Вадим Михальчук - Черная пустошь

Защитная сетка была протянута на расстоянии двух-трех метров от границы леса, поэтому дерево высотой сорок метров, упавшее в южном секторе, почти достало своей пышной кроной до постов охранения. Завывания сирен сделали падение почти бесшумным. Нагрузка на сеть возросла в несколько раз, поэтому аварийное дополнительное освещение не было включено. Командир третьей роты батальона Дюморье, Кристофер Олбри, пытался доложить о падении дерева и возможной аварии, но не смог этого сделать – на всех диапазонах царил хаос: вызывали аварийную группу, дежурный электрик монотонно запрашивал у диспетчера параметры напряжения на северном участке, основной диапазон был забит разговорами солдат батальона Фапгера. Олбри, попытавшись несколько раз прорваться в эфир, раздраженно отложил микрофон и уже собирался послать одного из своих подчиненных к ближайшей подстанции, когда застыл в полном изумлении и ужасе.

Тут было чему удивляться – по стволу гигантского рухнувшего дерева, как по мосту через бурную горную реку, бесшумными и плавными длинными скачками неслись черные желтоглазые тени…

Первые волки уже взбегали на насыпь капониров, когда Кристофер Олбри приказал открыть огонь. С этой командой он запоздал, с соседнего капонира уже вовсю стреляли по волкам и промахивались в темноте. Олбри выхватил гранату, сорвал чеку и замахнулся, чтобы бросить гранату туда, откуда новые черные тени спрыгивали с дерева внутрь периметра. Сильное тело мощным рывком пролетело невысокий земляной вал и сбило Кристофера Олбри с ног. Мощные челюсти, отвратительно пахнущие протухшим мясом и кровью, легко прокусили правое плечо Кристофера Олбри, когти пронзили мягкие ткани живота и глубоко вошли в человеческое тело. Волк и человек упали на землю, пальцы руки, сжимавшие смертоносный кусок металла, начиненный взрывчаткой, бессильно разжались. Волк с рычанием покрепче сжал зубы. Кристофер Олбри еще успел почувствовать, как у него ломается правая ключица, и, когда волк рывком приподнял его, разрывая живот, успел подумать: «Быстрее бы все кончилось». Ему было очень больно. Волк трепал его, как фокстерьер трясет убитую мышь. Еще Кристофер Олбри успел услышать, как где-то рядом справа прозвучала короткая очередь из крупнокалиберного пулемета, только одна короткая очередь. И тут взорвалась граната…

Бой на сдвоенных постах южного сектора был коротким и жестким. Волки сумели войти в близкий контакт, стрелковое оружие оказалось бесполезным в стремительной и яростной рукопашной. Взрыв гранаты оставил мертвыми двух людей и трех волков, еще пятеро волков были застрелены, когда они бежали к постам.

Но когда звери спрыгнули в окопы и проникли внутрь открытых капониров, люди стали легкой добычей. Некоторые солдаты не могли стрелять, опасаясь попасть друг в друга, некоторые в панике стреляли в волков, но промахивались и попадали в своих товарищей.

В одном из капониров волки уподобились хорькам, сумевшим ночью пробраться в курятник. С легкостью призраков и скоростью падающего на жертву орла метались среди солдат, разбивали черепа, взмахами страшных когтей наносили ужасные рваные раны. Вонзив зубы в одну из жертв, волки перегрызали жизненно важные артерии, и оставляли раненых биться в агонии, чтобы напасть на следующего. Это была бойня, на этот раз устроенная не людьми.

Стрельбу в южном секторе, в первую очередь, услышали соседи – справа и слева от злополучного, «слепого», участка ограждений, были расположены посты батальона Дюморье. С двух сторон транспорты окружили солдаты из первой и третьей рот, два взвода, сформированные из гражданских, оставались в резерве. По команде Жана Дюморье, были выпущены осветительные ракеты и солдаты одновременно с двух сторон стали окружать сдвоенные посты, прозванные Двойкой. На них тут же напали волки, разделившиеся на две группы.

Волки пытались проникнуть в лагерь, обойдя транспорты с двух сторон, но напоролись на быстро отреагировавших на нападение солдат.

С левой стороны волки смогли рассечь строй и вклинились в толпу, щедро раздавая удары налево и направо. В них стреляли, попадая в спины разбегающихся товарищей. Было убито трое человек и ранено шестеро, прежде чем волков перебили прицельным огнем.

Справа волки наткнулись на шквальный огонь и отступили так же стремительно, как и появились.

Орали кругом много, но Дюморье и ротные командиры смогли заставить своих подчиненных прекратить панику. Они снова приказали наступать и люди успели занять посты Двойки раньше, чем последний волк успел покинуть лагерь. Еще двое волков были убиты, когда бежали из лагеря по упавшему дереву, а последний был застрелен снайпером у границы леса.

Волки ушли также стремительно, как и появились, оставив за собой два пролома в ограде, шестьдесят убитых солдат и лишь двадцать два своих трупа. Еще двенадцать человек были ранены, семеро тяжело, пятеро легко. Волки оставили за собой не только разрушения и смерть, они смогли поселить в людей страх, страх перед своей хитростью и жестокостью. Волки показали людям, как они могут убивать, и впервые смогли достойно отомстить за первую бойню – устроенную людьми. Об их силе и стремительности говорил тот факт, что из пятидесяти четырех человек, дежуривших на Двойке в ночь прорыва, в живых не осталось никого…

Был поднят батальон Ричардсона и, хотя все понимали, что волки сегодня больше не нападут, солдаты несли усиленное дежурство по всему периметру. Проломы в заграждения были освещены переносными прожекторами и аварийные бригады остаток ночи пилили поваленные деревья, чтобы восстановить целостность защитной сети. Нужно ли говорить, что до рассвета никто не сомкнул глаз…

…Мы смогли отомстить! Мы смогли попробовать их кровь на вкус! Мой план удался!

На языке их кровь отдавала привкусом металла. Но сегодня ночью даже этот мерзкий вкус не мог отбить у меня аппетит к охоте.

Как же это упоительно – снова почувствовать себя сильным! Как же хорошо снова чувствовать запах страха двуногих и знать, что причина этого страха – ты! Как приятно вонзить зубы в податливую теплую плоть, ощутить, как брызжет во все стороны кровь, как ломаются их хрупкие кости, когда обрушиваешься на них всем своим весом. Как приятно осознавать, что ты – снова охотник, а они – просто жертвы. Как приятно чувствовать мощь своих ударов, от которых их головы трескаются, как лесные орехи в зубах у белок!

Я убивал, да, я – убийца! Я убивал с наслаждением, я убивал своих врагов, я убивал бы их тысячу раз и буду убивать до тех пор, пока в моих жилах течет кровь. Каждый раз, когда я смотрел в их широко распахнутые от боли глаза, каждый раз, когда я чувствовал, когда дыхание затихало в их груди, с каждым ударом, с каждым рывком челюстей, я снова и снова видел, как падают на землю мои дети, и во мне не было ни капли жалости к чужакам, разорвавшим мой мир грохотом железа.