Алексей Тихий - Феникс. Часть 5

— Вот так бы и сразу.

Скакалка — это проверенный и быстрый способ похудения, если бить ей человека, который много жрет.

Орбен Четырехпалый меня удивил, ткнув пальцем в входящую в гавань судно. Узкая галера на тридцать пар весел, наподобие той, что штурмовала усадьбу Торос, полная стражи в боевом облачении подошла к пирсам Босана. У меня были все основания предполагать, что жадный гном снова меня обманул.

— Ах ты, бородатый сморчок! Снова за старое? — зло прошипел я на Четырехпалого, стоящего рядом со мной.

Гном презрительно смерил меня взглядом снизу вверх, огладил бороду и неприязненно бросил в ответ:

— Как договаривались. Это судно довезет вас до самого Заара.

— Подставишь, поверь, мне хватит времени убить тебя, — предостерег я гнома, но тот лишь презрительно хмыкнул — непробиваемый товарищ.

Под негромкие звуки маленького барабана галера ходко приблизилась к причалу, и капитан, приказал «сушить весла». Единым движением тридцать весел взлетели вверх, к пирсу судно подошло уже по инерции. Дежурившая обслуга кинула швартовые и галера остановилась.

Форма этих моряков сильно отличается от стандартного обмундирования: сухопутные подразделения носят тяжелые стальные панцири и шлемы, надежно защищающие уязвимые места человеческого тела от смертельных ударов, военные моряки, что служат на больших кораблях, тоже не брезгуют железом, а вот на узких галерах, использовать такое снаряжение было бы глупо. Прибрежные патрули, морскими их назвать язык не поворачивался, снаряжались совсем другую форму: плотные кожаные колеты с короткой юбкой до середины бедра, рубахи и бриджи из неокрашенной парусины и однотипные головные повязки, по типу бандан. Вооружение тоже в большинстве своем было единообразным, пара пистолей в перевязи на груди — кристаллам огнита абсолютно безразлична морская вода и вообще влага, и короткие сабли с чашкой, полностью закрывающей кисть и пальцы, вместо гарды — логично, броню особо не поносишь, а так, вооруженная рука защищена. В довесок шел маленький кулачный щит, который моряки носили сбоку на поясе. Честно сказать, они меня впечатлили значительно больше городской стражи, кадровых моряков, или даже кавалерии и дело не обмундировании, а в том, что постоянная гребля превращала даже задохликов в атлетов. Все тридцать матрос, как один, могли похвастаться размахом плеч и перевитыми жгутами жил и мышц фигурами, и смотрелись они вовсе не как «мясные быки». Уверен, для поступления именно в это подразделение, нужно было пройти весьма серьезный отбор по физическим данным. В свете фонарей было отлично видно, что почти половина небольшой команды состояла из орков или полукровок, хотя, старший явно был человеком. Высокий, седоусый здоровяк, с застывшей на губах ухмылкой, смотрел на мир уверенным взглядом стальных глаз.

Вопреки знакомой мне фразе, что «капитан покидает судно последним», именно капитан первым сошел на пирс, от остальных его отличала ярко-алая бандана, простые воины носили черные.

— Стоянка один час! Морк — вода и припасы, Боси — за старшего, — коротко бросил он хриплым голосом и смачно сплюнул на пирс. Потом зло выпятил челюсть и добавил, — если хоть одна тухлая мокрица притронется к вину! Клянусь Морским Змеем, привяжу за ногу и протащу до самой столицы! Свободны, сбор через факел!

Несмотря на столь грозное напутствие, матросы с довольными улыбками и гвалтом и гурьбой покинули судно.

— Кххм, — громко прокашлявшись, привлек внимание моряка гном, — Десятник Косут Торопыга.

— «Десятник? Странно, а почему не капитан?» — отметил я про себя.

— Снова ты, Четырехпалый, — ответил Косут, довольно покручивая длинный седой ус, как-будто только что заметил стоящего от него в десятке шагов гнома. — Не поверишь, но сегодня рад тебя видеть.

От ухмылки десятника лицо гнома перекосило, но он тоже выдавил из себя еле заметную улыбку. Похоже, эти двое давно знакомы и неизвестно какая история их связывает. Гном молча протянул десятнику свиток с восковыми печатями и незаметно сунул увесистый кошелек, после чего лицо капитана галеры просто расцвело. Косут взломал печати, быстро проглядывая свитки.

— Значит, гильдейца и пленного, за герцогский счет до Заара? — уже значительно тише произнес десятник. — Ну, а почему бы и нет? Значит так, пассажир, — он ткнул в меня пальцем с желтым ногтем, — отплываем через час. А ты, Орбен, подожди меня, сейчас отмечусь у Навигатора и пошепчемся.

Гном понятливо кивнул, а десятник неторопливо двинулся вдоль пирса.

Если честно, я ожидал какой-нибудь подставы до последнего, но обошлось. Хотя назвать Четырехпалого довольным нашей сделкой было очень трудно, но он сам виноват, я честно заплатил оговоренную сумму, а вот пострадавший на складе товар — сугубо его проблемы. С зубным скрипом Орбен проглотил эту обиду, но по-любому затаил зло. Да и хрен с ним, я не «Орден Милосердия», чтобы оплачивать дуракам их ошибки.

— Герех, а что с Зайкой будет? — неожиданно сбил меня с мысли Ико.

— Каким Зайкой? — не понимая о чем речь, переспросил я.

— Осел наш, — пояснил альбинос.

Вот о чем я думал в последнюю очередь, так об этой неадекватной скотине. Ночь накануне была излишне нервной, и я думать забыл про это вредное животное. Вещи мы забрали, а осел так и остался стоять у коновязи недалеко от порта.

— Слыш, Орбен, тебе осел не нужен? — тут же нашелся я. — Недорого! Сам брал за пять серебра, а тебе уступлю за четыре.

— Себе оставь, — пробурчал гном.

— Вот чего ты на меня дуешься, я тебе с самого начала честную сделку предлагал, это ты сам себя перехитрил.

Гном не ответил и лишь еще больше нахмурился.

— Три монеты, соглашайся, — меж тем продолжил я торг в одиночном порядке.

— Одна, — нехотя выдавил Четырехпалый, которому врожденная «домовитость» не позволила упустить шанс хоть чуть-чуть подзаработать.

— Где ты за одну монету такого отличного осла найдешь? В столице я его без проблем за пять с половиной продам, — вполне честно ответил я.

— Вот и вези его в столицу и пошлину на въезде не забудь уплатить, — впервые за долгое время гном искренне улыбнулся.

Уел, чего уж там.

— Да хрен с тобой, забирай, — согласился я. Как говорится, с паршивой овцы… короче, одна серебрушка за вредную скотину и то результат. Будем считать, что это моя маленькая месть, у Орбена осел точно без работы не останется, кормить будут хорошо, но и отработать придется каждый пучок соломы по-полной.

— Пристроили мы твоего Зайку, — успокоил я альбиноса, который, видать и вправду прикипел к своему ослу, принимая монету из рук гнома. — Ну а ты, Четырехпалый, не держи обиды, глядишь, еще встретимся.