Иван Солин - Франт

— Продолжайте, — быстро осмыслив сказанное, Рози уловила что это еще не всё.

— Также, благодаря информации от господина Герда Франта из Зеленодальских, было подтверждено участие Синеводской еще в ряде эпизодов, что позволило нам восстановить целостность картины. Она всё отрицала и не шла на контакт, пока нами не были предоставлены улики и неоспоримые доказательства. Итак. Изначально в планах Синеводской и Желторудских, кои и отвечают у Желтичей за упомянутый контракт, была именно ликвидация вашей светлости, что они и попытались предпринять в Зеленополье. На теле барона Вилфо Желторудского, руководителя вчерашней акции, являющегося также и любовником Миразы Синеводской, был обнаружен тот самый двухкомпонентный яд, коим и планировали отравить вашу светлость с ее сиятельством, — слегка поклонившись стоящей рядом с Рози Виолетте, продолжила. — Желторудский вчера был облачен в свой наряд для тёмных делишек и помимо упомянутого на нем нашлось еще несколько не приличиствующих его статусу вещиц. Мда. Именно эти улики, хоть и вызвали недоумение Синеводской и даже как мне кажется сломили ее, но всё же перевесили чашу весов и она заговорила. Так вот, именно барон занимался Зеленопольской операцией, контактируя с тамошним криминалом, а после провала и зачищая всех свидетелей своей причастности. Желторудский был хоть и несильным магом, но блестящим фехтовальщиком, одним из лучших в Империи. Изначальный расчет был на широкую известность традиционно сильного медицинского направленния у Синичей, а якобы разработчиком яда должен был выступить один из, мертвых уже к тому времени, сотрудников секретной лаборатории по ведомству Синеводской. Но как известно, тогдашнее покушение хоть и сорвалось, виной чему выступил господин Франт, вызвав при этом просто-таки болезненную зацикленность на своей персоне мстительного барона, однако результат был всё же достигнут и конфликт между нами и Синими возник. Теперь оставалось только подогревать его, не допуская вскипания, так сказать. Поэтому злоумышленники отказались от идеи успешного покушения, что могло привести к быстрой развязке ситуации, а избрали тактику постоянных беспокоящих, но не фатальных ударов и лишь демонстративных акций против наследницы. Но и господин Франт остался под прицелом остро воспринявшего Зеленопольскую неудачу Желторудского, который решил отомстить ему посредством своей любовницы. Мираза Синеводская являлась куратором вопроса с так называемым у Синичей «инцидентом с дикарем», речь о стрельбе в трактире и по мнению Синих провокации конфликта. Она предоставляла своей родственнице графине Синеводской, главе безопасности Синичей, недостоверную информацию, что в свою очередь ввело в заблуждение руководство Синего Дома и повлекло ряд официально одобренных покушений на означенного господина. До княгини Синегорской всё было доведено в таком свете, что повлекло стремление Синичей подчеркнуть свою непричастность в событиях, а в доказательство привести голову виновника. С этой целью и был организован найм убийц, среди которых были некто Хват, и Филена Котгур из Синекрутских, которую удалось опознать по ряду косвенных признаков среди ее останков. Таким образом, эпизоды в воздушном порту Старгорода, а ранее и в Зеленодаре, также нашли свое объяснение. В заключение, вынуждена сообщить, что Мираза Синеводская скончалась сегодня ночью, по всем признакам это самоубийство.

— Благодарю, баронесса, отличная работа. Оставьте отчет и можете быть свободны, — одарив прямо-таки механической улыбкой, несколько неживым голосом проговорила княжна.

— Ты что, Рози? На тебе лица нет, — когда остались одни, поспешила прояснить ситуацию ее обеспокоенная фиолетовокудрая подруга.

— Франт с ними, — ровным и теперь уже совершенно неживым голосом был ей ответ от спавшей с лица розоволоски, углубившейся в изучение папки с докладом и подшитыми показаниями, и экспертными заключениями.

— ЧТО? Рози, ты с ума сошла! — возмутилась, как никогда импульсивная и откровенно негодующая, Зеленовежская.

— Его просто-таки мастерски, филигранно подвели к нам. И это третья сила, Виолет. Это кто-то пострашнее отчаявшихся Желтичей или не готовых к противостоянию зажиревших Синичей, — едва не капая ядом прошипела обозленная на свою безжалостную судьбу Зеленодальская.

— Но откуда такие выводы, милая? — пытаясь получить объяснение, усмирила свое негодование, видя столь нетипичное состояние всегда жизнерадостной своей подруги.

— Франт целитель, а в этом деле отовсюду торчат их уши. Невероятный яд, чего только стоит. А то, что он всегда в эпицентре событий и словно бы ни при чем? Да подумай сама, кто в своем уме будет таскать на себе яд и прочие улики, идя на совершенно иного рода дело? А припомни, как дикий отлучался постоянно. Да и с Желторудским всё как-то… он ведь мог элементарно подкинуть всё нужное на тело барона, который к слову, был еще жив, как ты помнишь. Ловко же он обрубил хвосты, или как там это принято говорить? — с явно ощущающейся горечью закончила девушка.

— Н… но, Рози… Это… это смешно, в конце концов, зачем тогда он столько раз нас спасал? — судорожно осмысливая всё сказанное и не желая верить в происходящее с проступающим отчаянием выпалила вторая.

— То, что его, точнее дирижера всего этого, мотивы не очевидны лишь делает противника гораздо опаснее… Будь добра, Виолетта, попроси или поручи кому-нибудь, если тебе это будет настолько же как и мне… неприятно, господина Франт более не беспокоить нас и не упоминать о своей причастности к Зеленодальским, а по возможности вернуть ленту, — с каменным лицом, а на самом деле едва сдерживая слёзы, окончательно неживым но тврдым голосом обратилась княжна к наследной графине

— Рози, умоляю не руби с плеча. Стоит как минимум дождаться мнения и решения главы. И я уверена, что ты заблуждаешься, а всему возможно найти объяснения. Да давай хотя бы спросим его самого! — с уже явственным отчаянием воззвала к разуму, как оказалось столь эмоциональной и порывистой в связанных с сердечными делах, княжны.

— Я сама вправе решать подобные вопросы и своих компаньонов впредь намерена выбирать самостоятельно. Более не задерживаю вас, графиня, — едва не срываясь в рёв, холодным и неестественно спокойным голосом отчеканила ее светлость, всего-то 16ти лет, а когда дверь за поникшей подругой закрылась, с упоением предалась столь излюбленному женскому занятию.

****

Ну что сказать? Что я охренел, когда какая-то незнакомая мне адъютантша посетила меня со столь внезапными новостями? Или что слегка психанул и сейчас, стоя на торжественной церемонии принятия в Имперскую Академию приковываю к себе множество взглядов, где читается широчайшая спектр и богатейшая палитра всего? Или что сумел-таки довести до слез розоволосую девчонку и понял, что там не всё так просто?