Олег Синицын - Скалолазка и мертвая вода

– Вы угнали чужую машину.

– Это наша машина. Иди отсюда!

Я залепила ему затрещину. Получилось мощно – голова угонщика почтительно кивнула.

– Быстро выметайтесь! У меня очень мало времени.

– Серега! – вдруг сказал второй угонщик по-русски. – Дави на газ! Раздави ноги этой стерве!

– СТЕРВЕ! – взревела я. Парни подпрыгнули при звуках русской речи. – Я вам сейчас такую СТЕРВУ покажу! Всю жизнь икать будете!

И принялась молотить водителя, срывая на нем свой гнев – за угнанную «ауди», за Бейкера, за дефицит времени… Парень пытался сопротивляться: достал откуда-то железный прут и успел шлепнуть меня по ребрам. В ответ получил такой удар по шее, что у него перекосило челюсть. Второй собирался вылезти и помочь товарищу, тогда я наконец достала из-за спины «Хеклер-Кох», который угонщики, наверное, плохо видели.

– Кажется, ребята, вы вообще не разбираетесь, чью машину можно угонять, а чью – нельзя!

– Вы кто? – пролепетал избитый водитель.

– На вашем месте я бы заглянула на заднее сиденье.

Мертвые Верочкины ноги произвели на угонщиков самое внушительное впечатление.

– Наемная убийца! – заорал один из них. Я не стала их разубеждать. Бритоголовые вывалились из автомобиля и почесали – один вниз по улице, другой – вверх. И там, в верхней части улицы, я заметила кое-что.

Посмотрела на разряженный пистолет-пулемет в своей руке и со злостью швырнула его на асфальт. Затем села в машину, громко хлопнула дверью, выплескивая последние капли гнева.

Цепочки людей в черных пиджаках спускались по обеим сторонам улицы. Одиночки пробирались между застрявшими в пробке автомобилями. Несколько человек устроились на крышах домов, сверкая стеклами прицельной оптики. Окружали меня неспешно и уверенно. Увидела я и ненавистного Джона Бейкера. Вышагивал он надменно, презрительно глядя на опешивших прохожих. Шрамы на черепе смотрелись внушительно. В опущенной руке покачивалось страшное мачете.

Недолго музыка играла.

Американец собирался расправиться со мной открыто. На глазах у жителей города и туристов.

Вытащила из кармана сотовый. Другого выхода не оставалось.

– Соедините меня с Кларком, – сказала я в трубку.

– С кем? – удивился женский голос. – Это «горячая линия» помощи австрийским домохозяйкам. Мы поможем…

– С Кларком, с Левиафаном, с человеком, который откликается на фразу про артишоки и морских улиток, горчица вам в торт!

Бейкер обошел капот и неспешно приближался к дверце водителя. Вонзил кончик лезвия в правое крыло автомобиля и вел по нему, оставляя уродливую царапину. Пронзительный скрип металла заставлял меня морщиться.

– Кто это? – раздался в трубке голос Кларка – на этот раз без модулятора.

– Это Скалолазка, Левиафан! Я знаю, как переводится «фурум»!

Кларк не ответил.

Бейкер уже приблизился к зеркальцу, глядя на меня через лобовое стекло. Пустые глаза, полная отрешенность во взгляде. Ни гнева, ни ярости.

– Мне не нужен Источник! – быстро заговорила я в трубку. – Мне нужно только оживить подругу. Осталось два часа, Кларк! Я знаю, как переводится «фурум», я отыщу для вас «живую воду», и она станет вашей. Взамен прошу возможности оживить Верочку!

Американец с проломленной головой взялся за дверную ручку. Я мигом покрылась колючими мурашками.

– Вы слышите, Кларк?! Бейкер сейчас убьет меня, и вы никогда не узнаете, где искать «красного льва»!

Тишина в трубке. Бейкер открыл дверь, мягко щелкнул механизм запора.

– Дайте его…

Я повернулась к убийце и протянула трубку. Бесцветные глаза вопросительно глянули на меня.

– Это вас, – пояснила я.

Бейкер взял телефон, поднес к уху и услышал, наверное, всего одну фразу. После чего бросил трубку. Выронил, словно обертку от мороженого или использованный носовой платок. Совершенно не изменился в лице. Мне показалось, что он не понял слов, которые сказал ему Кларк.

А может быть, Бейкер получил приказ все-таки убить меня?

Ярость неожиданно исказила его лицо. Я ждала именно этого, ждала раньше. Все же внезапный эмоциональный всплеск напугал до судорог.

Он схватил меня за волосы, вытащил из машины. Рука с мачете взлетела к небесам.

Я закричала.

Бейкер опустил руку. Лезвие рассекло воздух со свистом.

Голубизна неба такая чистая и пронзительная, что невозможно смотреть. Режет глаза. Возле угловатых снежных вершин – ни облачка. Будто сговорившись, снег и небо гармонично сливались. Мне казалось, что я лечу над краем мира. Там, где люди еще не вылезли из пещер, где вместо дорог и тоннелей – узкие тропки, где на снегу еще попадаются следы мамонтов. Но я прекрасно знала, что нахожусь над Швейцарскими Альпами. Устроившиеся на хребтах высокогорные отели постоянно напоминали об этом.

Небольшой шестиместный вертолет уносил меня от городов и цивилизации. В сметанную гущу нетронутых снегов.

– …Там нет отелей и горнолыжных трасс. Там настолько крутые склоны, что кататься невозможно…

Это говорил мой сопровождающий. Тот самый широкоплечий агент ЦРУ, мулат, который пытался поймать меня в аэропорту Мюнхена, но был схвачен полицейскими. Наконец я узнала его имя, хотя мне оно совершенно без надобности. Саймон должен лишь сопроводить меня до горы Мендельматт, что находится к юго-западу от Люцерна. Именно в ее леднике обнаружена глыба «мертвой воды». Именно она в древности называлась горой Берлаг.

Я слушала его болтовню, неосознанно ощупывая укоротившиеся волосы, на которых Бейкер выместил свою ненависть. Не думаю, что он всю ее истратил. Видела, как не сводил с меня взгляда. Уверена: как только перестану быть им полезной – меня убьют. И без взглядов понятно. И Кларк, и Бейкер в том неоднократно клялись. Сейчас они, стиснув зубы, взяли паузу. Но стоит мне отыскать «живую воду», тормоза исчезнут. Пристрелят и зароют в этих нетронутых снегах. Я слишком много знаю, чтобы надеяться на жизнь.

Верочка лежала на полу, завернутая в непрозрачный целлофановый пакет. Когда достали ее из «ауди», она была совершенно черная. От корней волос до кончиков пальцев на ногах. Страшное зрелище. Словно обугленная. Безжалостная биологическая бомба, взведенная применением «мертвой воды», ждала своего часа, чтобы рассыпать тело Верочки в прах.

У меня нет другого пути, кроме того, которым иду. Я не могу бежать и не могу покончить жизнь самоубийством. Я должна найти «живую воду», чтобы спасти подругу. А тем самым – подарить «красного льва» некоторым существам, прямоходящим и говорящим, которые не достойны такого дара. Которые воспользуются им в своих мерзких, корыстных интересах.

А потом меня убьют. И Веру тоже.

И все-таки другого пути нет. Как нет и времени, которого остался жалкий час.