Владимир Лосев - Звезды во мраке

Каждая из них несла в своем бронированном чреве десять десантников в полном вооружении. Всего их в корабельном трюме умещалось тридцать, и если они все пошли в ход, то это значило, что триста воинов направлялись к этому пустынному городку – полный десантный батальон.

Боевой челнок нес на себе десять турелей с автоматическими пушками и столько же пусковых ракетных установок. Мощи в каждом хватало на то, чтобы уничтожить небольшой город вроде Имса.

Все шлюпки находились на связи с крейсером, который в любой момент мог поддержать их огневой мощью, а оружие там было мощнее – крылатые ракеты, готовые поразить любую точку на планете; если требовалось, то применяли и ядерные заряды.

Насколько Данька знал, всю свору спускали в очень редких случаях – обычно использовалось не больше трех-четырех челноков. Этого хватало, чтобы подавить любое восстание.

Но зачем высаживать в пустынном городе десантников, да еще всю свору? А то, что здесь никого нет, десант уже должен знать. Юноша не сомневался, что где-то высоко за зелеными облаками летают выпущенные крейсером автоматические зонды, которые сканируют поверхность планеты. После высадки десантники дополнительно к ним запустят беспилотные роботы-планеры, которые начнут отслеживать отдельные цели вроде него – одинокого человека в пустынном городке.

Данька почувствовал внутренний холодок и дикий неосознанный страх. В нем снова проснулось чувство опасности.

Похоже, что десантники летели сюда не его спасать, а возможно для того, чтобы уничтожить город! Ему лучше бы спрятаться, иначе все может закончиться очень печально. Уже само появление десантных челноков говорило о том, что планета отдана на растерзание. Следовало уходить, и немедленно.

Данькино сумасшествие продолжалось, но почему ему нравятся такие дикие, страшные сны?

Юноша быстро спустился по лестнице и побежал к ближайшему переулку, дергая по дороге ручки всех дверей. Но тщетно – дома были заперты, как в обычном кошмаре!

Звуки двигателей усиливались, гул становился глуше, пластик в домах начал дребезжать от вибрации. Данька добежал до кафе – единственного открытого здания, юркнул в него и, открыв дверцу, залез в пустой холодильник. Теперь, даже если десантники начнут прочесывать здания, его не заметят. Многослойный пластик и камень стены должны спрятать от любых анализаторов.

В холодильник не проникал ни один посторонний звук. Данька мог только догадываться о том, что происходит снаружи, поэтому юноша сидел, дрожал от прилива адреналина и ждал неизвестно чего. Иногда, впрочем, щипал себя за руку, чтобы убедиться, что не спит. Правда, убедившись, тут же забывал об этом.

И все-таки Данька сумел успокоиться, расслабился и даже задремал, надеясь на то, что проснется в реальном мире. Вдруг он услышал скрип двери, а вслед за ним мягкий стук десантных ботинок по полу.

– Есть следы! – закричал кто-то. – Он где-то здесь, прошу подкрепление.

Данька вздохнул и положил руки на колени, ладонями вверх. Он прекрасно знал, что в десанте сначала стреляют, а потом выясняют, стоило ли это делать. Так его самого учили когда-то. “Главная задача воина остаться в живых, невзирая на приказы начальства, а для этого следует быть осторожным и удачливым”.

Дверь холодильника распахнулась, в глаза ударил яркий свет фонаря.

– Объект найден, прятался в холодильнике, – докладывал кто-то за слепящим светом.

Данька не пошевелился, зная, что за этим может сразу последовать выстрел. Если он хочет жить, то с этого момента обязан выполнять все приказы десантников. Десант не полиция, им пленные не нужны. Да и страха в них не меньше, чем сейчас в нем.

– Выглядит здоровым, цвет кожи естественный, глаза ясные, зрачки сужены, но это реакция на яркий свет. Вас понял.

Свет фонаря опустился на его руки, потом на ноги. Данька облегченно заморгал, смахивая с ресниц выступившие слезы.

– Выходи, парень. Только делай все очень медленно, нервы у нас шалят, застрелим сразу…

– Знаю, – пробурчал юноша. – Одну школу заканчивали.

– Какую, интересно? – Ему под ребра ткнулся ствол автомата. Пальцы десантника на спусковом крючке казались обманчиво расслабленными, но обольщаться не стоило. Так и ведут себя опытные воины.

Данька осторожно спустил ноги на пол, стараясь двигаться медленно.

В кафе снова горели три блеклые лампы, освещая пыльный зал и шестерых десантников, – четверо следили за ним, двое контролировали открытые двери, за которыми виднелись размытые силуэты еще троих.

Все десантники были в комбинезонах-хамелеонах, поэтому увидеть их было не так просто: мрачные лица, скрытые за прозрачными забралами, как будто висели в воздухе.

– Академию десанта, – ответил он, подчиняясь жесту одного из десантников, приказавшему ему сесть на пол, вытянув руки вперед.

Десантники отодвинулись от Даньки на предусмотренное уставом расстояние. Во время операций в колониях десантников никто никогда не ограничивал в действиях. Они имели право на все, что только им придет в голову, – насиловать, если хочется или требуется для выполнения задания, убивать и допрашивать, используя все виды пыток, взрывать и уничтожать, если необходимо. Иногда использовались самые современные средства допроса с использованием специальных аппаратов, подавляющих волю или причиняющих жуткую боль, но не убивающих, – о таком в Средние века могли только мечтать палачи инквизиции.

Часто десантники оставляли после себя пустыни, уничтожая все огненными бомбами, сжигающими даже землю на полтора-два метра в глубину, превращая ее в камень, на котором ничего не растет. Об этих воинах рассказывалось немало жутких историй, и в основном все было правдой. Поэтому колонии восставали лишь тогда, когда мучительная смерть становилась для колонистов предпочтительней жизни.

Пока десантники вели себя с Данькой так, словно он был пленным, имеющим ценную информацию. В таких случаях допрос проводился в несколько этапов: на первом за пленным признавались некоторые права и свободы, его для начала просили вежливо все рассказать; когда же такое отношение не давало результатов, начинались мягкие пытки. Они включали в себя избиение без травм внутренних органов, голод и лишение сна, иногда путы на трое суток, в отдельных случаях электрический шокер. Если и это не помогало, то использовался полный арсенал всех возможных средств, после применения которого человеку становилось все равно – жить или умереть. Обычно после такого люди рассказывали все, лишь бы дали быструю смерть – жить после таких пыток вряд ли стоило. В истории десанта еще не было случая, когда не удалось бы получить от пленного необходимую информацию.