Мэри Стюарт - Кристальный грот

Король вскочил на ноги, люди кричали. Я закутался в черный плащ и неспешно направился прочь, через толпу работников и солдат, беспорядочно метавшихся у подножия помоста. Остановить меня они не пытались. Я думаю, они скорее согласились бы прикоснуться к ядовитой змее. За спиной сквозь шум толпы донесся голос Маугана, на мгновение мне показалась, что за мной гонятся, но тут с помоста спустилась группа стоявших на нем, они направлялись назад, к лагерю, проталкиваясь сквозь пришедшую в замешательство толпу строителей. Заметались факелы. Кто-то поднял намокший штандарт, я видел как он раскачивается и разбрызгивает капли воды там, где, по-видимому, полководцы расчищали дорогу королю. Я поплотнее закутался в черный плащ и скользнул в тень сбоку от толпы. Теперь, невидимый, я мог наконец обойти беседку и уйти.

До дубов было триста шагов по темному полю. Под ними на окатанных камнях громко шумел поток.

Голос Кадаля тихо и требовательно сказал: «Сюда». Копыто выбило искру о камень.

— Я выбрал тебе поспокойнее, — сказал Кадаль и подставил ладонь мне под ногу, чтобы забросить меня в седло.

Я тихо засмеялся.

— Сегодня ночью я мог бы проехаться хоть на огненном драконе. Ты его видел?

— О да, милорд. Тебя я также видел и слышал.

— Кадаль, ты ведь поклялся, что никогда не будешь меня бояться. Это была всего лишь падучая звезда.

— Больно уж вовремя она появилась.

— Да. А теперь, пока не поздно, нам лучше бы отправляться. Правильно рассчитать время — вот что самое важное, Кадаль.

— Тебе не следовало бы смеяться над этим, господин мой Мерлин.

— Клянусь богом, — сказал я, — я вовсе не смеюсь.

Лошади вырвались из-под осыпавших нас каплями деревьев и быстрой иноходью миновали гряду. Справа заросшая лесом гора прикрывала нас с запада. Впереди лежала узкая полоска долины между горой и рекой.

— Погоня будет?

— Вряд ли.

Но стоило нам пустить коней галопом, как между грядой и рекой появилась тень всадника, а наши кони метнулись в сторону и встали. От удара шпорой животное Кадаля бросилось вперед. Заскрежетал металл. Слабо припомнившийся мне голос отчетливо произнес:

— Убери оружие. Это друг.

Кони били копытами и тяжело дышали. Я увидел руку Кадаля на уздечке того, чужого. Тот сидел спокойно.

— Чей друг?

— Амброзия.

Я сказал:

— Погоди, Кадаль, это седобородый. Как тебя зовут, господин? И что привело тебя ко мне?

Он громко откашлялся.

— Горлойс мое имя. Горлойс Корнуэльский.

Я заметил удивленный жест Кадаля и услышал, как звякнула уздечка. Он по-прежнему не выпустил поводьев, и все так же поблескивал в его руке обнаженный кинжал. Старый воин сидел неподвижно. Звука копыт погони не слышалось.

Я медленно произнес:

— Тогда, господин, мне скорее следовало бы спросить, что привело тебя к Вортигерну?

— То же, что и тебя, Мерлин Амброзий. — В его бороде блеснули зубы. — Я отправился на север, чтобы самому все разузнать и отправить ему весть. Запад достаточно долго ждал, и время скоро приспеет, начнись только весна. Но ты появился раньше. Кажется, я мог так не стараться.

— Ты прибыл один?

Он издал короткий, жесткий смешок, будто взлаяла собака.

— К Вортигерну? Ну уж нет. Мои люди отправятся следом. Но я должен был перехватить тебя. Мне нужны новости. — Затем резко: — Да боже мой, парень, неужели ты во мне сомневаешься? Я ведь пришел к вам один.

— Нет, господин. Отпусти его, Кадаль. Милорд, если ты желаешь поговорить со мной, тебе придется делать это на ходу. Нам нужно уезжать, и побыстрее.

— Охотно.

Мы привели коней в движение. Когда они перешли на галоп, я спросил через плечо:

— Ты догадался, когда увидел брошь?

— Раньше. Ты похож на него, Мерлин Амброзий. — До меня снова донесся его глубокий горловой смех. — И видит бог, временами ты выглядишь точь-в-точь как породивший тебя дьявол. А теперь тише, мы почти у переправы. Здесь глубоко. Говорят, волшебники не могут переправляться через воду?

Я рассмеялся.

— Меня всегда тошнит на море, но эта переправа мне по силам.

Кони беспрепятственно миновали брод и вынеслись галопом на другой берег. Здесь начиналась мощеная дорога, отлично видимая в свете падучей звезды и ведущая прямо через нагорья на юг.

Мы скакали всю ночь. Погони не было. Через три дня ранним утром высадился Амброзий.

Если судить по хроникам, то можно подумать, будто Амброзию понадобилась всего пара месяцев, чтобы стать коронованным королем и умиротворить Британию. На самом деле это заняло больше двух лет. С первой частью было покончено довольно быстро. Он не напрасно провел эти годы в Малой Британии с Утером, создавая отлично обученную наступательную армию, подобной которой не видела Европа с тех пор, как почти сто лет назад была распущена армия, которой командовал граф Саксонского берега. Амброзий позаимствовал строение своей армии у боевых отрядов Саксонского берега, великолепного подвижного боевого орудия, способного жить за счет населения в зоне боевых действий и делать все вдвое быстрее, чем обычная армия. Со скоростью Цезаря — так говаривали еще в годы моей молодости.

Он высадился у Тотнеса в Девоне, ему сопутствовали благоприятный ветер и спокойное море, и едва он успел поднять штандарт с Красным драконом, как на его сторону встал весь Запад. Он стал королем Корнуолла и Девона, не успев еще ступить на берег, и везде по мере его продвижения на север вожди и короли собирались в отряды, чтобы влиться в его армию. Элдол Глостерский, вспыльчивый старик, сражавшийся с Констанцием против Вортигерна, с Вортигерном против Хенгиста, с Вортимером против них обоих и готовый сражаться где угодно и с кем угодно, — встретил Амброзия в Гластонбери и принес клятву верности. С ним прибыла целая орава вождей помельче, среди которых далеко не последним был его собственный брат Элдад, епископ, столь преданный христианской вере, что по сравнению с ним языческие волки гляделись просто ягнятами, и я не раз задавался вопросом, где он проводит темные ночи зимнего солнцестояния. Но могущество его было велико, мне приходилось слышать, как с почтением отзывалась о нем моя матушка; стоило ему открыто встать на сторону Амброзия, как на ту же сторону — в едином порыве изгнать продвигающиеся от мест высадки на юге и востоке все дальше вглубь страны языческие орды — встала и вся христианская Британия. Последним прибыл Горлойс из Тинтагела, что в Корнуолле, прибыл прямо от Вортигерна с новостями о спешном бегстве последнего из нагорий Уэльса и с готовностью принести клятву верности, которая, случись Амброзию победить, впервые поставила бы под руку Верховного короля Британии все королевство Корнуолл.