Алексей Рудаков - Рекрут [publisher: МедиаКнига]

Опустив голову, бессильно ковыряюсь вилкой в тарелке разрушая тщательно собранную композицию.

Перед моими глазами стоит кадр трансляции, и я точно знаю, какой кошмар будет теперь преследовать меня ночами.

Что-то победно визжит журналист, но эти звуки проносятся мимо меня, вспарывая воздух словно заряды картечи. Перед моими глазами застыло остекление кабины Клемента и там, раскидав в стороны тонкие лапки, цепляясь за последнюю опору в своей короткий жизни, висит небольшой лягушонок – точная копия игрушки, добытой мной на сбитом жабьем корабле.

Следующие несколько недель прошли спокойно.

Для нас – штурмовиков.

Сначала, первую неделю после операции «Морозное Утро», наша Длань, отведённая в тыл, принимало пополнение, взамен безвозвратно выбывших парней. А выбило многих – на построении, общем, где присутствовали все пилоты, техники и остальные, причастные к лётному делу, коробки истребителей и перехватчиков более походили на решето, где пустые места оставлялись не вернувшимся из вылета парням. Зрелище было гнетущее – не помогли ни награды, которыми нас осыпали, ни пиво, которым в тот день я накачался от души, поминая погибших.

Да уж, наградили по полной. Моё «Серебряное крыло» стало Золотым, добавив подвеску, где в венке резных листьев, красовался силуэт Корсара с гипертрофированно длинными стволами. Претерпел изменения и шеврон за бои в пустоте. Теперь обзавёлся тонкой золотой каймой – за два десятка побед, а по краям появились два стилизованных транспорта, символизировавших победу над этим типом врага.

Мои мальчишки, которым тоже достались награды, прямо-таки лопались от гордости. Бронзовые крылья с штурмовиком, правда без венка, шеврон с серебряной каймой и транспортами – их восторгам не было предела, в отличии от меня.

Протестовал ли я? Ещё как!

Сразу после награждения, когда распечатал в каюте конверт со всей этой мишурой. Цеплять не стал – сунул обратно и пошёл искать Кальтуса.

Для беседы. Вдумчивой и неспешной.

Его я нашёл в баре – спасибо порученцу, на свою беду попавшемуся мне на палубе старших офицеров. Особо ломаться парнишка не стал, да и как станешь, когда тебя, спешащего куда-то по своим делам, хватают за отвороты мундира, да впечатывают спиной в стенку так, что деревянные панели декоративной обшивки начинаю трещать, готовясь разломиться на части. Для полноты картины добавим мои красные глаза, запах перегара и не слишком дружелюбное выражение лица.

Да ладно, чего тут приукрашивать – выражение, в тот момент, у меня было… было… В общем оно было и было такое, что встречавшиеся мне на пути члены экипажа предпочитали проскочить мимо, избегая встречаться со мной взглядом.

Ну а порученец проскочить не смог и на мой вопрос – где Кальтус, лишь пискнул про бар «Зелёное Пламя», расположившийся палубой выше и открытый только для старших офицеров.

Благодарить его я не стал – ему хватило и того, что я оставил его в покое.

В общем, плохое у меня было настроение.

Палуба, определённая как место отдыха старших офицеров корабля, встретила меня прохладным, полным свежести воздухом, ковровой дорожкой под ногами, батальными полотнами на стенах и тишиной. А ещё тут был пост охраны, расположившийся прямо рядом с лифтом, так что стоило мне вывалиться наружу, как меня приняли два морпеха в парадной форме.

– Куда? – Появившийся рядом с нашей троицей офицер в чине капитана оглядел меня не скрывая неприязни, свойственной любому пехотинцу, когда напротив него появляется представитель любого другого рода войск. Ну да, это же они работают, пока мы где-то там порхаем, да бабло с наградами лопатой гребём.

– Туда, – мотаю головой вдоль коридора.

– Конкретно – куда?

– Зелёное пламя.

– Приглашён?

– Угу. Два раза.

– Фамилия?

– Кальтус. Да пустите вы меня! – Дёргаюсь, но, ожидаемо, безрезультатно. Держат так, что у меня начинают закрадываться сомнения – а это вообще – люди? Вон, стоят, не шелохнутся, несмотря на все мои старания. А мундиры – чисты. Ни шевронов, ни наград, а раз так, то передо мной – салаги, пороха не нюхавшие.

– А ну! Руки прочь от ветерана! – Подействовало. Капитан морщится, но, чуть помедлив, кивает и железная хватка манипуляторов – руками я их конечности назвать не могу, исчезает.

– Так вы к Кальтусу? – Мундир офицера украшен лишь значком классности, да медалькой. Юбилейной – сколько-то там лет мира. Ну да – против меня, обвешанного наградами, выглядит он бледно.

– К нему, – одёргиваю парадку.

– Ваша фамилия? – Поднимает он со стола планшет, начиная сверяться с невидимым мне списком.

– Светозаров.

– Сожалею, – планшет возвращается на стол: – Вас, в списке приглашённых – нет.

– Так… А Назин? Такой есть? – Припоминаю фамилию порученца, благо плашка с его ФИО только что была перед глазами.

– Так ты же не он? Он – порученец, а ты – пилот.

– Он – точно не придёт, – рот, против моей воли, кривится в усмешке.

– И ты – тоже, – немедленно мрачнеет капитан: – Мне вот только драки в салоне не хватало.

– Драки не будет, обещаю.

– Не будет? – Хмыкает он, обводя меня красноречивым взглядом: – А то я по тебе не вижу. Ты же сейчас, как войдёшь, вмажешь! А после, как до старых дрожжей дойдёт, вмажешь ещё кому-то. По морде тыловой. У тебя это прямо на лице написано.

– Не вмажу, то есть… фууух… – Приваливаюсь к стене, принимаясь тереть лицо руками: – Не буду я драться.

– А что будешь?

– Я поговорить иду. – Поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза: – О парнях. Тех, что… Ну ты понимаешь.

– Понимаю, – тихо произносит капитан, отводя взгляд в сторону: – Только не могу.

– Честно – ну не буду я там никому морды бить. Помянуть хочу. С Кальтусом. Он их отправлял. Представляешь – каково ему? Сейчас, когда, – горло перехватывает и я смолкаю.

– У меня дежурство через три минуты заканчивается, – продолжает смотреть в сторону офицер: – Мы сейчас готовиться к сдаче поста будем. Бойцы! – Рявкает он на морпехов, поворачиваясь ко мне спиной: – Пост! К сдаче дежурства! Пригото-вить!

Скользя спиной по стене шагаю в сторону.

Ещё шаг, ещё, метрах в пяти от поста отлипаю от стенки и, одёрнув китель, неспешно бреду в сторону широкой двустворчатой двери, над которой висит голограмма дюзы, исторгающей зелёный хвост выхлопа.

Обстановка внутри напоминает мне дорогой, киношный бордель. Вот хоть что со мной делайте, но впечатление именно такое. Тяжёлые, тёмно красные, портьеры. Глубокие мягкие кресла, в том же цвете, ковры и даже приглушённое освещение – всё именно так, как показывают на экране, подчёркивая элитарный статус подобного заведения. Вот, разве что, девочек нет. Вместо них, богато и призывно полуодетых, между столиков снуют вестовые, на парадной форме которых нет знаков различий.