Роман Прокофьев - Мятежник [СИ]

– Собакам собачья смерть! – прорычал Фурий, отбрасывая ее безжизненное тело. На этот раз ему досталось серьезнее – от искореженного, треснувшего шлема «Геракла» сыпались искры, а роторная пушка, кажется, пришла в полную негодность. Кровь забрызгала его так густо, что исполин казался алым с головы до пят.

Мой Доспех восстановил минимальную целостность. Очень быстро, но инфоглифы показывали, что «Аватар» почти исчерпал свой резерв. Подарок Левши, как и предсказывала Мико, был мощным, но недолговечным аппаратом.

Меня захлестывала холодная ярость. Интуиция и расчет говорили, что Фурий мне не по зубам, шансов нет, но смерть не казалась страшнее бездействия. Побеждает не самый сильный, а самый злой. Сегодня я потерял слишком многих, чтобы отступать!

Атака, наверное, показалась гранд-стратегу безумной. И тем не менее она принесла успех внезапной яростью – ударом Крыльев я полностью отсек ему поврежденную левую конечность и почти разбил прозрачное забрало «Геракла». Сломал Коготь Некроса, безуспешно пытаясь найти щель в его броне. Но все же – разные весовые категории, а у меня в запасе больше не оставалось сюрпризов. Бионические суставы «Аватара» протестующе взвыли, когда глава Легиона, легко преодолев сопротивление, снова отбросил меня, почти нокаутировав убийственным ударом справа.

Чуткая Мико вдруг сориентировала на новый источник шума – сверху по пробитому мной тоннелю приближался еще кто-то, не такой быстрый, как вингер, но гораздо более мощный. Фурий тоже услышал это, но ничего не успел сделать – в очередной самоубийственной атаке я таранил его, пытаясь сбить с ног. Воин встретил сокрушительным ударом, пробившим мой сверхпрочный Доспех, как ржавую консервную банку. Крылья рассыпались изломанными серебряными перьями, я вновь покатился по полу, высекая искры.

Новая инкарнация! Я потерял одно из Крыльев, «Аватар» был практически выведен из строя. Но мое нападение не прошло даром – из пробоины в потолке вылетела и с гулом приземлилась огромная фигура, почти не уступающая Фурию габаритами.

Кастор! Он выжил на Стене и пришел на помощь. Экипированный в очень похожий «Геракл», Воин увидел меня, тело Кассандры – и медленно произнес, в упор глядя на Фурия:

– Так, значит… А теперь попробуй со мной.

– Кастор? – Ганг Фурий попятился. – Ты? Подожди…

Теперь он не выглядел безусловным победителем. Два Воина с грохотом столкнулись, Кастор был немного поменьше, не таким монструозным великаном, но он не уступал сопернику ни в физической силе, ни в скорости. Встретились два равных противника, однако мой союзник был явно более искусен. Ему даже не потребовалась посторонняя помощь – освобожденный Инк в первые же секунды боя блокировал удар техномеча и со скрежетом вырвал его у Фурия, просто оторвав ему кибернетическую кисть.

Я не понял, как это произошло. Слишком быстро. Кастор каким-то образом поверг Фурия на колени и дважды с хрустом пронзил его собственным клинком, пригвоздив к переборке. Изуродованный, лишенный обеих рук, истекающий кровью гигант превратился в груду мяса, бессильно дергающуюся на крючке. Склонившись над ним, Кастор произнес, почти спокойно и от этого еще более жутко:

– Кто отдал приказ ударить «Стрелами» и «Абсолютом»? Кто, Фурий?

Фурий захрипел, отплевываясь кровью. Он мог запустить инкарнацию, но Кастор, пронзивший его мечом, в любой момент мог разрушить его Источник. Бывший глава Легиона чуть повернул клинок, делая рану более обширной.

– Отвечай!

– Кастор… – прохрипел Фурий, захлебываясь кровью. – Это не… Ты…

Мощный удар вырвал оплавленную, заклиненную гермостворку, ведущую в командный отсек. В проем влетели вооруженные легионеры со знаками Десятой Когорты, их вел новый, неизвестный мне Инк Стеллара, которого система опознала как Гнозиса, Техноманта. Это имя было мне знакомо – Буран упоминал Гнозиса и Феликса, легатов Десятой, как своих друзей и наших возможных союзников. Но в реальности оказалось иначе.

Гнозис мгновенно оценил обстановку, задержав внимательный взгляд на теле Кассандры, поверженном Фурии, Касторе и моей Деснице. И, приняв решение – поднял безоружные руки.

– Не стреляйте! Мы не враги! – произнес он, делая знак своим бойцам, и те неохотно опустили оружие. – Кастор! Грэй! Не стреляйте. Мы на одной стороне!

– Кто запустил «Стрелы» и «Абсолют»? – повторил свой вопрос Кастор. – Кто отдал приказ?

– Приказ отдал Шепот, а исполнил его Фурий, – ответил Гнозис. – Мы были отстранены от управления, «Бессмертные» захватили «Титан», командование приняли офицеры Первой Когорты…

Он скользнул взглядом по многочисленным неподвижным телам, усеявшим разгромленный отсек, и продолжил:

– К сожалению, среди наших тоже нашлись люди… готовые помогать им. Мы освободились из-под стражи, когда Фурий включил L-поле. Остановите это безумие! Я готов отдать приказы, чтобы Десятая прекратила огонь и сложила оружие!

– Предатель! – прохрипел Фурий, дергаясь в тщетных попытках освободиться. – Трусливая предательская собака!

Я вновь посмотрел на него. Шепот. Так я и думал. Сам Фурий был исполнителем, его послушной пешкой и правой рукой. Но это не снимало с него ответственности за побоище на «Титане». За Гелиос, за гибель Кассандры, за смерть сотен легионеров и Инков на Стене.

– Грэй! Решай сам, что с ним делать! – ровно произнес Кастор. – Я сейчас… могу его убить.

Сомнений не было. Тот случай, когда стоило быть безжалостным. Да, Фурий был солдатом, исполняющим приказы, но он не мог не понимать, насколько они чудовищны. Я поднял Десницу, направляя луч «Дезинтеграции» на поверженного Воина.

– Мы поступим, как делали всегда, – сказал я, приняв окончательное решение, – Фурий, ты предал Легион и Город, ты нарушил Клятву. Твой носитель будет уничтожен. Анима будет заключена. Окончательную судьбу решит суд Инкарнаторов Легиона.

– Айве, – проворчал Кастор, согласно склоняя голову и отступая в сторону. Гнозис не шевелился, внимательно наблюдая за происходящим. Легионеры тоже смотрели – и я знал, что рассказ об этом приговоре и Деснице Прометея еще до заката разойдется по всем подразделениям.

Я активировал «Дезинтеграцию», впервые используя ее на еще живом человеке. Израненный гранд-стратег Легиона попытался что-то сказать, но не успел – двенадцать секунд истекли очень быстро. Вихрь молекул, в которые превратились его Доспех и физическое тело, втянулся в перчатку Прометея, передо мной раскрылся обширный список полученных ресурсов. Среди прочего – компонентов его брони (с нее не удалось снять Схему) и биологических материалов – мелькнуло три очень интересных пункта, назначение которых стоило прояснить в ближайшее время: