг наскоро осмотрел всех троих. Двое были мертвы, один — ранен. Рана оказалась тяжелой: у нукера горлом шла кровь. Воин дышал хрипло и трудно, не имея сил даже стонать. Сильно кровило из-под панциря. В ответ на вопросительный взгляд Субудэя шаман покачал головой: не жилец.

— Далаан, избавь его от мучений, — хмуро приказал Субудэй.

Что ж, на службе у Субудэя-богатура приходится выполнять всякую работу. Такую — тоже. Неприятно, конечно, но к чему достойному воину лишние страдания перед неминуемой смертью. И к чему сомнения?

Далаан опустился перед раненым на колени. Далаан знал его. Хороший воин. Меткий и ловкий лучник-мэргэн.

— Не держи на меня зла, — проговорил Далаан, покрепче обхватывая голову раненого. — Я хочу лишь унять твою боль.

Ни ответить ему, ни кивнуть обессиленный воин уже не мог. Он лишь двинул веками в знак согласия. Далаан выдохнул. Резко и сильно крутанул голову.

Хруст позвонков. Непродолжительная агония. И вот уже не два, а три мертвых кэкэритэна лежат у ног Субудэя.

— Теперь отойди, Далаан, — велел старый военачальник. — Подойди ты, Бэлэг.

Шаман приблизился к трупам, и Субудэй отдал неожиданный приказ:

— Вскрой раны этих воинов, Бэлэг.

Шаман удивленно поднял голову:

— Зачем, Субудэй-богатур? Это может не понравиться душам погибших.

— Они простят нас, — твердо сказал Субудэй. — Ты — шаман, и твоя забота сделать так, чтобы простили. А теперь вскрой раны и покажи то, что найдешь в них.

— Что там можно найти, Субудэй-гуай? — вмешался Джебе.

— Пока не знаю, — задумчиво отозвался Субудэй. — Сегодня я видел огненную трубку русинов в деле. И я хочу понять, чем она стреляет.

— Огнем и стреляет, чем же еще?! — изумился молодой нойон.

Субудэй покачал головой:

— Нет, Джебе, не одним лишь огнем. Пленный хальмг упомянул о стрелах, но он не рассказал всего. А теперь его череп расколот и похож на лопнувшую тыкву. Там уже не найти стрелы от галтай гаахан. Но, возможно, русинские стрелы застряли в телах моих воинов. Так пусть нукеры, верно служившие мне при жизни, сослужат еще одну службу после смерти. Бэлэг, выполняй, что велено!

Шепча заклинания, Бэлэг склонился над первым трупом. Шаман развязал кожаную шнуровку доспеха, узким острым ножом взрезал поддоспешную одежду и обнажил грудь мертвеца. Нож Бэлэга ковырнул рану, рассек плоть, скребнул по кости. Шаман что-то подцепил, поднажал своим ножиком.

Маленький и влажный кусочек металла, похожий на тупой наконечник стрелы, выскочил из раны и откатился к сапогам Субудэя. Мудрый богатур был прав: огненная трубка русинов, в самом деле, плевалась не только огнем.

Субудэй поднял находку.

— Понятно, — удовлетворенно кивнул он. — Хватит, Бэлэг. Больше не нужно резать мертвых.

Шаман поднялся. Обе руки его были в крови.

— Что тебе стало понятно, Субудэй-гуай? — нетерпеливо спросил Джебе. — Ты понял, что из себя представляет галтай гаахан русинов и как с ней следует обращаться?