Сергей Котов - Звездный кадет

- Вы предоставили пятьдесят тысяч стандартных пангалактических нот, - продолжал служащий трясущимся голосом, - и десять тысяч привилегированных. Общим эквивалентом пятьсот миллионов пангалактических нот.

В этот момент уже сам Дин готов был упасть в обморок. Он слышал краем уха о существовании привилегированных нот, но считал, что это россказни ушлых торговцев, набивающих себе цену. И вот, оказывается, они существуют. Общая сумма найденного была настолько нереальной, что совершенно не укладывалась в голове. За такие деньги государства друг у друга покупают целые кластеры планетарных систем. Даже сотой доли этого состояния хватило бы, чтобы приобрести потомственное дворянство и приличное имение с техносектором в одном из Центральных миров Империи. В общем, всё то, что Дин рассчитывал заслужить за долгие годы на военной службе.

Глаза отца совершенно остекленели; Дин видел, как он настолько сильно сжал ладони, что ногти до крови впились в кожу.

Когда первый шок прошёл, Дин начал испуганно озираться. Если за одну – единственную пангалактическую ноту его отца не задумываясь убили – то что с ними могут сделать ради такого состояния?

Однако же, его расчет оказался совершенно оправданным. Как бы ни была велика сумма, она всё же была несопоставима с оборотом станции супербанка. И банк на сто процентов гарантировал безопасность всех своих посетителей, в отличие от местечковых планетарных контор.

- Глубокоуважаемые господа, - продолжал служащий, справившись с эмоциями, - я связался с руководством. Мы имеем честь предложить вам два процента годовых, при условии моратория на операции на половину размещаемой суммы.

Дин посмотрел на отца, однако тот продолжал глядеть перед собой остекленевшим взглядом.

- Плюс размещение на прайм-плюс ярусе на всё время вашего пребывания на станции. За наш счёт, - улыбнулся клерк, - мы повышаем стандарты обслуживания самых важных клиентов.

- Мы согласны, - кивнул Дин.

- Очень рад, - просиял служащий, - очень рад. Прошу оставить метку ДНК тут и тут, - он протянул электронный планшет с биосканером. Дин решительно приложил большой палец в нужное место.

Когда Дин и отец выходили из терминала обслуживания, их уже встречал станционный транспорт для важных персон. Усаживаясь в сверхкомфортабельный салон шарообразного электроэкипажа, Дин начал сомневаться – правильно ли поступил, что оставил в виде наличных два столбика нот, и гонорар от чужих – две ноты в отдельном маленьком контейнере? Не создаст ли это дополнительных угроз? Тогда он ещё не знал, что это решение спасёт ему жизнь.

Кризис наступил под утро. Когда вчера они поселились в предоставленные банком апартаменты, полноценного разговора с отцом не вышло – он был слишком молчаливым, и односложно отвечал на вопросы. Дин боялся, что отец будет очень рассержен, но ничего подобного не произошло. Казалось, тот просто полностью погрузился в свои мысли, и лишь рассеянно улыбался, глядя на сумасшедший вид за панорамным окном. Там, в звёздной дали, парили атмосферные скутеры, дроны и любители острых ощущений на безмоторных парапланах и глайдерах.

Дину приснилась мама. Такое бывало редко, и поэтому он очень ценил эти сны, стараясь не просыпаться как можно дольше. Иногда во сне они разговаривали. Но в тот раз мама молчала. Она просто была рядом, и от этого на душе было тепло. Словно она старалась его согреть впрок, словно знала, что утром Дину придётся нелегко.

Глядя в потолок, украшенный какими-то вычурными завитушками, Дин понял, что теперь они с отцом биологически вечны. Они могут жить столько, сколько захотят. Теперь не обязательно стареть, теперь для них нет неизлечимых болезней. Это очень странно, но почему-то Дина это не радовало.

Он сел на кровати, пытаясь понять, что с ним происходит. Может, он где-то подхватил вирус, и теперь его накрывала простуда? Ведь несметное количество живых существ в галактике могло только мечтать о том, что случилось с ним. Но теперь, думая о вечной жизни, Дин почему-то грустил.

Сначала грусть была светлая. Потом, чем больше он думал, тем больше она превращалась в непроходимый зелёный сплин.

Дин пошёл в зону гостиной их апартаментов. Взял со стола заботливо приготовленную персоналом бутылку воды. Сделал глоток. И в этот момент его накрыл гнев.

Он ненавидел себя каждой клеточкой своего тела. За то, что не пошёл в развалины аэропорта раньше. Когда мама болела. Значит, тогда он не был в достаточном отчаянии, чтобы пытать счастья? А когда речь зашла о поступлении в Академию – решился на всё?

Краем сознания Дин понимал, что это обвинение не очень справедливо. Он ведь никогда не рассчитывал найти состояние. Ему всего-то не хватало пятисот империалов… ни на какое лечение этой суммы бы не хватило.

Потом гнев отступил. Вместо него пришла апатия – и это было куда страшнее. Из Дина словно вынули стержень, который заставлял его держаться во что бы то ни стало, и побеждать в самых немыслимых обстоятельствах.

Теперь не надо было побеждать.

Всё, чего он теоретически мог достичь – уже ему принадлежало. Стоит только протянуть руку – и любые мыслимые и не очень желания сбудутся. За исключением самых сокровенных, ограниченных фундаментально правилами самого мира. К сожалению, физики так и не научились побеждать само время. Он не может вернуться в прошлое, чтобы всё исправить.

- Как ты, сын? – отец вошёл в гостиную. Выглядел он не очень – но, к его чести, к обильным запасам спиртного в баре не прикасался.

- Живу, пап… - ответил Дин слабым голосом, - правда, теперь не знаю зачем…

Стоило заговорить, и мысли словно вернулись из царства черных облаков и вечного отчаяния.

В конце концов, на родине у него остались незавершённые дела.

Те, кто чуть не убил отца, всё ещё не понесли заслуженного наказания.

Не ахти какая, но всё-таки мотивация.

Стало легче. Он даже смог улыбнуться.

- Тоже накрыло, да?

Вместо ответа Дин подошёл к отцу. Ткнулся ему в плечо. И впервые с похорон мамы заплакал.

Завтрак им принесли в номер, как они просили. Дин, наверно, ещё никогда в жизни не ел так вкусно. Вместе с едой медленно возвращался вкус к жизни.

- Если ты больше не видишь разумных целей – ставь перед собой неразумные. Невозможные. Недостижимые, - говорил отец; он уже позавтракал, и теперь гулял по гостиной, исследуя интерьерный декор.

Дин готов был согласиться с этими словами. И у него в голове даже начал созревать некий план, но не успел окончательно оформиться, потому что в номере раздался переливчатый звонок.

- Ты что-то ещё заказывал? – отец поднял бровь.

- Нет, - Дин покачал головой, - ничего.

- Ясно. Я открою. Ты пока пройди в спальню.