Владимир Колычев - Армия спасения

— М-да…

Василий почесал затылок. Затем снял с себя куртку, набросил ее на плечи девице. И снова никакой реакции. Ни «спасиба» на словах, ни благодарности во взгляде.

— Пошли!

Он взял ее за руку, повел в машину. Она покорно последовала. Так оно и понятно, ей не привыкать шастать по машинам. Плечевая она и есть плечевая. Утром в одном трейлере, вечером в другом, и так всю жизнь…

Одни дальнобойщики относятся к проституткам с определенным уважением, ведь это неотъемлемая часть их дорожного существования. Другие их презирают и относятся к ним как к собакам. Видимо, на одного такого козла эта девка и нарвалась. Поматросили её и бросили посреди дороги. Да ещё и покуражились — стой, дура, голышом… Но, похоже, до этого ее еще и дурью угостили. Видно, что баба конкретно обдолблена…

Сам Василий относил себя к первой категории. Плечевыми он пользовался изредка, когда прижмет. И никогда их не обижал, ну, если баба нормальная, а не шаболда какая-нибудь отмороженная… Но сейчас ему не до проституток. К жене как-никак едет. А девку он просто пожалел. Он же не сволочь, чтобы бросать ее посреди дороги. Хотя, по большому счету, надо было бы дать ей подзатыльник, чтобы посреди дороги не стояла… Ну да ладно, что с наркоманки возьмешь.

Он усадил ее в кабину, сам сел за руль — дал газ — и вперед.

— Как зовут? — спросил он.

В ответ тишина.

— Ты что, немая?

Девка молчала. Только стук зубов слышен. В кабине жарко, а ее еще сильней трясти стало. Уж не температура ли… Он протянул к ней руку, потрогал лоб. Да нет, жара вроде бы нет… Ладно, сейчас согреется, успокоится…

— Откуда будешь, спрашиваю?

И снова нулевой вариант. Видимо, она еще и глухая…

Василий внимательно посмотрел на нее. Первое впечатление не развеялось: девка в самом деле была очень красивой. А какая фигурка!.. Одни ножки чего стоили. А они не прикрыты курткой… Да и вообще это его куртка, и он имеет полное право вернуть её себе…

Да, девка в самом деле смак. Слишком уж хороша она для плечевой. Но, видимо, природный дефект снизил ее товарную стоимость до минимума. Она же глухонемая, поэтому и не тянет на элитную проститутку… Но ему-то какое дело, умеет она говорить или нет. Ему бы до ее тела добраться…

Василий поймал себя на мысли, что о жене совсем не думает. И про борщ тоже забыл. Все внимание на незнакомку… С ней бы он побаловался… В конце концов, она плечевая, и ей его похоть на благо.

Он свернул на обочину, остановил машину.

— Между прочим, я домой еду, — сказал он. — А дома жена… Я же не могу тебя к жене везти, правда?

Она его не слышала. Но, по большому счету, он разговаривал не с ней, а с самим собой. Ему нужен был оправдательный мотив.

— Если я тебя сейчас высажу, ты замерзнешь. А если со мной до утра здесь останешься, тогда тепло будет. А потом мы с тобой в кафе заедем, я поесть возьму, совсем хорошо будет…

Потом — это после того, как у них все случится. А Василий уже очень хотел, чтобы это случилось.

Он потянулся к плечевой, но наткнулся вдруг на какое-то невидимое препятствие. Как будто стеклянная стена стояла у него на пути… Или у него галлюцинации после долгой дороги, или напарник поставил перегородку из оргстекла. Но ничего, есть другой вариант.

Василий выскочил из кабины с левой стороны, обогнул кабину, подошел к правой двери. Нажал на ручку — мертво. Похоже, девка забаррикадировалась изнутри.

— А ну, открой! — потребовал он.

Но проститутка на него даже не смотрела. Сидит в его куртке и смотрит куда-то вдаль стеклянными глазами.

Он снова хотел обойти кабину, но чуть не попал под колеса иномарки. Черный «Бумер» затормозил впритык к его машине, из него вышли двое. Легкие летние костюмы, водолазки с коротким воротом вместо рубах. Вроде бы не бандиты. Но движения резкие, решительные. Взгляды властные, жесткие. Сами высокие, атлетического сложения. И выражение лица как у разбойников с большой дороги. Агрессией от них пышет, как жаром от раскаленной печки… Внутри у Василия что-то оборвалось.

— Чо, ночуешь, мужик? — окатил его хищным взглядом громила с деформированным боксерским носом.

— А нет, просто остановился… Рейс закончился, домой еду…

— А бабло? — спросил второй.

Для ясности он отвел в сторону левую полу пиджака. Пистолет в кобуре. Теперь Василий точно знал, с кем имеет дело.

— Так нет денег. Все у напарника… Поздно уже, а на дороге всякое может быть…

И это «всякое» уже произошло. Нарвался-таки на рэкетиров… А может, эта баба нарочно появилась, чтобы остановился и вышел из кабины?.. Но уже поздно было рвать на себе волосы. Надо думать, как выворачиваться… Ведь бандиты не поверят, что у него нет денег. А их в самом деле нет, так, тысяча рублей…

— А это кто? — заглянул в кабину громила.

— Да так, плечевую подобрал.

— Плечевую?! Да что-то не похожа она на плечевую…

— Ага, на фотомодель тянет… — рассудил второй. — Она чо, под кайфом?

— Да не знаю, то ли глухонемая, то ли обкурена… Лыка не вяжет…

— Где нашел?

— Так с дороги снял…

Похоже, братки проявили к девке неподдельный интерес. Значит, они не знали о ней… Но Василию-то не легче от этого. Все равно на него наехали.

— Совсем голая была, — пояснил он. — Кто-то сбросил, а я подобрал…

— Смотри, какой добрый… Так чо, бабок нет?

— Ну, тысяча всего…

— Давай сюда!.. Это наша дорога, а за проезд платить надо…

— Да, я понимаю…

Василий расстался с тысячей. Если на этом все, то, считай, легко отделался.

— И девку давай сюда! — потребовал громила.

— А-а, да забирайте!

И с плечевой он расставался без сожаления. Лишь бы здоровье не забрали…

— Только… — замялся он.

— Что, «только»?

— Да непонятная она какая-то… Я к ней полез, а она от меня чем-то отгородилась, как будто стена выросла… И дверь не открывается…

— Стеной, говоришь, отгородилась… — Громила потянулся к ручке.

Щелк, и правая дверь открылась.

— Насчет стены ты, мужик, загнул… — усмехнулся он. — А то что дверь тебе не открыла, так ты рылом для нее не вышел…

— А нас она любит… — осклабился его дружок. — И мы ее любить будем…

Девка покорно выбралась из кабины. Глаза стеклянные, ноги еле держат. Братки посадили ее в свою машину и убрались восвояси.

Василий облегченно вздохнул. Лучше потерять тысячу и куртку, чем потом всю жизнь работать на аптеку. А о бабе он вовсе не жалел. Странная она какая-то, а от странностей нужно держаться как можно дальше.

Шлюха сидела как неживая. На заднем сиденье. Уперлась взглядом в подголовник Лекаря, сидит, молчит. Стремная джинсовая куртка распахнута, все прелести наружу. И ноги до самого пупа голые. А ей хоть бы хны. Даже не пытается закрыться… Точно, шалава.