Алексей Калугин - Дом на болоте

Солнце стояло в зените и жарило, как перед концом света. Хотя уже конец лета на дворе. Штырь подтянул джинсы, одернул желтую майку с красной надписью «Lider» на спине и глотнул минералки из пластиковой бутылки. Вода оказалась теплой и противной на вкус, отдающей пластиком.

– Далеко идти-то? – спросил он у водителя.

– Не-е! – уверенно махнул рукой мужичок. – Километров пять.

«Жигуль» запыхтел, напрягся, затрясся весь – вот-вот развалится, – но все же тронулся с места. Заехав передним колесом на край поля, мужичок развернул машину и покатил назад, к станции.

А Штырь пошел через поле в ту сторону, куда, перед тем как уехать, махнул рукой водитель.

Система доставки желающих в Зону была налажена четко. Еще в поезде к Штырю подсел краснощекий толстяк и промежду прочим поинтересовался, не требуется ли молодому человеку помощь.

– Какая помощь? – не понял Штырь.

– Да любая, – расплылся в сальной улыбке толстяк. – Люди ведь зачем к нам едут, -продолжил он, то и дело хитро поглядывая на Штыря. – Ясное дело зачем – у нас тут всего-то одна достопримечательность и есть. Зона. У каждого свой интерес. Один хочет просто вдоль колючки походить, пофотографировать, на видео поснимать, возле КПП на вышку забраться, чтобы подальше в Зону заглянуть. Это устроить легко. За отдельную штату можно организовать экскурсию в Зону в сопровождении армейского патруля. Само собой, сувениры. Могу каталог показать, с картинками. Ты не поверишь, – усмехнулся толстяк, – сколько к нам иностранцев едет. Любители экстремального туризма. Хотя какой уж тут экстрим, видимость одна. Для нас безопасность клиентов превыше всего. Сам, что называется, погибай, а клиента из Зоны вытягивай. Иначе кто ж к нам ездить станет?

– А можно глубоко в Зону уйти? – спросил Штырь, старательно изображая праздный интерес.

– И это можно организовать, – не задумываясь, ответил толстяк. – Вопрос только в том, как глубоко и надолго ли.

– Насовсем, – сказал Штырь.

– Запросто, – улыбнулся толстяк. – Но только в этом случае мы с себя все обязательства снимаем. Провели через блокпост, а дальше – как знаешь. Зато и плата чисто символическая, -толстяк усмехнулся. – Не дороже заупокойной службы в сельской церкви.

Разговор шел вроде как в шутку, но в конце его толстяк вручил собеседнику клочок бумажки с записанным на ней номером машины, которую нужно было отыскать на станции.

– Водитель тебя до места доставит и даст дальнейшие инструкции, – сказал толстяк на прощание. – Бывай здоров!

До места, которым, к полной неожиданности клиента, оказалось люцерновое поле, водитель Штыря доставил. Дальнейшие же инструкции сводились к следующему. Добравшись до поселка со странным названием Пункт-22, Штырь должен был отыскать человека по имени Олег Николаевич. Водитель стареньких «Жигулей» сообщил также приметы Олега Николаевича: невысокий, светловолосый, с глубокими залысинами, на вид лет сорок, одет ооычно в темно-коричневую тенниску и джинсовые шорты до колен, люоит солнцезащитные очки со стеклами необычных цветов – желтые, красные или оранжевые. Ежедневно с трех до шести Олег Николаевич сидит в летнем кафе, что напротив военной комендатуры. Чтобы Олег Николаевич стал относиться к тебе как к клиенту, следовало сообщить ему пароль – номер машины, что доставила Штыря к люцерновому полю. После этого Олег Николаевич все сделает. В рамках оговоренной суммы, понятное дело.

– А что за название такое – Пункг-22? – поинтересовался Штырь у шофера.

– После того как в две тысячи шестом Чернобыльская атомная во второй раз пукнула. Зона ведь не сразу появилась, – издалека начал объяснять словоохотливый шофер. – То есть появилась-то она, может быть, и сразу, только не такая большая, как сейчас. Росла она с каждым выбросом, подбираясь потихоньку к нонешгагм границам. А по мере того как Зона росла, пункты наблюдения за ней постепенно все дальше и дальше от центра переносились. Остановились на двадцать втором. Так название и прижилось – Пункт-22. А прежде на том месте обычный поселок был, с обычным названием – Масловка.

К окраине бывшей Масловки, ныне Пункта-22, Штырь вышел в половине четвертого. Поселок как поселок, если не считать того, что едва ли не на каждом шагу можно было увидеть указатели – «Штаб объединенной группы контроля», «Представительство группы контроля Европейского Сообщества», «Командование группы контроля Великобритании», -причем все на трех языках: русском, украинском и английском. И число военных на улицах поселка превосходило гражданских приблизительно втрое. От разнообразия мундиров – все страны и едва ли не все рода войск; раз Штырю даже показалось, что он видел подводников, – рябило в глазах. При этом военные вели себя с мужчинами корректно, а с дамами -галантно. Тем не менее преимущественно русская речь с ярко выраженным «аканьем» и «чоканьем» и общее ощущение разгильдяйства, граничащего с бардаком, в котором тем не менее присутствовала какая-то своя, непонятная постороннему, но строго выстроенная система, указывали на близость российского сектора контроля.

По мере продвижения в глубь поселка надписи на указателях становились все более странными и не до конца понятными.

«Бундесвер». «Третий Рим». «ПОССАД». «Райком.»

А, вот и то, что искал Штырь, – «Военная комендатура Пункта-22».

Следуя указателю. Штырь на перекрестке свернул налево и вышел к трехэтажному зданию из красного кирпича. Это и была комендатура. А напротив нее, через дорогу, располагалось небольшое, всего на пять столиков, летнее кафе, прячущееся от палящих лучей солнца под красным пластиковым навесом с рекламой Черниговского пива.

В кафе было всего четверо посетителей. Угадать, кто из них Олег Николаевич, не составило труда, – трое других были военные, не то французы, не то бельгийцы.

Без лишних церемоний Штырь подошел и сел за столик Олега Николаевича. Толстяк смерил его равнодушным взглядом, от которого Штырю сделалось не по себе, – он вдруг понял, что Олегу Николаевичу достаточно только бровью повести для того, чтобы он. Штырь, вылетел не только из этого кафе, но и из Пункта-22, да так вылетел, что навсегда забыл бы сюда дорогу.

– Добрый день, – заискивающе улыбнулся Штырь. – Я к вам… Я сюда на машине приехал… Номер…

Штырь суетливо достал из кармана бумажку с записанным на ней номером «жигуля» и показал ее Олегу Николаевичу. Толстяк вытянул бумажку из пальцев Штыря, скатал из нее крошечный шарик и кинул в пепельницу. Затем Олег Николаевич чуть приподнял руку. Штырь даже не понял, зачем он это сделал, а у их стола уже нарисовался официант. Олег Николаевич тремя большими глотками допил остававшееся в стакане шшо и протянул пустую посуду офгащанту.