Роман Прокофьев - Архонт [СИ]

– Знаю, кому отдать его на воспитание, – усмехнулась Цирцея. – Первому Легиону ведь нужны новые рекруты? А у него хороший носитель, осталось только заново научить им владеть.

– Решим позже. Я сам вряд ли смогу, горячее время.

– Ты, наверное, хочешь отдохнуть? Они будут совещаться еще долго, ты знатно поворошил в головах.

– Было бы неплохо немного поспать, – признался я. – Вот еще что, здесь есть кто-нибудь из Кошек?

– Торговцев? Наверное, они обычно везде есть, – пожала плечами Цирцея. – Я спрошу, если хочешь.

– Еще раз спасибо, Цирцея.

– Еще одно, Грэй.

– Что?

– Насчет возрождения Первого Легиона… ты говорил серьезно?

– Да, – ответил я. – Ты даже не представляешь насколько.

– Тогда я готова стать первой, кто в него вступит, – медленно произнесла она.

Лэрды совещались весь оставшийся вечер. Решение должны были огласить только утром – а пока отвели меня в отдельную комнату, которая, судя по деталям обстановки – большому камину, коврам ручной работы и мягким звериным шкурам, а также работающему очистителю, камину и электрическому освещению, – была чем-то вроде гостевых апартаментов Гнездовья.

Когда постоянно обитаешь где-то в пустошах, начинаешь воспринимать горячую воду и нормальную мягкую постель чем-то вроде невероятной роскоши. Последние дни вышли у меня крайне напряженными, организм требовал небольшого отдыха – поэтому я заснул почти мгновенно, коснувшись головой меховой подушки на низком ложе.

Я редко видел сны. Эндокринная система и контроль гормонов позволяли крепко засыпать в любое время суток – преимущество телесных усилений Инкарнаторов. Но сегодня, хотя прямо сейчас Легион сражался не на жизнь, а на смерть, и мои мысли должны были быть там, мне приснилась Цирцея. Ее слова, взгляд, легкие прикосновения невольно взбудоражили так, что она пришла в ночной фантазии, которая неожиданно превратилась в реальность, когда нейросеть внезапно разбудила меня.

Мико: Внимание, Грэй, просыпайся! У нас гости.

Чуть слышно скрипнула старинная дверь. У входившего был свой ключ или отмычка.

Мико: Оу, это не то, что я думала…

Она подмигнула и отключилась. Судя по таймеру, сейчас стояла глубокая ночь.

Я увидел в полутьме женскую фигуру. Ощутил теплое ласковое прикосновение ее пси поля и расслабился. Она знала, что я думал о ней. Услышала мои мысли. И пришла, превратившись в явь.

Она как будто нерешительно остановилась на пороге, а потом почти бесшумно подошла к моему ложу. Легкий шелест снимаемой одежды. Я ощутил, как под меховое покрывало ко мне скользнуло обнаженное женское тело.

Цирцея. Она слегка дрожала – то ли от ночного холода, то ли от волнения. Я ощутил теплое, ласковое, ищущее прикосновение ее пси-поля, почувствовал, как ее руки скользят по моей груди, волосы щекочут лицо, увидел совсем близко нежные полураскрытые губы.

– Я думала о тебе.

– Я тоже.

– Знаю. Я пришла. Молчи.

Заклинательница закрыла мне рот поцелуем. Она предпочитала общаться телепатически. В таком состоянии невозможно лгать. Я понял – по ее мыслям, по ее уверенным ласкающим прикосновениям, что она знает, чего хочет, и все решила для себя. У нее и Прометея в прошлом явно что-то было. Сейчас Цирцея пришла на зов моих и своих мыслей, тоже ощутив незримую искру, проскочившую между нами.

Говорить действительно не имело смысла – наши сознания слились, угадывая желания друг друга. Цирцея, податливая и нежная, чувственная и в то же время страстно-требовательная, поглотила меня, как обволакивающая пучина. Мы растворились друг в друге без остатка, как будто занимались любовью в первый и последний раз. Я вдруг осознал, что никогда не достигал такой вершины всепоглощающего эроса, никогда больше не достигну – просто потому, что с другой женщиной, не имеющей пси-способностей Заклинательницы, подобное невозможно.

Мы успокоились, только когда за окном начало светлеть, а покрывала ненужной кучей валялись рядом с ложем. Цирцея лежала у меня на груди, наполовину завернувшись в простыни и крепко обхватив рукой. Она чутко слушала мои мысли, улыбаясь, и вдруг возмущенно встрепенулась:

– Эй! Все было не так! Сама не знаю, что на меня нашло. Услышала твои мысли и… пришла. Спасибо тебе, Грэй. Я вновь ощутила себя молодой. Впервые… за много лет.

– Это тебе спасибо. Хорошая была ночь.

– Ночь перед боем, – хрипло произнесла она. – Потом наступает утро – и ты уходишь. Так уже было, Грэй.

– Значит, такова наша судьба.

– Ты думаешь о войне, – вздохнула она. – Все повторяется.

– Я не могу не думать о войне.

– Кланы пойдут за тобой. Я знаю это, слышала их мысли, видела их сны. Ястребы, Волки, Медведи, Змеи и Осы – точно. Быки колеблются, но недолго. Им помогут определиться.

Она замолчала, задумчиво сплетая свои пальцы с моими. Внутри Заклинательницы поселилась легкая, светлая грусть, которая смешивалась со странной щемящей тоской. Я уже чувствовал подобные нотки – у Кая, Корвина, Алисы, Гелиос. Тяжелая печать бессмертия, все превращается в тлен, в угли, в золу, и лишь немногое может снова вернуть вкус к жизни. Мне удавалось зажечь, зарядить их души своим юным огнем – возможно, потому что человеческая природа не приспособлена к бессмертию и всем Инкам необходима некая «перезагрузка»?

Потом снаружи донесся шум, который мог издавать только заходящий на посадку воздушный аппарат. За ночь он раздавался несколько раз, поэтому я не обращал внимания. Но сейчас он сопровождался чем-то другим – громким клекотом и хлопаньем крыльев, которые перекрывали даже гул рокочущих импеллеров тяжелого винтокрыла.

– Слышишь? – она встала, нисколько не стесняясь своей наготы, подошла к окну-бойнице, отдернула плотную портьеру. В бледном свете зари Цирцея казалась настоящим воплощением женственности. Не юная девушка, а настоящая женщина во всей ее царственной красоте. На смуглой коже, обвивая все тело Заклинательницы, виднелась искусная татуировка змеи, хвост которой начинался на левой лодыжке, а треугольная голова ощеривалась на правом плече.

– Грэй, иди сюда.

Я встал, подошел к распахнутой портьере. Молча обняв Цирцею сзади, взглянул в узкую щель бойницы.

На цитадель Гнездовья садились рухи. Я не поверил своим глазам, но это было так – три гигантских птицы оседлали посадочную площадку замка, как орлы – вершину скалы. Сложив крылья, они мирно сидели, лишь изредка поворачивая огромные головы с крючковатым клювом и светящимися янтарными глазами.

Пожалуй, эти особи были помельче, чем гигант, чье гнездо мы разорили, но все равно в несколько раз превосходили размером самый крупный винтокрыл. На пернатых, серо-коричневых А-морфах было нечто вроде сложной упряжи, удерживающей конструкцию между крыльев руха, напоминающие длинные, узкие грузовые контейнеры. Спустя несколько секунд я сообразил, что это средство перевозки – изнутри цилиндров появились фигурки людей, слезающих вниз по отставленному крылу.