Владимир Мясоедов - Огонь извечного колдовства

Сознание заполнили ярость и гнев, струящаяся в теле магия откликнулась на душевный порыв, тело рывком увеличилось до максимальных габаритов, перегородив собою тоннель и вытянувшись в струнку, чтобы хоть на голову камень со всех сторон не давил, а те странные чувства, которые появились с момента становления морским хранителем на миг заменили собой зрение, осязание и чувство равновесия. А потом я сделал то, чего раньше никогда не делала. Сдвинул пространство. Или сдвинул в пространстве себя. Может это называлось и как-то иначе, не знаю уж толком. Одним словом сначала я злобно ревел в одном месте, а миг спустя уже оглашал пещеры ревом совершенно в другом. В двух метрах от несущегося словно стрела вора, успевшего увидеть и осознать внезапную угрозу, но похоже уже не способного справиться с собственной инерцией.

В раззявленную пасть влетел сначала один серп, потом другой, а под конец и их хозяин. Поменять курс на противоположенный он не сумел, а иначе миновать распахнувшийся на всю ширину коридора рот получилось бы только телепортом. С громким треском захлопнулись зубы, отсекая дорогу назад. Немедленно принявшийся размахивать своим оружием темный эльф нанес пару довольно чувствительных порезов с внутренней стороны левой щеки, явно пытаясь прорубить себе выход наружу, но уже спустя секунду оказался намертво прижат к ней языком. Да уж, это вам не прабабушка Рилда, которая кололась и жалилась как целое гнездо диких пчел, тут добыча куда менее проблемная будет. Главное не сглотнуть её ненароком вместе с тогой.

Ползти обратно до жриц, успевшего подняться на ноги Рилда и ошарашенной такими резкими метаморфозами кицуне, было сущим испытанием. Все-таки человек — не гусеница! И морж — тоже! Не приспособлены мы для того, чтобы перемещать по узким вытянутым помещениям, обдирающим бока, живот и спину при каждом вдохе. Можно бы было уменьшиться в размерах, но я никогда еще раньше не делал этого с живым грузом во рту и не хотел рисковать. Ситуацию осложняло еще и то, что темные эльфы мое напряженное мычание долго понимать отказывались. Судя по всему они попросту ждали, пока я пережую нарушителя и наконец-то смогу заговорить с ними нормально. Только с десятой попытки жрицы поняли, чего от них требуется и наколдовали аналог очень вязких зыбучих песков, куда я с облегчением сплюнул шустрого ворюгу. Впрочем, судя по тому как жадно он глотал свежий воздух, облегчение испытанное им было куда больше…А, нет, облегчение испытанное ей. Сразу не заметил, но покусившийся на единственную одежду индивид определенно обладал женскими половыми признаками. Просто пока они у неё были недоразвиты, как и у всякого подростка.

— Как помолодела преступность. — Я внимательно осмотрел раздевшую меня особу и констатировал, что до темноэльфийского совершеннолетия ей осталось еще как минимум лет двадцать. Уже не совсем ребенок, еще определенно не сформировавшаяся женщина. — Дамы, ну и что это такое мы имеем?

Сама пленница говорить не могла. Едва она чуть-чуть отдышалась, то тут же начала ругаться словно портовый грузчик и схлопотала кляп, который непонятно откуда достала старшая из жриц. Вот еще, кстати, хороший вопрос, зачем ей такая игрушка в носимом с собой комплекте вещей первой необходимости?

— Больше всего похоже на аристократку какого-то уничтоженного дома. Учили её слишком хорошо для городского отребья, но видимо просто не успели дойти до тактики. Иначе бы она знала, кого можно грабить, а с кем лучше не связываться. — Предположила стражница-кицуне, неприязненно рассматривая пленную, устроившую свой дерзкий налет в непосредственной близости от территорий лисьего клана. — Будете казнить, оттащите предварительно подальше. Мы, кицуне, все-таки частично хищники. От запаха свежей крови немного дуреем.

— Маленькая еще, чтобы так за свою дурость расплачиваться. — С сомнением оценил я тощие мослы воровки, ощутимо занервничавшей при обсуждении её судьбы. — Вымыть, накормить, отправить на исправительные работы и хватит с неё. Рилд, можешь быть на сегодня свободен. Дамы, вам не кажется, что слишком долго на пороге стоим?

Следующие несколько часов были, возможно, самыми интересными в моей жизни. Зимней галерей оказались искусно обустроенные среди искусственно созданных снегов горячие источники, мгновенно наполнившиеся паром, брызгами, веселыми визгами, мелодичным перезвонам бокалов с десятками сортов чая, риса и вина, ароматами свежего жарено на углях мяса, а также раскованными банщицами, чьи пушистые хвостики от воды чудесным образом совсем не слеживались. Только на главную шишку этого бедлама их пришлось пятеро, да еще и каждой из жриц по две досталось. Последовавший вслед за этим марофон открытий чудных на ниве анатомии кицуне, дроу и морских хранителей имел все шансы для обычного человека кончиться смертью от наслаждения, ну а меня вымотал настолько, что я просто вынужден был взять небольшой технический перерыв и удалиться в одну из огороженных символическими бумажными заборами заводей, чтобы там немного охладиться и прийти в себя. Хруст снега над ухом большой неожиданностью не стал. С расшалившихся девушек, уже забывших, кто тут кому за удовольствие платил, сталось бы принудить вернуться единственного мужчину к общему веселью невзирая на его попытки вялого сопротивления. Однако брошенный в сторону источника звука взгляд наткнулся на мрачную словно туча физиономию крайне юной дроу, которой тут явно не нравилось.

— Тебе чего? — Честно говоря, обнаружить у себя под боком не слишком удачливую воровку было довольно неожиданно. Тем более в коротком синем кимоно вроде тех, что носили банщицы еще до того, как полностью обнажились, скинув мешающие им тряпочки.

— Мне сказали, я могу здесь остаться. — Судя по голосу, она и сама не решила, радоваться этому или не очень. — Если захочу. И если выдержу расплату за свою глупость.

— Это твоя жизнь и решать такие вещи следует только тебе. — Я прислушался к довольным ритмичным стонам, доносящимся из основной части горячих источников. Голоса сходу опознать не получалось, а значит издавал их не мой храмовый эскорт. Не похоже, чтобы местные обитательницы так уж сильно страдали от выбранной ими судьбы. С другой стороны, меня назвать хорошим актером сложно. Следовательно и притворство других распознаю не раньше, чем они сбросят маски. — Этот мир жестокое место. Чтобы выжить в нем хорошо если и не все, так очень-очень многое. А еще за все надо платить. За глупость в том числе. Нет, стой, раздеваться не надо! И приближаться ко мне тоже!

— А? — Искренне удивилась юная дроу, похоже, заподозрившая, что сейчас с ней будут делать действительно извращенные вещи. Ну, в принципе она не сильно ошиблась. — А как же тогда? И куда?