Сайфулла Мамаев - Ледяная птица

Следующий переход вновь вел наверх, и Герман с радостью им воспользовался. Он уже предвкушал, что вот-вот увидит солнечный свет… и свет зажегся, вот только зал оказался не пустым! Он был заполнен какими-то прямоугольными контейнерами. Герман обрадовался: коли здесь что-то хранят, то уж точно выход наружу недалеко.

Контейнеры при ближайшем рассмотрении оказались обычными канистрами, какие есть у большинства водителей грузовых автомобилей. Смущало их количество, уж слишком много их здесь было. И все пустые. А жаль. Судя по запаху, шедшему из канистр, в них раньше хранился спирт. Герман усмехнулся: а еще говорят, что боевики не пьют. Пьют, оказывается, да еще как, вон сколько пустой тары.

Обследование пещеры было недолгим, очередной переход образовался в центре правой стены. Это вновь была лестница, но теперь уже вниз. Герман, опасаясь встретиться с хозяевами канистр, осторожно спустился и выглянул в коридор. Никого не было, но настроения это не прибавило. Переходы стали надоедать. Так ведь можно бродить до бесконечности. Куда теперь заведет его новый коридор? К очередной стене?

Неожиданно Александров заметил, что на полу лежит какой-то предмет. Герман наклонился и поднял… берет. Да-да, это был берет грязно-красного цвета, такие носят спецназовцы внутренних войск. «Краповый, – вспомнил Герман. – Этот цвет называется краповый». Вот так номер! Элита спецподразделений внутренних войск! А это значит, что здесь был кто-то из своих. Из федеральных войск.

Владельца берета он нашел в следующем переходе. Лестница, в очередной раз оказавшаяся под потолком, еще не успела пройти и половину пути, как по ней скатился парень в пятнистой форме, вернее, его останки. Высохший труп рухнул прямо на опешившего Германа, он, вскрикнув от ужаса, отпрянул назад и, прижавшись, спиной к стене, оцепенело застыл. Потом с опаской взглянул на мертвеца – на него смотрели пустые глазницы – и, передернувшись, отвернулся. Да, этот бедняга не нашел выход и погиб. Во время блужданий по подземелью Герману как-то не приходило в голову, что не он один попал в ловушку, что, возможно, в нее попадали и другие…

Превозмогая брезгливость, он оттащил труп бойца в сторону. Если уж он не может похоронить парня по-человечески, то по крайней мере не станет через него переступать. Заодно он осмотрел одежду покойного, ища следы насильственной смерти, уж очень страшно умирать от голода. Но, судя по тому, что ни бурых и никаких других пятен на одежде не было, выходило, что скорее всего, именно от голода этот солдат и умер…

Неожиданно Герман почувствовал, что ему совсем не хочется идти в ту сторону, где он нашел труп.

Вдруг с той части коридора проход не открывается? Нет уж, пусть проверяет кто-то другой.

Герман вернулся в зал с контейнерами и поискал другой выход. А в голове между тем вертелась мысль, что бы он сам предпочел – погибнуть так, как спецназовец, или лучше долго не мучиться и попасть в зубы твари из озера? Лучше всего, конечно, жизнь. Но если выхода нет… хренушки, будет выход! Чтобы он не нашел выход? Не может такого быть. И не будет. Не будет, и все. Он отсюда выберется, чего бы это ни стоило.

Проход открылся там, где Герман его совсем не искал, в самом углу, там, где стояли двое армейских складных носилок и еще один контейнер. Герман пнул его ногой, и ему показалось, что там что-то еще осталось. Вроде бы как плеснуло что-то, да и по весу похоже, что емкость отнюдь не пуста, но сейчас ему было не до спиртного. Спиртное, да еще на пустой желудок, его ослабит, лишит последних сил. Физических, а главное, душевных.

Проход вел вправо, но вскоре стал заворачиваться в крутую спираль со спуском. Как назло, ступеней в этом проходе не было, и босым ступням было тяжело сдерживать скольжение. К счастью, спуск был недолог, поворот еще даже не завершил витка, как наклон выровнялся, и Герман смог перевести дух. И осмотреться…

Помещение оказалось весьма странным, в нем, в отличие от предыдущих, свет так и не включился. Да и зеркальных панелей здесь вовсе не было. Это настораживало. Вполне могло оказаться, что выход именно здесь. Равно как и ловушка. Уж слишком мрачно в этом зале. Темно и неуютно.

Герман, ощупывая руками и ногами пространство впереди себя, благо уже и походку соответствующую выработал, прижался к правой стене и двинулся вперед. Он шел против своей воли, внутренний голос нашептывал ему, что он, идиот, делает глупость, а ноги почему-то сами шли в неизвестность.

Внутренний голос ошибался: шагов через двенадцать – пятнадцать – точнее Герман не помнил, он опять забыл их считать – он интуитивно, на ощупь нашел ключ. Просто вдруг почувствовал, как палец, указательный палец, вкупе со средним и безымянным скользящий по шершавой стене, неожиданно провалился в небольшое отверстие. Ладонь, словно бы сама знающая, что ей делать, легла на выступающее полушарие, окружавшее дыру и… повернула его.

Шорох, знакомый по прежним переходам, был много противнее. Казалось, в жерновах перемалываются не зерна, а мелкие камешки. Словно бы этим входом не пользовались вот уже сотни лет, а теперь накопившаяся пыль сопротивляется и не хочет, чтобы ее тревожили. Скорее всего, так и было, кому охота копаться в темноте? Герман уже решил было не заходить в новую галерею и закрыть проход, как вдруг услышал посторонний звук. Он донесся из темноты и был явно не механического происхождения. Это был вздох. Человек – а может, какое-то другое живое существо, только Герман почему-то мгновенно преисполнился уверенности, что это именно человек, – вздохнул, притом вздохнул тяжело, с трудом. Так вздыхает тот, кому совсем плохо.

– Кто здесь? – спросил Герман. Ответа не последовало, но как будто что-то прошуршало.

– Отзовитесь, кто здесь… или я ухожу и закрываю… дверь, – пригрозил Герман.

– Ты кто? – спросил робкий голос.

– Как кто? – удивился Герман. – Человек!

– Ты… человек? Не киборг?

Это можно было принять за насмешку, но в тихом голосе было столько надежды, что ни о какой насмешке не могло быть и речи.

– Что?! Киборг?! – Майора охватило такое чувство, будто сумасшествие, начавшееся с его решения принять участие в конной прогулке, продолжается. – Ты о чем это? Милый, ты что, фильмов насмотрелся?

– Насмотрелся, тебе… столько не увидеть. – Вновь послышался вздох. – Русский?

– Вроде бы, – ответил Герман. – А вообще, кто его знает, у нас такой интернационал… Батя говорит, что из казаков, мать…

– Но ты не с боевиками? – перебил Германа затворник.

– Я летчик! – возмутился Герман. – Майор… запаса.

– Ну слава богу, а то я думал, что мне уже все, кранты. – В голосе незнакомца послышались нотки облегчения. – Каждый день жду… Ладно, помоги, а то мне в последнее время тяжело. Никак в себя прийти не могу…