Энн Криспин - Хэн Соло и гамбит хаттов

– Кто в нас стреляет? – возмутился Соло. – Чуй, брысь к пушке!

Сам он соскользнул в пилотское кресло, увидел две ДИшки – разведчики, которые разворачивались для следующего захода. А еще он увидел мигающий красный огонек индикатора на пульте.

– Чуй! Перегрузка реактора! Нам врезали в ослабленный щит! Валим отсюда!

Вскочив на ноги, кореллианин добежал до орудийной башни, выдернул оттуда напарника и поволок в трюм. Чубакка упирался и спорил.

– Шевели лапами, дубина! Корабль вот-вот взорвется! В грузовом трюме опять возникла загвоздка. Вуки не хотел лезть в имперскую спасательную капсулу.

– У тебя что, с головой плохо, швабра драная? «Брие» конец! Других шансов нет. А теперь немедленно сворачивайся клубком и не забудь про дыхательную маску.

Без пинка, разумеется, не обошлось, зато удалось упаковать Чубайсу в капсулу. Хэн напялил скафандр и разгерметизировал трюм.

БУМ! БУМ-БУМ!

Вам делать больше нечего, да? Кореллианин подсоединил к капсуле антигравитационный модуль и стал толкать ее к распахнутому настежь грузовому люку. Мы же все равно обречены… Постучав в иллюминатор капсулы, Хэн жестами объяснил напарнику свой план. Очень смешной в дыхательной маске, Чубакка понятливо кивнул

Они действовали слаженно. Хэн толкнул капсулу в проем, а Чуй, приоткрыв люк, втянул кореллианина внутрь. Упражнение заняло, наверное, секунд шесть – недостаточно, чтобы вуки с его крепкой толстой шкурой пострадал от декомпрессии. А потом люк был захлопнут и завинчен, а в капсулу накачан кислород.

«Бриа» взорвалась, едва спасательная капсула покинула трюм. Ударная волна наподдала им так, что они закувыркались. Хэн ждал, что ДИшки теперь накинуться на беглецов, но, как он и надеялся, вспышка замаскировала их отлет. Импы ничего не заметили.

Внутри было тесно, очень тесно. Хэн с трудом сумел снять с головы шлем, а потом они с Чубаккой просто сидели чуть ли не в обнимку и смотрели сначала друг на друга, затем – на догорающие обломки, которые некогда были их кораблем.

– Ландо огорчится, – с несчастным видом произнес Хэн.

«Бриа» была норовиста, темпераментна и своенравна, но кореллианин привык к ней. Чубакка негромко ворчал на родном языке. Хэн покосился на напарника и пожал плечами.

– Что делать будем? Ты знаешь не хуже меня, дружище. Система обитаемая, так что спасательная капсула автоматически совершит где-нибудь мягкую посадку, а там отыщем транспорт.

Вуки заскулил.

– А, ты спрашиваешь о корабле! – Хэн вздохнул. – А вот это хороший вопрос, дружище…

Мертв?, неверяще подумал Тероенза, глядя на послание с Нал Хутты. Сработало. Не могу поверить, что Арук мертв!

На какое-то мгновение он почувствовал легкий укор совести, но его тут же вытеснила радость. Теперь, когда Арук не стоит у него на пути, а деньги от Десилийика текут рекой, ничто не помешает ему захватить полный контроль над всей операцией на Илезии. Дурга на Нал Хутте, пытается управлять Бесадии. Киббик, как всем известно, идиот.

Тероенза мысленно представил свою коллекцию, а потом представил, какой она будет очень скоро.

Он построит для нее отдельное здание!

И он привезет сюда свою любимую. Не будет больше одиноких дней и ночей. Они будут вместе плескаться в грязевых бассейнах, обладая богатством, о котором не смели и мечтать…

Тероензе потребовалось несколько минут, чтобы придать своему лицу достаточно скорбное выражение, после чего т'ланда Тиль отправился к Киббику, чтобы сообщить ему о смерти его дяди…

Мофф Сарн Шильд сидел в одиночестве в своем роскошном доме на Тетте, гадая, что же пошло не так. Очевидно, атаковать Нал Хутту было большой ошибкой. Гриланкс. Гриланкс провалил все, да еще и умер при подозрительных обстоятельствах.

Шильд был один в доме, если не считать дроидов. Все живые слуги исчезли неведомо куда. Бриа… она тоже ушла, пропала несколько дней назад.

Даже не попрощалась.

Вчера Император призвал Шильда в Имперский центр, чтобы предстать перед расследовательным комитетом по поводу неудачной атаки на систему ИТоуб. Сообщение Палпатина давало понять, что Император более чем недоволен.

Шильд сидел в одиночестве, пытаясь понять случившееся. Несколько дней назад он был одним из высших людей в Галактике. Теперь же он даже не может вспомнить, почему сделал все так, как сделал Как будто в него вселился кто-то посторонний.

Шильд уставился на богато украшенный стол Перед ним лежал бластер, а рядом – пузырек с ядом. Шильд глубоко вздохнул. У него больше не осталось иллюзий. Поездка в Имперский центр только отсрочит неизбежное. Все лучше, чем испытать на себе гнев Палпатина. Но что употребить: бластер или яд?

Какое-то время Шильд размышлял, но никак не мог прийти к решению. Наконец, отчаявшись, он мыслями вернулся в детство. Двигая пальцем от одного средства умереть (и спастись) к другому, он стал считать: «Винша, шинша, панси ве… что из этого выбрать мне?»

Шесть месяцев спустя Хэн размышлял о том, что довольно странно после стольких лет вновь очутиться на Кореллии. Улицы были знакомы и незнакомы одновременно, они успокаивали и грозили. На родной планете с Хэном приключилось много дурного, чересчур много… Но может быть – просто может быть – его удача переменится. Шагая по улице, Хэн машинально похлопывал себя по карману, в котором лежала небольшая драконья жемчужина и миниатюрная золотая статуэтка с рубиновыми глазами. Паладор, вымерший кореллианский зверь. Много лет назад Хэн спрятал в тайнике эту статуэтку, украденную из сокровищницы Тероензы.

Теперь он планировал продать ее вместе с жемчужиной. Хэн уже прикинул их общую стоимость – примерно десять тысяч кредиток. А через десять стандартных дней на Беспине начнется большая игра…

Обнаружив лавку Галидона Оканора на прежнем месте, Соло вздохнул с облегчением. Оканор не скупится, хотя и любил поторговаться, как, впрочем, любой скупщик краденного. Десять тысяч кредиток, рассуждал кореллианин. Вот уж не ожидал, что окажусь в столь бедственном положении, чтобы рисковать такой суммой на кону… особенно если учесть, что играть придется против Ландо, ему палец в рот не клади.

Но ему необходим собственный корабль. А другого способа разжиться деньгами на покупку Хэн не придумал.

Соло остановился на пороге лавки и перевел дух. Все или ничего…

И сжав в потном кулаке мечты и надежды, кореллианин толкнул дверь…