Иван Солин - Франт

Внутри кареты помещалось шестеро пассажиров первого класса, так сказать. Билет туда обошелся мне в 1 °Cребрых, что было весьма прилично. Также еще было восемь мест, по-видимому второго класса. Размещались они под открытым небом, над багажем позади самой коробки с дверками. Это были своего рода две откидные, и похоже монтируемые лишь при необходимости, лавки без особых удобств, но с подушкой под зад, что мог предложить кучер за денежку малую. Позволяла эта конструкция, умоститься друг напротив друга не столь состоятельным господам и дамам.

Нет, там конечно не всё так примитивно, и вполне удобная подставка для ног имеется, а своего рода спинка и перильца-ограничители не позволяли улететь на повороте. Но всё же, немало зависело и от вестибулярного аппарата, отважившегося там путешествовать.

Однако третий класс, представлял из себя еще более экзотическое для меня зрелище. На крыше кареты располагалось ограниченное бортиками багажное пространство, где в данный момент, помимо пары ящиков и сундучка, должны были ехать еще четверо пассажиров. Пока только четверо, а так-то туда сколько «водитель» возьмет — столько и влезет. Жуть.

Ну ничего, ездят же как-то индусы на крышах поездов, вот и тут как-то оно да сладится. Мда. Хотя по ровным рельсам и по ухабам с колдобинами, это мягко говоря, разное. Повторюсь, жуть. Я бы лучше пешком пошел. Через лес. Но это больше Герд и его привычки во мне говорят.

Однако, мне переживать совершенно нечего, ибо мой зад будет путешествовать с комфортом на кожаном диванчике внутри, раздражая всю дорогу своим возмутительным обликом чопорных пассажиров первого класса. Вон, как например, ту мадам в просторных шароварах, сапогах и полувоенном кителе, но с изящной дамской шляпкой, что уже устала приводить в чувства, так и норовящего их лишиться от конфуза и шкандаля, своего сверх чувствительного спутника.

Этот «ахтунг» в новомодном узеньком, коротеньком костюмчике, почему-то из голубой, блестящей ткани в мелкий серебристый цветочек, вызывает стойкое желание… терпимо относиться к его ориентации. Ну или пробить с ноги. Но мы ж цивилизованные люди, так что терпим. Терпим, я сказал!

Хотя с ориентацией, как видно, у него всё в полнейшем порядке. Ну раз его напомаженные усики и трогательно завитый чубчик из под щегольски сбитого набок, отливающего атласом небесно голубого цилиндра, так волнует его чуть более старшую спутницу, на что он и сам отвечает кокетливой молодцеватостью и внезапно ранимой чувственностью. Вон, даже тугой галстук с огроменным узлом и бантом на пол груди, постоянно так и рвет от волнения в обществе своей обожаемой и такой дорогой для него спутницы, жеманно при этом, держа ее за ручку и усыпая тысячами поцелуев ее пальчики, еще и картинно отставив ножку.

Бррр. Вроде всё во мне кричит, что не должен мужчина так себя вести, но видимо, именно так тут в кругу здешней элиты они себя все и ведут. Страшно жить.

Но хрен вам, а не смущение Кости Салина, я в отличном расположении духа, да и вообще бодр и свеж.

Вчера, когда с тремя парами отличного шелкового исподнего, и будучи преисполненным гордости за свое умение разруливать ситуации без последствий, я покинул лавку готового платья, где едва не состоялся конфликт, а то и дуэль, насвистывая имперский марш я бодро пошагал к постоялому двору для лиц среднего достатка. С трактиром. Там я просто замечательно отмылся, отстирался, отужинал, отоспался. Лепота.

От иных услуг я отказался, хоть молодое тело весьма нетерпимо к моим старческим опасениям. Но с антибиотиками тут похоже не очень, а магия Жизни у меня не сказать что уже прям на уровне. Поэтому потерпим пока.

Так вот. Всё-таки насколько же мы не ценим простые повседневные радости? Ведь, как замечательно было утром ощутить себя не на подстилке, а на перине и в чистой постели. Не под кустом, а под крышей. Не у костра, а за столом трактира, раздумывая: чего бы еще такого съесть и выпить? Да одна только теплая вода чего стоит? А(махнул рукой). Сытый голодного не поймет. Тут пока не…

— Вы позволите? — незаметной серой мышкой подкрался ко мне не менее серый господин в старомодной сюртучной тройке и таком же котелке, при этом трость держал, как трость.

Пожав в ответ плечами, я сделал скучающую рожу и стал якобы рассматривать узоры на кованных завитушках среди элементов декора «автостанции». Стоял я, к слову, чуть в стороне от навеса, где важно прохаживались, мило щебетали, слезно прощались, суетливо делали последние покупки и всё в этом роде, уже прибывшие будущие пассажиры.

— У нас есть к вам дело, господин маг, — как-то сладковато начал разговор, примостившийся рядом серый господин.

Сука! Кто? Где? КАК? Откуда этот «мышь» знает? Слежка? От магистра… Ах, ты ж, жеваный ты ёжик! Так вот в чём дело?

Как ты там, Костя, говорил? Мастер бесконфликтного исхода? Лучшая война та, что не случилась? Мочить! Мочить этого ушлёпка следовало. Вон он, гаденыш. Думает не вижу? О, догадался. А куда ты, крыса? Я с тобой еще пообщаюсь.

В общем, помимо «серого», меня, всё также стоящего с безучастным видом, грамотно окружили явные бандюки. Ну как окружили, нагло пялились на меня, стоя у каждого выхода или потенциального пути отхода. Эти молодцы хоть и модники, в этих своих коротеньких, узеньких костюмчиках-тройках с накрахмаленными всеми выглядывающими белыми частями, ну и с вычурными галстуками с отливом, но тросточки-то держат уже не лишь как тросточки, да и рожи у всех, прям как у Шрама. Короче, эти весьма характерные персонажи, в своих модных котелках, опознавались и выявлялись без особого труда.

А вот чуть в сторонке, ежесекундно порываясь удалиться, что-то импульсивно объяснял, видимо лидеру «бригады», безучастно пялившемуся куда-то на облака, тот самый вчерашний поизносившийся господин из лавки готового платья. Да-да, тот заштопанный стесняша. Крыса! Это он меня сдал и навел бандюков.

А вон и магическая поддержка их операции. Какая-то дерганая тетка под скрывающим ее личность капюшоном.

Вот серьезно. Стоит вся такая «незаметная» в своем черном плаще-накидке с глубоким капюшоном, ну прям как в шпионском фильме, где персонаж в бежевом плаще с поднятым воротником, черных очках и шляпе-федоре. Ага, летом. Стыдный стыд.

Ладно, что делать-то? И нахрена я им? Но об этом позже. Итак, если россказни того пропойцы, что я вчера в трактире весь вечер угощал, параллельно выпытывая реалии сего мира, хоть частично отвечают действительности, то тупо лезть на меня в людном месте эти вот орлы не станут, а идти с ними в подворотню я не горю желанием. И не столько боюсь, сколько не хочу поднимать шум, опаздывать на дилижанс, да и вообще, опять уходить в бега. Так что, пошумим лучше уж тут.