Алексей Рудаков - Рекрут [publisher: МедиаКнига]

Принимает!

– Рулевая группа! Курс два-один-три. Возвышение минус семнадцать. Начать разгон!

Холм корпуса Длани уже хорошо виден, я даже различаю тонкую полоску входа на лётную палубу, а значит сейчас самое время напомнить о себе.

– Здесь Поп. Нахожусь в, – скашиваю глаза на радар: – В трёх точка двух тысячах. Какие инструкции?

– Ааа… И ты здесь, Светозаров, – усталым тоном произносит Кальтус: – Подслушиваешь? Не удивлён. Следуй на посадку.

– Как это? Кальтус? Машины исправны! Мы готовы…

– Сам всё знаю! – Рявкает он: – С твоей маневренностью только в бой лезть. Приказываю вернуться!

– Есть вернуться, – щёлкаю языком, изображая конец связи, и, как по мне, выходит вполне похоже – по крайней мере окрика в свой адрес я не слышу.

Вернуться. Ага. Сейчас.

– Ржа! На! Связи! – Он говорит с трудом, так, словно только что пробежал несколько километров: – Мои! Выбиты! На! Две! Трети! Прошу! Ве. шшшшш…

Всё. Его голос рассыпается в треске помех.

Воскресят? Надеюсь на это, но разве на месте жаб, прущих в атаку на проклятого врага, не захватил бы я с собой то самое устройство, чтобы навсегда стереть из реальности мерзавцев, перебивших беззащитных детей?!

Мой пальцы снова прыгают по клавишам связи и звено, прежде шедшее строем колонны, начинает перестраиваться в шеренгу. Так, мальчики, хорошо, а теперь вот так…

Зависнув над вершиной выгнутого парусом корпуса Длани, мы разворачиваемся кругом, нацеливая стволы туда, где вспыхивают огоньки боя. Автоматика умна – она удержит нас у корпуса материнского корабля, даже когда его массивное тело начнёт разгон готовясь к прыжку. Да и спасительная щель ангара рядом – успеем.

– Сэм?! – На моей волне появляется вездесущий Кальтус: – Ты что творишь?! Немедленно на посадку!

Эх… Жаль я так как Серый не умею – расслабленно и вальяжно. Сейчас было бы самое то.

– Всё нормально. Прикроем огнём возвращающихся. Не переживай, Кальтус, успеем мы в ангар заскочить.

– А нет? Мне что? Мало похоронок сегодня писать?!

Так вот оно что. Здесь машинка эта жабья, будь она трижды проклята!

– Где она? – Кладу руки на рычаги: – На авике?

– Отставить! – О моём намерение он догадывается сразу: – Не прорвёшься. Только себя и парней зазря погубишь.

– Один пойду – не заметят. Вы уйдёте, жабы расслабятся – пройду. Проскочу в ангар и самоликвидатор.

– Запрещаю!

Вдалеке вспыхивают яркие огоньки. Секунда, другая – они продолжают гореть и мне становится ясно, что торпеды, выпущенные Серым, нашли свои цели.

Короткий взблеск внизу.

Привстав, сколько позволяют ремни, вытягиваю шею и вижу крохотные чёрные точки, шустро влетающие в ярко освещённую щель ангара.

Щелчки пульта и панель связи расцветает огнями. Так. Кальтус вышел на волну звена.

– Звено Попа! Приказываю вернуться в ангар! До прыжка четыре минуты.

Мои парни, словно меня и нет, подтверждают получение приказа – их машины скользят над пологим корпусом Длани, спеша скрыться в спасительном ангаре.

Ладно, капдва. Ты что, самый умный?!

Веду корабль позади своих, но стоит только щели оказаться передо мной, резко рву ручку на себя, одновременно прожимая форсаж.

Что, Кальтус? Не ждал? Хрен ты меня остановишь!

Меня вдавливает в кресло, но перегрузка, должная довлеть надо мной, кончается едва начавшись. Корсар закладывает разворот, напрочь игнорируя движение ручки, а в шлеме появляется Кальтус, чёрт его побери!

– Сэм. Совет хочешь?

– Ну? – Мне уже ясно, что он перехватил управление, превратив меня из пилота в пассажира.

– Не считай себя умней других. И вот ещё, Сэм. Не спеши умереть, тем более так глупо. Отбой связи.

Следующие пару недель я провёл словно в тумане.

И вот почему.

Длань Гнева, выполнив, как того требовал Устав, серию прыжков, предназначенных для запутывания следов, вышла в пространство системы, обозначенной на наших картах, как 246/РПСС. Последнее, буквенное обозначение, расшифровывалось как «Резервный пункт сбора сил». Сюда прибывали такие же как и мы подранки – кто для ремонта, а кто, как и в нашем случае, для пополнения выбитого в боях личного состава.

Последнее нас касалось особо.

После отступления из системы Второй, число пилотов, готовых сесть в кабины своих машин, едва перетягивало планку в десять процентов, что превращало нас из боевой единицы в лёгкую добычу для любого крупного корабля жаб.

Я это упоминаю к тому, что Кальтус, принявший решение о нашем отходе, был совершенно прав. Уставы, в которых жизнь военных расписана до мельчайших подробностей, требовали отвода сил, при куда как меньших потерях, но Уставы предполагают, а вот жизнь, вернее вращение шестерней военной машины, складывается совсем иначе.

Именно так всё происходило и в нашем случае, когда события пошли в полном соответствии с другой армейской мудростью, гласящей что любое мероприятие заканчивается награждением непричастных и наказанием невиновных.

Первая часть этого изречения касалась нас, пилотов, на головы которых пролился дождь наград. В моём случае эти осадки выразились в виде золотого капитан-лейтенантского шнура, благодарности в приказе и новенькой блестящей медальки. «За отличное исполнение Долга» – так было написано на её обеих сторонах, но я не спешил её цеплять к остальным наградам – ложка дёгтя, полученная одновременно с мёдом, портила всю картину. А заключалась эта ложка в том, что меня сняли с командира звена. В соответствии с плановой ротацией, – так мне пояснил порученец Кальтуса, чей ворот украшал толстый бронзовый шнур майора, а грудь отягощала целая пригоршня свежеполученных наград.

Что ж…

С приказами не поспоришь. Пришлось подчиниться, да и деваться по любому было некуда – моих мальчишек переводили на другой борт и мы славно нажрались в моей каюте, пьяно клянясь не забывать, писать и обязательно свидеться, когда всё это закончится. Обычные пьяные обещания, не более того. К сожалению.

Впрочем, если бы это было бы единственной неприятностью, выпавшей на нашу долю, то я бы и не расстраивался – тасование кадров вещь обычная для военного. Но, к сожалению, шестерни военной машины продолжали своё вращение и теперь пора сказать о второй части той армейской мудрости – о наказании невиновных.

На эту роль, как несложно догадаться, был назначен Кальтус, вынужденно принявший командование кораблём и спасший наши задницы.

Не скрою, я, да как и все пилоты, созванные на лётную палубу уже на третий день после нашего прибытия в пункт сбора, были уверенны, что его, Кальтуса, то есть, будут награждать перед строем. А как иначе?

Корабль спас? Спас.

Наши задницы сберёг? Сберёг.