Александр Якубович - Война жреца

— Так я и помогаю, рыбка моя! Помогаю! Ведь что может быть полезнее доброго совета?

Голова оскалился в некоем подобии улыбки, обнажая гнилые пеньки передних зубов.

— Вы теперь знаете, что можно свободно пройтись по дворам и поспрашивать о постое! И никто вам препятствий чинить не будет!

Риса только фыркнула, дернув плечом, чем вызвала еще одну мерзкую улыбочку на лице головы. Мэтр же стоял, как мешком ударенный. Так бездарно просадить десятую часть того, что у них осталось — это надо было умудриться.

— Вы только в кабаки и на постоялые дворы не заглядывайте, господа путники… — многозначительно добавил голова, поглядывая на парочку, — а то знаете… Имперцы любопытнее жителей вольного Бланда, скажу я вам. Намного любопытнее.

Ничего более добиться от этого типа не удалось, а так как время было после обеда, пришлось воспользоваться «ценным советом» и пойти по дворам.

Чуть удалившись от главной улицы, ведущей от пристаней к управе, мэтр и Рисанриэль вышли на вполне приличные, даже кое-где мощеные камнем улочки. Дома тут тоже были нормальные, на взгляд местных. Риса же иначе, как халупы, охарактеризовать их не могла. Некоторые были одноэтажные, другие — двухэтажные. Стояли дома неприлично далеко, по меркам привыкшей к плотной столичной застройке волшебницы. Не поселение, а скопление каких-то хуторов, Семеро ей свидетели.

Постучались в несколько домов, но везде, где их готовы были принять, путников не устраивали условия. В каждом доме было минимум по три-четыре ребенка, а ни мэтр, ни сама Рисанриэль детского ора не переносили.

— Скажите, уважаемая, а у вас тут есть вообще дворы, ну не знаю. Старики где живут, или бездетные? Мы с дороги, хотим…

— Тишины хочется? — перебила мэтра дородная женщина, которая сейчас стояла в калитке и вытирала руки о засаленный фартук. — О! Я о тишине молю Фора уже лет десять! Муженек-то у меня, еще тот кобель! Что не пристроится, то сразу дети идут! Уже восьмерых родила, мочи нет! Конечно понимаю! Конечно! Вон, на соседнюю улицу перейдите, будет домик с красно-бурой крышей, там, значит, счетовод местный живет! Бездетный он, говорят, жена переболела или сам он калека, так и не понятно! Но тихо у них, комнаты вроде есть. У них вообще часто останавливаются, охотно он комнаты сдает. Что, голова не сказал? А! Так он с ним поругался вроде на днях, решил, видимо, дохода лишить! Такие как вы всегда счетоводу-то и идут!

На последних словах женщина сделала ударение, понимающе подмигнув.

Неужели всем настолько очевидно, кто они такие?! Эти «прозрачные» намеки уже стали нервировать и Нагаля, и молодую волшебницу, но они ничего не ответили. Просто поблагодарили женщину и отправились искать указанный дом.

Местная не обманула, строение и впрямь выглядело опрятно. Такой же, как и многие другие дома в городке, этот чем-то неуловимо отличался. Кровлей? Забором? Засыпанным песком двором, который виднелся через невысокую, по грудь оградку? Непонятно. Возможно, впечатление о жилище счетовода у Рисы было предвзятым. Ведь она заранее знала, что тут живет образованный, хоть что-то знающий человек, а не обычное быдло.

Сначала позвал хозяев мэтр, позже к кличу присоединилась и Риса — тишина. Так что оба мага вошли через незакрытую калитку во двор и принялись ждать, когда кто-нибудь появится. Окна дома были затянуты не бычьим пузырем, а то ли закрыты слюдой, то ли чем-то еще, что пропускало хоть сколько-нибудь света.

Наконец-то на пороге появился хозяин. Им оказался внезапно молодой и довольно высокий мужчина с походкой воина. Риса ожидала увидеть мелко дрожащего старика или кого-то другого, так что сначала вообще приняла хозяина за одного из визитеров счетовода.

Одет мужчина был просто: мягкие сапоги, штаны, рубашка с короткой жилеткой. Волосы убраны под косынку — оно и понятно, чтобы не мешало при счете. Может, он вообще голову брил или был лысым, да стеснялся этого. Из странностей была только перчатка на правой руке, которую мужчина как-то неестественно прижимал к туловищу, будто бы она была увечная.

— День добрый вам! — поприветствовал Рису и мэтра счетовод.

— Вы хозяин? — Нагаль тоже был удивлен. — Мы тут по поводу постоя спросить.

Глаза счетовода были карими, глубокими, с длинными ресницами и густыми, орлиными бровями. Он оценивающе посмотрел сначала на старого архивариуса, а потом на его ученицу. Рисанриэль в этот момент была готова поклясться перед ликом Семерых, что странный молодой счетовод видел их насквозь. Заглянул в самую душу. Отдельно он задержался глазами на мешке за спиной девушки, в котором, переложенный одеждами, лежал спасенный из архивной, запечатанной древней и запретной магией крови комнаты меч.

Внезапно лицо мужчины разгладилось, стало простым и открытым, будто бы он дернул за какой-то рычаг и стал другим человеком.

— Да, есть комнаты! И ванная даже есть, только воды надо будет наносить из колодца, да за дрова уплатить! Но это тут дело дешевое, леса вокруг хватает. Проходите!

— А по цене…

— Три княжеских серебра в неделю, — мгновенно ответил счетовод, — за двоих.

Цена была не то что бросовая — бесплатно. За такие деньги их могли пустить разве что на конюшню.

— За продукты рассчитаемся, но это тоже не сильно дорого. Но вы проходите! Проходите!

Мужчина поднялся на невысокое крыльцо и открыл дверь в свое жилище, приглашая уставших, потерявших родину магов пройти внутрь.

Рисанриэль еще раз заглянула в глаза счетовода и поняла: даже если он работает на имперцев и этим же вечером их схватят, сопротивляться она этому приглашению не способна. Девушка испытывала некоторую брезгливость относительно увечности мужчины — это было очевидно по его движениям, а калек Риса не любила, они одним своим видом портили ей настроение — но вот прямо сейчас отказать ему… Нет, ни в коем разе!

Примерно так же повел себя и мэтр Нагаль, довольный шагнув через порог внутрь дома. Следом за ним проскользнула и волшебница.

Хозяин дома вошел последним, предварительно окинув взглядом улицу и задержавшись глазами на секунду на чем-то, что видел только он один. После этого дверь захлопнулась, а единственным свидетельством того, что кто-то вошел в дом, были только несколько следов на песке двора.

Я бы не сказал, что сильно скучал по Клерии все эти годы. Нет, совершенно нет. В тот день, когда я, обнимая Лу за тонкую талию, прощался с берегами королевства, ставшего мне домом, я был почти счастлив.

Чем я занимался все эти годы? Сложно сказать. Жил, работал, иногда — сражался. Учился в первую очередь жить с перчаткой бога Войны вместо правой руки, а это, скажу я вам, оказалось непросто.

Мы потратили почти два года на то, чтобы понять, как она вообще работает и на что я теперь способен. Лу была крайне впечатлена тем, что я научился формировать из своей силы жреца фантомную руку, пусть это происходило и в моменты величайшего потрясения. Теперь же, с латной перчаткой, которая была буквально впаяна в культю, этот мимолетный конструкт стал постоянным. И это меня меняло.