Владимир Поселягин - Маг. Школа

Чувствуя, как улыбка сползает с моего лица, я замедлил шаг, снова мысленно вернувшись на месяц назад. Тогда у нас произошёл с Генералом ещё один разговор, и надо сказать, что он мне очень не понравился. Тот резал правду-матку в глаза, я был в бешенстве и позволил себе некоторые резкие слова, но потом, после долгих раздумий, дней пять, подошёл и извинился перед ним, сказав, что он был прав. А Генерал сделал простой вывод, что я становлюсь настоящим магом. Не поняли? В общем, раньше я был просто паренёк себе на уме, но из народа, который был для меня свой, ближе, чем маги, и утопающему крестьянину я быстрее протянул бы руку помощи, чем магу. Сейчас я стал другим, оскотинился, одним словом. Что те, что эти для меня стали лишь инструментом, бездушным инструментом, а так нельзя, нужно вернуть всё на круги своя. Я человек, я из народа, и отделяться от него, прикрываясь эфемерными причинами, не стоит. Генерал прав: если не изменить это, я превращусь в бездушную машину для убийства. Извинившись перед Генералом и повинив свою буйную голову, я тогда спросил у него совета: что делать в данной ситуации?

Тот думал недолго, видимо, у него было решение данной задачи, и оно было придумано не Генералом, а магами древних, у них тоже случались подобные проблемы, а их запущенность чревата неприятностями. Мне нужно было уйти в народ и пожить некоторое время среди простых людей, делая вид, что я один из них, то есть не одарённый. Магию применять не рекомендуется, лучше о ней на это время вообще забыть. Тем, у кого эта проблема ещё не так сильна, хватает пары месяцев, чтобы прийти в норму. Но мне, по мнению Генерала, необходимо около года повращаться среди простого люда. Дело осложнялось тем, что я был мастером меча. Без разницы, кем мне быть, устроюсь я в каком-нибудь из сёл помощником писаря, в городе рабочим, мастеровым на фабрике или подавальщиком в трактире, главное – пообтереться между обычными людьми, сбросить все те замашки, что я приобрёл за эту пару лет. Во времена древних магов можно было встретить пожилого бродягу с посохом в руке и рванине, путешествующего по стране, который мог оказаться архимагом, и тогда это считалось нормально, маги не должны быть выше народа, не сильно выше. Кстати, на Земле, когда я в виртуальном мире работал на Сталина, у меня таких проблем не было, потому что я был тогда среди народа, принявшего меня. Тут же стоит вспомнить об Академии, где я учился больше года, там как раз это проблемой не считают и, мне кажется, даже искусственно создают преграду между магами и простым народом, делая учеников кичащимися своими способностями высокомерными скотинами. Тут действительно другого слова не подберёшь, Генерал прав. Не все такими были, всё зависит от склада характера. Та же Люси, очень хорошая девушка, спокойно общалась как с народом, так и с магами, но ей это как целителю позволительно, другие были не такими.

Да, раз вспомнил о Люси, то стоит рассказать о ней. Мы всё же с ней встречались, и она, выслушав меня с непроницаемым лицом, коротко отказалась покидать Торию. Она сообщила, что на всю область является единственным дипломированным целителем и не может бросить полтора миллиона человек. Как я её ни уговаривал, она так и не согласилась, мелькнула мысль просто выкрасть её, но после короткого раздумья отбросил – не простит. Так мы и остались друзьями, которые очень-очень редко встречались.

Так, неспешно шагая по дороге, я раздумывал. Путешествовал ведь я не только для отдыха, хотя это и была одна из главных причин, но и для другого: мне по возможности нужно набрать драгоценные камни, причём как можно больше, мои станции пожирают их просто в огромных количествах, да и пожить, как советовал Генерал, по методу древних магов среди простого народа, открыть, можно сказать, душу перед ним, ну и найти один металл. Мало ли, вдруг повезёт? Гарем тоже пополнить было в моих планах, но в самом конце списка, не горит, мне и того, что есть, хватало. А о металле скажу так: боги, ещё когда брали под контроль планету с помощью святош, которые им подчинялись, находили его и уничтожали. Уничтожить его очень трудно, практически невозможно, поэтому его топили или закапывали очень глубоко под землю, но всё же предпочитали топить. Именно этот металл мне и был нужен, он был единственным магическим природным металлом, с помощью которого можно убить Бога. Называется он гионт, боги даже название вслух не любили произносить, он действительно был очень редким. На одной планете могло быть не более десятка килограммов булыжниками размером с кулак. Но требуется ещё сделать из него оружие, а притом, что он ещё и усыхает от этого на двадцать пять процентов, нужно его довольно приличное количество. Добуду, выкую оружие, благо теорию знал, и тогда буду разговаривать на равных с богами, а то постоянно пугают, сволочи, что раздавят меня, как клопа. Посмотрим, кто кого.

Что-то я слишком глубоко ушёл в свои мысли. Обоз уже близко, до первой повозки осталось порядка двухсот метров, и гоблины начали действовать. Я, выйдя из раздумий, легко уклонился от пяти стрел, что летели мне прямо в грудь, а одну так вообще перехватил свободной рукой, крутя её пальцами, и даже не замедлил шага. Защита у меня была из амулетов, но пока не задействована, а стрелы не достигли той зоны, где она срабатывала.

Следующий залп снова прошёл мимо, но одна из стрел коснулась защитного поля и отрикошетила, что вызвало какое-то странное оживление среди гоблинов, кажется, даже испуганное. Вот третьего залпа я ожидать не стал, а бросил на лучников узконаправленные плетения паралича, и те повалились наземь, а то уже стояли в полный рост, готовясь выпускать со всей возможной скоростью стрелу за стрелой. Я не люблю, когда меня пытаются убить.

Это вызвало ещё более странную реакцию, чем я ожидал: гоблины с испуганными воплями, побросав всё,

что можно, стали разбегаться в разные стороны. В разные, но в мою никто не побежал.

– Чего это они? – удивился я странной их реакции, однако поспешил накрыть всех параличом, пока они не вышли за зону его действия.

Оставив аборигенов валяться кто где в траве, я задумчиво прошёл мимо флегматичных быков пяти повозок к шестой, где находилась клетка с пленником. Вот он, после того как я снял с него паралич, как раз оживился и, держась обеими руками за прутья решётки, пытался разглядеть, что происходит, но меня от него закрывал край полога. Чуть позже он заметил на земле мою тень, которая неторопливо приближалась к нему, и отпрыгнул в глубь клетки, но всё же поглядывал с надеждой. Когда я встал перед ним и он опознал во мне соплеменника, то радостно и быстро что-то затараторил на своём языке.

– Я не понимаю тебя, – ответил я.

Мальчишка удивлённо прислушался к моему голосу, явно пытаясь понять, на каком языке я говорю, но потом снова затараторил. Правда, недолго, умный, быстро сообразил, что я не понимаю, и грустно замолчал, но вновь оживился, указал на дверку клетки и на свой рот. Вот это уже было понятно, выйти хочет и поесть.