Мэри Стюарт - Кристальный грот

Той ночью нам, мне и Ульфину, была оказана бесценная помощь. Едва захлопнулась дверь в покои Игрейны, оставив нас тем самым на ступенях между запертой дверью наверху и стражей внизу, как я снова услышал голос Ральфа, он звучал живо и непринужденно, заглушая шелест скользнувших в ножны мечей:

— Боги и ангелы, ну и ночка же выдалась! А ведь когда они там натешатся, мне еще предстоит вести его назад! Очаг у вас там в комнате, надеюсь, еще не потух? Славно. Хоть обсушиться сможем, дожидаясь. Теперь можете быть свободны, мы здесь присмотрим. Ну, давайте же, чего вы еще ждете? Получили ведь приказ, и идите, да смотрите, никому об этом ни слова, кто бы ни спрашивал.

Один из стражей, прилаживая меч на место, направился прямо в караульную комнату, но другой заколебался, глядя вверх, в мою сторону.

— Милорд Бритаэль, правильно ли мы поняли? Мы должны уйти с поста?

Я медленно двинулся вниз.

— Все верно. Можете идти. Когда мы будем уходить, — пошлем за вами привратника. И кроме того, никому не говорите о приезде герцога. Это прошу особо себе заметить. — Повернулся к смотревшему на меня во все глаза Ульфину, он стоял на несколько ступеней выше. — Иордан, иди наверх, туда, к дверям покоев. Встань там на страже. Нет, давай сюда твой плащ. Я посушу его у огня.

Когда он с видимым облегчением двинулся наверх, вытащив наконец-то свой меч, я услышал, как Ральф расхаживает о караульной внизу, подкрепляя мои приказы такими угрозами, до которых мне бы и не додуматься. Я сошел вниз — не торопясь, чтобы дать ему время избавиться от воинов.

Услышав, как в караульной захлопнулась внутренняя дверь, я вошел. В комнате, ярко освещенной факелом и жарко пылавшим в очаге огнем, были только мы.

Ральф улыбнулся мне, улыбка получилась веселой и в то же время вымученной от внутреннего напряжения.

— Пережить такое еще раз, даже для удовольствия моей госпожи — да ни за что, посули мне все золото Корнуолла!

— Другого раза не понадобится. Ты прекрасно справился со своей ролью, Ральф. Король этого не забудет.

Он поднял руку вложить факел в скобу на стене, увидел мое лицо и обеспокоенно спросил:

— В чем дело, господин? Вам плохо?

— Нет. Эта дверь запирается?

Я кивнул на закрытую дверь, через которую вышли стражи.

— Я уже запер. Появись у них хоть капля сомнения, они не отдали бы мне ключ. Но они ничего не заподозрили, да и как им было усомниться? Я сам мог бы поклясться, что сейчас там, на лестнице, стоял и отдавал приказы Бритаэль. Это было — будто волшебство. — В последней фразе звучал вопрос, и он посмотрел на меня хорошо знакомым взглядом, но я ничего не ответил, и он лишь осведомился: — А что теперь, господин?

— А теперь спустись вниз, к привратнику, и присмотри, чтобы он не вошел сюда. — Я улыбнулся. — Твоя очередь греться у огня, Ральф, настанет после того, как уйдем мы.

Он направился вниз по лестнице своей легкой, как всегда, походкой. Что-то крикнул, и Феликс рассмеялся в ответ. Я стянул с себя насквозь промокший плащ и расстелил его рядом с плащом Ульфина, поближе к жаркому очагу. Одежда под плащом не очень намокла. Я немного посидел, протянув руки к огню. В залитой светом комнате было очень тихо, но снаружи воздух полнился нараставшим и вновь слабеющим грохотом волн и бури, сотрясающей стены замка.

Мысли жгли меня, как угли. Я не мог сидеть спокойно. Встал и начал безостановочно ходить по маленькой комнате. Прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам бури, я подошел к двери и выглянул. Слышалось бормотание голосов и стук игральных костей, это Ральф с Феликсом коротали время у потайной дверцы. Посмотрел в другую сторону. Ни звука не доносилось оттуда, с верхней части лестницы, лишь можно было разглядеть Ульфина, или, может быть, его тень, неподвижно замершую у дверей покоев…

Кто-то тихо спускался по лестнице; женщина, закутанная в накидку и державшая что-то в руках. Она приближалась без единого звука, Ульфин тоже не шелохнулся. Я вышел на площадку перед караульной, и свет из нее пролился следом за мной, свет — и тень.

Это была Марсия. Я увидел, что на щеках ее блеснули слезы, когда она склонилась над тем, что держала в руках. Над ребенком, закутанным потеплее, чтобы не замерзнуть в зимнюю ночь. Она увидела меня и протянула свой сверток.

— Позаботься о нем, — сказала она, и сквозь мерцание ее слез я увидел вновь проступившие очертания лестничного пролета. — Позаботься о нем…

Шепот растворился в мерцании пламени факела и доносившихся снаружи звуках бури. Я один стоял на лестничном пролете, а дверь наверху была закрыта. Ульфин не двинулся.

Я опустил пустые руки и вернулся к огню. Он уже угасал, и я снова расшевелил его, но это не очень-то ободряло, ибо снова свет стал жалить меня. Хотя я увидел то, что хотел, я чувствовал, что не успеет это дело завершиться, как прервется чья-то жизнь, и мне было страшно. Тело болело, в комнате стало душно. Я подобрал свой уже почти просохший плащ, повесил его через плечо и пересек площадку перед караульной, направляясь туда, где в наружной стене была маленькая дверца, под которую холодным острием ножа пробивался ветер. Дверь распахнулась под порывом ветра, и я вышел наружу.

Поначалу после яркого света караульной комнаты я почти ничего не видел. Закрыв за собой дверь, я прислонился к мокрой стене; ночной воздух омывал меня, как струи воды. Потом из тьмы стали проступать окружающие предметы. Впереди, в нескольких шагах, находилась зубчатая стена высотой мне по пояс, это была внешняя стена замка. Между стеной и местом, где я стоял, находился ровный выступ, а надо мной высилась стена, также увенчанная зубцами, за ней возносилась скала со взбирающимися по ней стенами, сама крепость, возвышавшаяся надо мной, шаг за шагом, до самой вершины утеса. И там, где раньше мы видели освещенное окно, на фоне неба рисовалась теперь черная, без единого лучика света, башня.

Я прошел вперед, к зубцам, и перегнулся через стену. Ниже скала немного выступала, образуя то, что при дневном свете выглядело бы травянистым склоном, покрытым выброшенными морем водорослями, белыми лихнисами и гнездами морских птиц. Еще дальше и ниже белело бушующее море. Я посмотрел вниз направо, туда, откуда мы пришли. Если не считать движущихся дуг белой пены, залив, где нас ожидал Кадаль, был скрыт во тьме.

Дождь уже прекратился, облака стали реже и шли повыше. Ветер немного изменил направление и ослаб. К восходу совсем утихнет.

Местами, высокое и черное за мчащимися облаками, виднелось усыпанное звездами небо.

И тут вдруг неожиданно прямо над головой облака разошлись, и показалась плывущая среди них подобно кораблю, борющемуся со стремительным потоком, та самая звезда.