Артур Крижановский - Новый порядок

По мере того как Икс говорил, он чувствовал, что надежды на освобождение сына остается все меньше, и готовился к неизбежной схватке.

— Я говорю — нет!!! — побелевшими от смертельной ненависти губами прошептал Икс и ощутил, как рушится стена, которую он возводил годами, опасаясь собственного могущества.

— Тогда твой сын умрет! — сдавленным от ярости голосом прохрипел Морок. — А затем мы сразимся, и ты последуешь за своим сыном.

Икс ждал этого момента. Он сконцентрировал всю свою энергию в узкий, толщиной не более микрона, пучок, прошил силовое поле своего сына и точными молниеносными уколами пережег несколько нервных окончаний в мозгу мальчика. Спустя долю секунды палец Морока нажал кнопку, но… ничего не произошло. Морок взвыл от ярости, но Икс многократно усилил свою энергию. Посреди комнаты, в объеме нескольких кубических метров, схлестнулись два невиданных по мощности силовых поля, взаимно нейтрализуя друг друга и превращая гигантские массы энергии в Ничто.

Борьба длилась ничтожные доли секунды и совершенно обессилила обе стороны. Икс, словно сквозь кровавый туман, наблюдал, как Морок из последних сил пытается скрыться. Временами это ему почти удавалось, и тогда на месте его черной фигуры колыхался лишь бледный, подрагивающий в воздухе контур. Икс нечеловеческим напряжением воли собрал всю свою энергию и, как молотом, лупил ею по силовому полю Морока. Кроме того, он попытался подавить мозг своего противника.

Наконец Морок не выдержал и шаг за шагом стал пятиться в сторону разверзшегося за его спиной темного провала. Он опускался все ниже, словно по невидимым ступенькам, пока его изувеченное гримасой боли и ненависти лицо не скрылось из виду. Икс, ощущая себя полностью обессиленным, не преследовал Морока, а лишь пустил ему вдогонку мощный заряд, вложив в него все оставшиеся силы. Он успел еще увидеть, как в черном зеве провала полыхнуло ослепительно-голубое зарево. Затем почувствовал, что силы оставляют его, и потерял сознание.

Круги, зигзаги, ломаные прерывистые линии. Бесформенные сгустки цветных пятен, мелькающие в бесконечном круговороте. Мозаика, складывающаяся в причудливые узоры и тут же распадающаяся на мириады блестящих осколков. Это длится долго, целую вечность. И только два светлых пятна остаются на месте, наливаясь густой синевой.

Глаза! Два синих пронзительных глаза. Они притягивают, как мощный магнит, светят, как береговой маяк в темной ненастной ночи. Но, боже, как страшно смотреть в эти бездонные голубые колодцы. Кажется, что в них собрались боль, тревога и надежда всего мира…

Я вспомнил! Вспомнил ВСЕ!! Дикий крик разорвал тишину. Это был мой крик! Слепящая ярость, как молния, пронзила мое тело и принесла с собой долгожданный покой.

Руки пахли земляникой и парным молоком. Каждое их прикосновение исцеляло, как бальзам. Что-то теплое и влажное коснулось обожженных век.

Икс с трудом открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо Колхауэр.

— Почему вы плачете, Элизабет? — спросил он, кое-как проталкивая слова сквозь спекшиеся губы.

— Я плачу от радости, — женщина улыбнулась сквозь слезы. — Не обращайте внимания на мои слезы. Мы победили…

— А сын… Где мой сын? — хрипло спросил Икс, приподнимаясь на локте. Он лежал на траве возле дома, а вокруг сновали военные и люди в белых халатах. На землю опустились сумерки, и первые звезды проклюнулись на потемневшем небосводе.

— Не волнуйтесь, Шеф. Он здесь.

В поле зрения появился Платонов. На голове у него красовалась белоснежная повязка. Бережно придерживая двумя руками за плечи, он подвел к Шефу фигурку в черном плаще с капюшоном. Сын двигался вяло, как робот, едва переставляя ноги. Его голова клонилась к земле, в больших синих глазах застыло выражение страха и тупой покорности судьбе.

— Алеша! — Икс прижал сына к груди. — Сынок, ребенок мой дорогой… Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? Ну?! Скажи же хоть что-нибудь, не молчи!

— У него шок, Шеф, — прозвучал над ухом знакомый голос.

— Что? — удивленно переспросил Икс.

— Я говорю, у вашего сына шок. — Рядом с ними присел на корточки профессор Гринберг. Он по очереди переводил взгляд с мальчика на отца и недовольно качал головой. — К тому же он побывал в руках Морока, — добавил профессор. — Вашего сына нужно немедленно госпитализировать. Впрочем, вас тоже, Икс.

— Со мной все в порядке, профессор, — махнул рукой Икс. — Я еще не свел свои счеты. Профессор, возьмите Алешу под свою опеку, но без меня ничего не предпринимайте. Впрочем, подождите… — Икс несколько секунд пристально смотрел в глаза сына, затем обессиленно опустился на принесенный кем-то стул.

— Нет, не могу, — прошептал он одними губами. — Не сегодня. Слишком много было затрачено сил…

— Профессор, — Икс повернулся к Гринбергу: — У меня к вам просьба. Медики на месте? Хорошо… Сопроводите Алексея в нашу клинику и обеспечьте за ним тщательный уход до моего возвращения. Но ни в коем случае не пытайтесь использовать диагностическую аппаратуру. И вообще ничего не предпринимайте без меня. Я вижу, у вас есть вопросы?

— Но почему, Шеф? — удивился профессор. — Я мог бы собрать всех светил…

— Благодарю за совет и желание помочь, но собирать представительный консилиум нет нужды. Я сам займусь мальчиком, после того, как мы покончим с Мороком. К счастью, жизни Алексея по большому счету ничего не грозит… Я дополнительно свяжусь с нашими медиками и проинструктирую, что от них понадобится в первые часы.

— Хорошо, Мастер. Не беспокойтесь. Я точно выполню все ваши инструкции.

Икс несколько секунд держал в руках худое бескровное лицо сына, затем крепко поцеловал мальчика в лоб и передал его — с рук на руки — профессору.

Санитарный вертолет наконец взмыл в небо. Икс промокнул платком взмокший лоб, затем внимательно посмотрел на Платонова и Колхауэр, которые все это время держались поблизости от него.

— Я вижу, вам тоже досталось, друзья…

Элизабет смущенно поправила разорванную на боку юбку, приоткрывавшую загорелое бедро. На левой скуле у нее виднелась свежая нашлепка пластыря, еще одна красовалась на оцарапанном колене. Впрочем, несмотря на полученные ссадины, вид у Колхауэр был самый что ни на есть боевой. Что касается Платонова, то он — по обыкновению — демонстрировал присущие ему выдержку и хладнокровие.

— Мне кажется, я отключился в самое неподходящее время и пропустил все мало-мальски интересное, — по-очередно взглянув на них, сказал Икс. — А куда подевалась банда громил, которых Морок пытался вырядить в дипломатические фраки? Я чувствую, они доставили вам немало хлопот…

Платонов мрачно кивнул и тут же красноречиво ткнул указательным пальцем в землю: