Даурен Баймышев - Преторианец. Тетралогия

У меня за долгое время войны с ксаргами выработался один защитный механизм, сам того не ожидая я начал злится и закипать от ненависти. Ничего ксарги, я всё вытерплю и выживу, даже если мне придется пройти все круги ада, чтобы после этого извести ваш поганый род под корень. В моей голове появился образ того одноглазого ушлепка, где-то глубоко внутри меня родился рык зверя, который во мне спал и время от времени просыпался в трудную минуту моей жизни. Он оскалил клыки и рычал на образ этого урода, которого мне не забыть, его когти царапали пол и были готовы разодрать эту тварь, в любой момент зверь был готов вцепиться в его глотку. А вот потом пришли боль, сильная боль выворачивала меня наизнанку и сводила с ума, мой внутренний зверь выл и скреб когтями, взор застилала кровавая пелена, он бился о стены моего разума и пытался вырваться наружу, оковы которые держали этого хищника, рвались, а скобы его тюрьмы слетали с этой клетки разума.

Наверно, я в тот момент ассоциировал себя с тем зверем, который пробудился во мне от спячки и теперь не сможет заснуть никогда. В каждом из нас живет первобытный хищник, но практически во всех людях он заснул за долгие тысячелетия, когда человек стал более разумным и человечным. Боль не утихала, а только становилась сильнее и только ненависть к ксаргам не давала мне сдаться и опустить руки. В какой-то момент боль начала стихать, а вот гнев наоборот почувствовал слабину и начал всё крушить, мне хотелось только одного «убивать всех вокруг». Прошел миг, этот первобытный хищник вытеснил мое сознание, начал смотреть на себя со стороны, у меня было туннельное зрение и мое сознание фиксировало только небольшие смазанные фрагменты, которые я видел перед собой.

Мой взгляд видел картину окружающего мира, но я не мог осознать, что происходит со мной в это время. Это было то же самое место, где проводили мне операцию, но оно сильно изменилось. На полу лежали осколки от емкости, в которой я был, в стороне лежал врач и не подавал признаков жизни, а тот, кто был мной, стоял и осматривал округу, чтоб найти того, на ком можно будет выместить всю свою злость. В этот момент открылись двери и в помещение начали вбегать люди в боевых скафандрах, они остановились около двери и наставили на меня штурмовые комплексы. В первом ряду был боец, у которого было открыто забрало шлема, он что-то кричал, но мне были не понятны его слова. Зверь начал рычать и оскалил клыки, он в любой момент был готов кинуться на этих людей, чтоб разорвать их в клочья. Время начало замедлятся, пока не замерло в одном миге. В этот момент перед моим взором появился образ Эшли, именно такой, какой я её запомнил в последний раз. Этот монстр оскалился на её образ, потому что я не мог признать в ней близкого для меня человека. Её уста разомкнулись и до моего сознания начали доноситься звуки её речи.

— Арт… э…о я… тв…я Эшли… вернись… не ух…ди прошу… те. я…

Этот зверь начал прядать ушами, и не мог понять, что ему говорят. Она аккуратно прикоснулась к нему, а потом начала гладить голову этого зверя, с каждым её прикосновением он успокаивался, а гнев в моей душе начал стихать, как будто его никогда там и не было. Прикосновение её нежных рук дарило покой моему израненному сердцу. Этот зверь постоянно жил по соседству в моей душе, но только сейчас он заявил о своих правах на место в моей душе, а раньше этот хищник просто спал, он потеснился, и мое сознание опять начало брать контроль над телом. Монстр не собирался засыпать или уходить, потому что этот зверь стал неотъемлемой частью моей души, с которой мне придется уживаться каждый день, пока мы не станем одним целым. Время начало ускорятся и до моих ушей начали доноситься слова того бойца, чьё лицо было открыто.

— П-а-а-р-р-е-е-нь у-с-с-п-п-о-к-о-о-й-с-с-я! — Время вернулось к нормальному течению и слова этого человека перестали, растягивается как патока. — Тут нет врагов, прошу тебя, не вынуждай применять силу!

— Я успокоился и теперь пришел в норму. Кто-нибудь объяснит мне какого чёрта тут происходит?

Мой голос был хрипловатым и больше был похож на рычание зверя, чем на речь человека. Боец, который говорил со мной, издал вздох облегчения и стер с лица капли пота, которые успели у него выступить, короткая команда и бойцы опустили стволы, но держались собрано, чтоб успеть отреагировать на опасность, несколько человек сразу кинулось к доктору и проверило его пульс. По лица было понятно, что тот парень жив и просто потерял сознание, его сразу потащили в медицинскую секцию, чтоб оказать помощь, а вот этот боец начал мне говорить, что тут произошло.

— Ты входишь во вторую группу, которая проходит эту процедуру. Было уже пару прецедентов, когда люди не выдерживали процедуру, одни просто умирали, а вот другие сходили с ума. В твоем случае ты был на грани помешательства, я не знаю, как ты удержался и не перешагнул за грань, но мне бы не хотелось стрелять по тебе.

Он на краткий миг замолчал, после чего продолжил рассказ.

— На такой случай ввели протокол, и теперь оперативная группа быстрого реагирования постоянно дежурит, чтоб в случае чего оказать силовое содействие. Доктор остался жив, пара дней в регенерационной камере и будет в порядке, потом просто извинись за свое поведение. Ты пока можешь отдыхать, если ты не умер и не сошел с ума, то процедура прошла нормально. Остальную информацию тебе скинут на нейросеть, за тобой будут следить, чтоб удостоверится, что ты не слетел с катушек, от себя прошу не буйствовать, видел твое досье, и поэтому не хочу стрелять в героя КС. Можешь одеваться, тебя проводят в твою комнату.

Пошел к выдвижному шкафу и быстро надел свою одежду, после чего пошел под конвоем в свою комнату. В моей голове крутились слова этого человека: «Было уже несколько прецедентов», значит не я первый, а сколько человек доживет до конца этого проекта, остается только гадать.

Время: Декабрь 3542 года.

Место: Система Кохаб. Планета Тэсия. Научный комплекс.

Конечно, я извинился перед тем доктором, за свое плохое поведение, а также за то, что разнес лабораторию, но это не повлияло на дальнейшую мою судьбу. Это были самое страшные дни в моей жизни, когда я боялся потерять самого себя. Мне никогда не было страшно получить ранение или умереть, но вот именно сойти с ума, и при этом осознавать этот факт, особенно когда ты теряешь контроль над своим телом, и можешь навредить окружающим, хоть ты и должен их защищать, именно это было самым тяжелым испытанием прочности моего духа. Говорят, что есть место под названием «Ад» и там есть семь кругов мук и боли, если это так, то я свой персональный ад прошел вдоль и поперек. Это было: двадцать дней наполненных болью, двадцать дней всепоглощающей ненависти, двадцать дней, которые определили моё будущее. Каждый второй день за мной приходили солдаты и под конвоем доставляли на процедуры, после которых я под надзором возвращался обратно. Наши ряды таяли с катастрофической скоростью, но каждый день прилетали новые соискатели на места, которые освободились. Было неприятно смотреть как молодых парней и девушек, которым еще жить да жить увозят на каталках в сторону морга.