Даурен Баймышев - Преторианец. Тетралогия

Пиктограмма моего друга изменила свой цвет на красный, тусклое мигание признак того, что он в критическом состоянии и просто валяется без сознания. Со второй попытки переворачиваюсь, упираю руки в пол и стараюсь приподняться, руки разъезжаются в стороны, и опять лежу в обнимку с полом. К сожалению, не могу использовать заначку в виде гранаты, этот поступок точно убьет Киру, да и остальным достанется. Асардур перестал обращать внимание на Ирвина и теперь просто сильнее сконцентрировался на нашем штатном снайпере. Он приподнял её над полом при помощи телекинеза, в голове пронесся его голос, растаявший эхом вдали.

— В прошлый раз ты застал меня врасплох, но такого больше не повторится, боль этого существа будет на твоей совести. Я приложу все силы, чтобы вы мучились бесконечно долго. Меня мучает только один неважный вопрос, почему ты уже во второй раз приходишь через запасной вход в мою обитель? Но это, больше не имеет никакого значения… в прошлый раз ты застал меня врасплох, но такого больше… в прошлый раз…

Ко мне приходит сообщение Киры, разворачиваю его и начинаю читать сухие строчки. Она просила меня взорвать эту тварь, даже если при этом пострадает сама. Этот урод сказал, что будет мучать, но не убьет, поэтому тебе придется потерпеть до более удачного момента, у меня только одна попытка. Если у меня не получится с первого раза, то это будет конец. Округу оглашает скрежет металла и хруст костей, в шлеме моих динамиков раздаются хрипы.

Перевожу свой взгляд на мутировавшую сороконожку, этот урод с помощью телекинеза просто вывернул конечности Киры в обратную сторону в коленных и локтевых суставах. Всё, теперь она не боец, пока её не приведут в норму в регенерационной ёмкости, от такой глупой мысли меня начал разбирать смех умалишенного. Наш штатный снайпер висел в воздухе безвольной куклой, и только хрипы, доносившиеся до меня, говорили о том, что она еще жива. Моё сознание начало заполнятся безграничной яростью, перед глазами плавали кровавые мушки, окружающий мир потерял яркие краски, и только эта уродливая сколопендра пульсировала и была выделена другими красками. Единственное чего я сейчас хотел, это просто убить этого уб…ка.

Индикатор Киры постоянно меняет свой цвет с ярко красного к бледно желтому, а затем обратно начинал показывать, что она в критическом состоянии. Эстерец повел передней лапой, как будто отгоняет назойливую мошку, и тушка нашего неугомонного снайпера летит в стену по соседству с Ирвином. Помещение оглашает звон удара металла о металл, она как осенний лист опадает на землю, только тихие хрипы звучат у меня через динамики шлема. Все произошло буквально за десять секунд, и теперь тварь направила голову в мою сторону, дробный цокот множества лап доносится до моих ушей. Медленно приподнимаюсь на четвереньки, правую руку страшно печет, боевой скафандр зафиксировал перелом, но вот опираться на поврежденную руку не стоило. Монстр застыл надо мной и смотрел, как человек старается встать, превозмогая самого себя.

— Мне придется долго ждать, пока ты червь встанешь? Я тебе чуть-чуть помогу… мне придется долго ждать, пока ты червь… мне придется…

Чувствую, как невидимые руки обхватывают мое тело и начинают приподнимать в воздух, небольшой разворот в пространстве и в забрало моего шлема смотрит единственный глаз на этой уродливой роже. Пасть твари раскрывается и на пол начинает капать слизь, его глаз постоянно меняет свой окрас. Во мне клокочет ненависть на всех ксаргов, перешедших мне дорогу.

— Теперь настала твоя очередь мразь… теперь настала твоя… теперь…

Перед глазами возникают картинки моей прошлой жизни: счастливое детство и родители, умершие друзья, руины городов, лицо Эшли, тренировки в центре подготовки преторианцев, опасные миссии и война с ксаргами. Этот калейдоскоп образов пронесся и исчез как утренний туман, развеянный ветром нового дня. В груди полыхал огонь ярости, отблески которого были видны в моих глазах, мир для меня перестал существовать, только короткий миг в застывшем мироздании имеет сейчас значение.

Собираю остатки воли в кулак, мои сухие и искусанные губы раздвигаются в улыбке, похожий на злобный оскал зверя. Глаза преторианца № 613 неотрывно смотрят на глаз этого чудовища, в тщетной попытке его испепелить. Изо рта вырывается рваное хриплое дыхание, а уставшее сердце начинает набирать обороты и все быстрее стучит в моей груди.

— У… меня… — В горле стоял ком, а в сухом рту язык еле ворочался.

— И что же у тебя тварь… и что же… и…

— Есть… для… тебя… кхе-кхе… — На внутреннюю сторону забрала выплеснулась кровь. — Подарок… ха-ха-ха…

Начинаю заливаться в безумном смехе, из уголков моего рта тянутся вниз тонкие струйки крови. Я уже давно держал максимальную концентрацию на селентиевой гранате оставленной у входа в эту странную каюту. Выплескиваю все свои силы в едином порыве, на короткий миг мой смертоносный гостинец зависает в воздухе, в следующий момент он получает максимальный импульс ускорения и летит в сторону эстерца. Время начинает растягиваться, а мои глаза начинают выхватывать только фрагменты окружающего мира. Меняется цвет ока у сколопендры переростка, а затем граната на полной скорости влетает в середину тела эстерца.

Вижу, как по корпусу селентиевой гранаты пробегаются всполохи молний, она разваливается на части и всё пространство тонет в белой вспышке. Яростный раскат грома проносится в пустом помещении, а следом за ним приходит рёв эстерца. Металл боевого скафандра начинает шипеть от колоссального нагрева, меня сдувает как пушинку в сторону стены, раздается грохот падения. Большая часть систем скафандра перестала функционировать, на матовой поверхности забрала змеятся паутинки трещин, визор барахлит, и только помехи мельтешат перед глазами.

Трясущимися руками срываю шлем с головы, перегретый металл рукавиц оставляет ожоги на моей шее, ртом жадно хватаю горячий воздух. В глазах до сих пор рябит от солнечных зайчиков, в ушах стоит звон. Начинаю усиленно моргать и стараюсь приложить все силы, чтобы разглядеть хоть что-то. Недалеко от меня валяется мой штурмовой комплекс, переваливаюсь и начинаю ползти в его сторону, звон в ушах становится меньше, это позволяет мне услышать странное барахтанье. Перевожу взгляд в сторону шума, в темноте что-то ревет и постоянно трепыхается. Делаю последний рывок, и моя ладонь смыкается на АК-42, подтягиваю к себе и бегло осматриваю его на наличие поломок.

Навожу ствол на странный шевелящийся сгусток тьмы и зажимаю курок до упора. Пустоту комнаты оглашает басовитая трескотня гаусс автомата, снаряды чертят пустоту и влетают в переплетение мрака. В голове крутится только одна мысль — «Убить… убить… я должен его убить». В разные стороны летят куски чего-то склизкого, шум возни в полутьме только усиливается. Последний снаряд вылетает во врага, а моё боевое оружие жалобно клацает приводом подачи новых БК. Пошатываясь, поднимаюсь на одно колено, прислоняю штурмовой комплекс к системе перезарядки магазина, отбрасываю в сторону АК-42, потому что система подачи магазинов выведена из строя.