Алеха - Воплощённый. Проклятье рода [СИ]

Я тоже не стремился бить себя кулаком в грудь. Из перепалки я вынес одно — то, что было сделано на берегу ручья, это нифига не норма для местных магов и местной магии. Поэтому, сначала я хотел разобраться в этом сам.

Пообщаться со своей магией. Что тоже было не нормально для местных.

Обед, как и ужин, мы заказали к себе. Приятный бонус для таких, как мы — дообучающихся по отдельному договору. Приятный, но, одуреть какой дорогой. Двадцать пять рублей за обед на пятерых и пятнадцать рублей за ужин. Клизма брызгалась и шипела, но в конце-концов согласилась, что именно сейчас шляться по школе не стоит.

— Я подумал над тем, что ты мне сказал там, на полигоне.

Ага. Это Крыло. Тихонько просочился в комнату для отработки магии, где я вот уже второй час медитирую в одиночестве, слушаю шёпот магии и тянусь к тому, что скрыто у меня глубоко внутри.

— Я там много чего говорил, — ответил я не совсем то, что ожидал Крыло.

— Ты говорил про цену и про то, что мы договариваемся не только на ближайшие год — два, до выпуска.

— А… Да, говорил, — усмехнулся я, — и что надумал?

— У меня нет ничего равнозначного, что я бы мог предложить. Только служба, но даже это несоразмерно, да и смешно. Кто я такой, чтобы моя служба имела ценность. Сирота, без талантов, даров, сигила, ещё не окончивший мясную школу. Но, ничего другого у меня просто нет.

— Можно просто быть друзьями, — ответил я, — зачем мне какая-то служба? Ты говоришь, что ты сирота, без даров, талантов, сигила, не окончивший мясную школу. Чем я отличаюсь от тебя? Я тоже сирота. В этом мире у меня нет никого. Я один. Калека, урод, не помнящий ничего. Не знающий ничего! Зачем мне твоя служба? Что мне с ней делать?

Магия теплом прошлась по телу, успокаивая и разряжая вспышку эмоций.

Крыло тяжело вздохнул и шумно устроился рядом со мной, прямо на каменном полу комнаты. На удивление тёплом каменном полу. С кряхтением, словно старый дед, недовольно бурча себе под нос что-то вроде: «как же с тобой сложно».

— Покажи мне его, — попросил он, устроившись рядом.

— Кого «его»? — не понял я.

— «Его» или «её». Свой план, свою магию. То, что в тебе, — пояснил Крыло.

— И как я это должен сделать? — хмыкнул я.

— А как ты это делал в приёмной директора или после госпиталя?

Я задумался. Как я это делал? Просто вспоминал ощущения от прикосновения к костям скелета. Его прочность. Его силу. Его мощь. Тянулся к шёпоту. Вспоминал долину костей, укрытую туманом.

Знакомые ощущения плавно накинули на меня невесомое покрывало, в ушах всё сильнее и настойчивее звучал шёпот, пытаясь что-то до меня донести. Закололо кисти рук, как будто отлежал их до полной нечувствительности. Перед глазами поплыло, картинка двоилась. Монохромный туман, до этого скрывающий долину костей, казалось, курился вокруг меня, охватывая фигуру Крыла, сидящего напротив и чему-то улыбающемуся. Я видел его глазами, прямо сквозь туман, который искажал всё вокруг, но не искажал его. Довольного, как слон!

— Сильнее не надо, — сказал Крыло, когда я попытался понять, почему он так странно ощущается в тумане, — а то защита комнаты не выдержит.

— Почему ты так странно ощущаешься? — спросил я, — так, как будто ты часть моей магии.

— Наверное, потому, что я и есть часть твоей магии, — пожал плечами Крыло, — как и остальные члены нашей банды. Просто они ещё об этом не знают.

Я нахмурился, не понимая, о чём говорит Крыло. Но от тумана и назойливого шёпота отстранился, услышав, про защиту комнаты. Мне бы не хотелось привлекать к себе ещё больше внимания.

— В каком смысле ты и есть часть моей магии? — загнав туман поглубже внутрь, глядя с опаской на сидящего напротив парня, потребовал я ответа, — звучит как бред!

— Ещё несколько дней назад для меня это тоже было бредом, — совершенно искренне и открыто улыбнулся Крыло, — но вступительное испытание поменяло слишком многое. Хаос, у Нудного всё-таки гениальная чуйка! Сколько бы мы ползли до этого осознания не покидая школы, не рискуя жизнью и не умирая в бою. Важно, чтобы ты знал. Там, на берегу реки, «Эскадрон смерти» убил нас всех. Да, мы порвали на лоскутки их мясо, то, что кинулась на нас лоб в лоб, но основной костяк банды, те самые с огнестрелом, одним залпом поставили на отряде «Крылатая бригада» большой и жирный крест. Бах, и всё! Все мертвы.

— Но мы же живы, — уже совершенно сбитый с толку, возразил я, — нам даже денег дали за убитый нами этот самый «эскадрон».

— Всё так, — кивнул Крыло и, ухмыляясь, почесал костяшкой указательного пальца ямочку на подбородке, — диких добил ты. И нас всех воскресил тоже ты. Вернее, твоя магия.

И видя мой предельно скептический вид, Крыло добавил:

— Звучит как бред, да? Согласен. Полный бред! И я бы даже не задумался над этим, если бы не мой прошлый лидер. Прошлый глава «Крылатой бригады». Выслушаешь? История не слишком длинная.

Я кивнул, испытывая предельный скепсис. Воскрешение? Серьёзно? Это даже звучало как бред. А ведь я ещё не до конца разобрался, кто и как умудрился грохнуть эту пятёрку с огнестрелом. Вернее, костяной лучник, стоящий в склепе — всем своим видом и оружием прямо напрашивался на подозреваемого номер один в этом, бесспорно, славном деянии. Но, чёрт возьми! Где пятёрка с огнестрелом, а где склеп с лучником? Между ними нет никакой связи. Одни в реальном мире, второй в какой-то туманной долине костей, которая является то ли бредом моего воображения, то ли ещё какой вымышленной ерундой. А уж если ещё послушать Крыло и попытаться сюда добавить и то, что я был мёртв… Вообще бред!

— Мы попали в школу в один год. Мне было тогда восемь, ему — десять, — начал свой рассказ Крыло, — Дима Лихоимов путешествовал по Империи с дедом, заменившим ему родителей. Его дед был умнейшим человеком. Учёным. Хоть и дураком. Как Дима рассказывал, разозлил кого-то в Москве и сослали его с глаз долой. А потом — убили. Так вот, у этого учёного была теория, подтверждение которой он искал везде, где мог. По словам Димы, триггер, событие, которое смешало миры, было обоюдным. И лезут из других миров к нам только потому, что мы лезем к ним. Вроде как, нарушаем своим присутствием их гармонию, даже сами не подозревая об этом. Потому и вторжения случаются только там, где живёт много людей. Люди — ключ к смещению планов и от общего сродства зависит, где именно и какой именно план прорвётся. Дима рассказывал, что одно время их таскали по разным закрытым лабораториям, что-то пытались проверить, доказать. Но потом кто-то из высокородных погиб, и их сослали. Дед ему до самой своей смерти на ночь вместо сказок рассказывал свои мысли и теории. Рассуждал. Спорил сам с собой. Он считал, что планов существует больше, чем уже сейчас пробили себе до нас дорожку. Просто для некоторых ещё не появилось достаточно сродства. Планам попроще, с близкими к нашим физическими законами, достаточно какой-то распределённой предрасположенности. Средней по больнице, так сказать. Размазанной по небольшой территории. И такие планы пробивают дорожку к нам, привязываясь к точке в пространстве. Он говорил, что доказательством этого являются случаи, когда место прорыва исчезало само по себе через несколько лет, после того как уничтожалось слишком много людей. Или менялся вторгающийся план, при переселении большого числа людей. Вроде как, нужная концентрация сродства терялась, и дорога в наш мир закрывалась. Димин дед был уверен, что рано или поздно совпадёт куча факторов и к нам проложит дорогу план, который будет отличаться от нашего слишком сильно. Он был уверен, что ключом к такому прорыву, его фокусом, может быть только человек. Вот только не был уверен, что такой человек при этом сможет выжить. Потому и искал, и Диму учил, как искать такие случаи. По остаточным следам. По признакам. И по последствиям.