Феликс Разумовский - Прокаженный

— Вот здесь, Юра, посмотри. — Наталья Павловна аккуратно, чтобы не испачкаться, встала на стремянку, и, глядя на ее плотные, хорошо развитые икры, Титов сразу вспотел.

Сегодня она выглядела на редкость элегантно. Короткое платье «сафари» мягко облегало фигуру, а ноги в туфлях-лодочках на высоком каблуке, казалось, росли прямо из подмышек. «Интересно, в койке она так же хороша?» —Аспирант сглотнул слюну и подошел к указанному стеллажу поближе. Стараясь не дышать поднявшейся пылью, он встал на цыпочки и потянул сверху узел с шаманским барахлом.

— Фу ты, грязища какая. — Вздернутый носик Натальи Павловны сморщился, однако она с интересом присела рядом со свертком, и Юра заметил, что коленки у нее круглые и розовые. Говорят, что это верный признак жгучего темперамента у женщины…

Когда достали саамский бубен, сразу стало ясно, что хозяин его был «очень сильным» нойдой. На поверхности камлата красной краской был нарисован знак верховного бога Юмбела, с ним могли общаться только самые могущественные шаманы.

— А ты знаешь, Юра, что обод бубна сделан из дерева, растущего «посолонь», то есть по движению солнца, с востока на запад? — Наталья Павловна дотронулась до поблекшего от времени изображения богини земли Маддер-Акке, а Титов еле сдержался, чтобы не обнять ее. Прижаться губами к этой шее, ощутить руками упругость бедер, груди… Эх…

Внезапно в голову ему пришла свежая мысль. Не стесняясь недоуменного взгляда научной сотрудницы, он скинул рубаху и, с гордостью обнажив мускулистый торс с хорошо прочеканенными грудными мышцами, принялся обряжаться в пропыленную шаманскую парку.

— Что это с тобой, Юра? — Наталья Павловна улыбнулась не то испуганно, не то игриво, а он тем временем поднялся, повесил на грудь ожерелье из когтей и зубов медведя, принесенного в жертву Маддер-Акке, таинственно округлил глаза…

— Камлать буду. — Он положил специальное кольцо «арпа» на изображенный в центре знак бога солнца Пейве, взяв в руку колотушку из оленьего рога, принялся бить в бубен, двигаясь и подпевая подобно нойде из норвежского фильма о лапландских саамах. Что-то во всем этом было очень сексуальное… note 34

— А ничего у тебя получается, — Наталья Пазловна внезапно покраснела и звонко расхохоталась. — Тебя бы в мужской стриптиз.

Похоже, все происходящее ей очень нравилось…

— Глаза мне завяжи. — Юра указал подбородком на ветхую от времени полоску замши. — Потуже.

— Как скажете, кудесник. — Научная сотрудница подошла вплотную и ловко закрепила повязку:

— Ну ты, Юрка, и хорош теперь.

Титов ее уже не слышал. Он вдруг понял, что начинает чувствовать неясный пока ритм, пение его сделалось пронзительным, а звуки, казалось, рождались не в горле, а выходили прямо из живота. Несмотря на завязанные глаза, он увидел разливающийся вокруг свет. В этом свете он все видел иначе — стеллажи, экспонаты, Наталью Павловну. Ухмыльнувшись, он вдруг заметил, что она беременна. Тем временем далекие удары камлата в чьих-то могучих руках приблизились, и, двигаясь сообразно с ними, Юра ощутил, как на него с бешеной скоростью надвигаются бескрайние, сверкающие под солнцем просторы тундры, над которой великий Айеке-Тиермес гонится за огромным золоторогим оленем Мяндашем. Подобный вихрю танец неожиданно прервался, и, обессилев, аспирант неподвижно вытянулся на грязном полу, чувствуя, как он стремительно переносится сквозь прозрачные воды Сеид-озера куда-то глубоко под землю. Он не слышал, как вскрикнула научная сотрудница, как, громко стуча каблучками, побежала звать на помощь. Он беззвучно двигался по Ябме-Акка-абимо — стране Матери-Смерти, где праведно живут души добрых людей. Быстро миновав рай саамов, он очутился возле мрачного спуска, окруженного остроконечными черными базальтовыми скалами, и, мгновенно оказавшись в еще более глубинном царстве смертоносного Рото-Абимо, своими глазами узрел невыносимые муки тех, кто прожил свою жизнь во зле. Грешники медленно замерзали в студеных водах бездонных адских озер, страшный оборотень Тал огромными когтями сдирал кожу с их голов, ужасные упыри-равки грызли железными зубами их кости, и постепенно их сердца превращались в осколки льда. От созерцания чужих страданий аспиранта оторвал громоподобный, похожий на звук водопада голос. Обернувшись, он увидел горящие кровавым огнем глаза самого Рото-Абимо.

— Ты услышал звук моего камлата, — подобно сходящей с гор лавине произнес владыка ада. — Я научил тебя своей волшебной песне, и теперь мы будем всегда вместе — ты и я. — На Титова надвинулось темное облако, на мгновение он ощутил свое сердце прозрачной звенящей льдинкой, плавающей в черных водах озера Смерти, и его закатившиеся глаза открылись.

Прямо перед собой он увидел взволнованное лицо научной сотрудницы.

— Ну как он там, Наталья Павловна? — В дверях послышался козлитон директора. — «Скорая» уже едет.

Аспирант поднялся на ноги так стремительно, что его спасители отшатнулись. Во всем его теле ощущалась небывалая легкость, оно было просто переполнено энергией, а в голове слышался далекий звук камлания Рото-Абимо: «Голод, голод, голод…» Мгновенно что-то темное и вязкое обволокло мозг Титова, ощущая, что движется в такт с могучей, всеразрушающей силой, он подскочил к козлобородому музейщику и одним движением порвал дряблое старческое горло. Наталья Павловна дико завизжала от ужаса, но когда аспирант рывком содрал с нее платье, она вдруг замолкла и судорожным движением прикрыла грудь.

— Юра, ну что ты делаешь, Юра… Не надо…

Рассмеявшись, Титов скинул с себя мешавшую ему парку и схватил научную сотрудницу за волосы. В мгновение ока он разорвал на ней трусики и, не обращая внимания на крики, швырнул ягодицами кверху на ворох истлевшего барахла. Мощным движением он глубоко вошел в податливое женское тело и не останавливался до тех пор, пока глаза его не закатились и из груди не вырвался торжествующий крик обладания. Где-то далеко-далеко в его сознании по-прежнему звучали ритмы камлата. Брезгливо глянув на ставшее ненужным, потерявшее всю свою привлекательность тело Натальи Павловны, аспирант ухмыльнулся и сломал ей шейные позвонки. Научная сотрудница, коротко вскрикнув, неподвижно вытянулась, а из коридора уже слышался голос:

— Сюда носилки давайте.

И в заказник ввалился сержант из охраны в сопровождении пары санитаров.

Мент оказался не дурак. При виде двух трупов и аспиранта с голым торсом, густо измазанным кровью, он не растерялся. Без всяких там «Стой, стрелять буду!» вытянул из кобуры ПМ, дослал патрон и, рявкнув: «На колени, руки на затылок», — нацелил пушку Титову прямо в лоб. «И-и-и!» — раздался звук отрикошетившей пули. Поднырнувший под руку сержанта аспирант порвал ему сонную артерию и молнией метнулся в коридор. Оттуда раздались крики: «Стоять! Стоять!» Раздались резкие хлопки выстрелов, что-то с грохотом упало на пол, и наступила тишина, но ненадолго — скоро распахнулась дверь и заваливший аспиранта старшина втащил его тело в заказник.