Никита Шарипов - Иной мир. Часть третья

Пятьдесят, а точнее – пятьдесят семь, бойцов рассчитались за нападение на мишек-психов максимально дорого. Жизнями заплатили. Боевая единица берсерков зовётся в переводе на наш язык как Жнец. Идёт Жнец медленно, потому что стреляют. Но идёт так, как идёт на толпу индейцев с луками и копьями танк – не остановишь.

Когда расстояние сокращается до возможности атаки – Жнец атакует. Четверо громадин, каждая больше пол тонны весом, по три метра плюс-минус ростом, в броне, с мечами и щитами – страшная мощь. Прибавим к этому несвойственную размеру ловкость и быстроту, а также слишком огромную силу, которая так же не вяжется с размером, потому что берсерки сильнее, чем можно подумать. И что получим? А получим груды мяса, в которые превратились нападающие. Человек, даже в большинстве и с огнестрельным оружием в руках, слаб. Медведи это доказали. И уже трижды.

Четверо берсерков, бьющихся за нас, это хорошо. Но есть и кое-что плохое. Медведи требуют уборки, а сами они это делать не намерены. Приходится нам. Не мне, что хорошо. Задачу медведи передали посредством Угрха – убрать трупы. Просто сложить их в кучу. Местные обитатели уберутся окончательно, но позже. Со слов Сани и Булата, которые уже поучаствовал в одной из уборок, - занятие это сильно неприятное. Разрубленный по диагонали, или просто поперёк, человек – не самое худшее, что делает меч берсерка. Выражение «нашинковать капусту» характеризует действия медведей-психов просто отлично.

Через несколько часов после первого нападения медведи объявили сбор. Собрались и пошли. Сложного в этом нет. Проблемы есть, но решаемые. И они были решены. Пеший путь начался. Для меня, пребывающего в анабиозе, он начался в носилках.

Большего мне не рассказали. То, что Лейн обзавёлся деревянной ногой, которую сделал Угрх, сам вижу. Вот только вряд ли стратег способен ходить самостоятельно. Обрубок до конца не зажил. Болезненно нагружать его. Адски болезненно.

По молчанию и внимательным взглядам я понял, что от меня ждут рассказа. Всем интересно, что было там, в реальности воспоминаний. Что же, придётся рассказать. Но не всё. Некоторые фрагменты памяти раскрывать пока не намерен. Нужно поговорить с Россом, а затем уже думать. Отец, пусть он был моложе меня, но он был умнее и опытнее. Его мысли мне нравились. И они ясно дали понять – лишнего, пусть даже кругом свои, болтать не стоит. Кротом, которому не терпится узнать, как открываются порталы на Землю, может быть любой. Но я подозреваю только одного человека…

Книга третья. Глава 2 Фрагмент 2

- У меня была сильная амнезия и она всё ещё не прошла. – Владимир Росс, более известный мне как Старый, выглядит неважно. Медведи лечат его, а также лечит медик-федерал Андрей Клещин, но хорошего пока мало. Обрубок, в который превратилась правая рука, не хочет заживать. Воспалительный процесс идёт достаточно быстро и на чистки, а также введение антибиотиков, он плевать хотел. Похоже, что руку придётся укоротить ещё минимум на десяток сантиметров. Так сказал Угрх. Клещин с ним согласился. В остальном, если не принимать во внимание руку, Старый здоров. Скорее всего ампутацию проведут сегодня. Во время привала. Кто-то будет спать, а кто-то страдать.

У меня, после того, как побывал в памяти отца, есть много предположений насчёт происходящего. Увы, но высказывать их я не намерен. Потому что некоторые могут быть правдой, а также потому, что их слушают нежелательные люди. Четверо федералов, несущих носилки, на которых лежит Старый, относятся именно к нежелательным людям. Нет, они не показывают интереса к разговору. На лицах, сделанных из железобетона, эмоции отсутствуют. Парни слишком легко перенесли известие о невозможности перемещения обратно. Есть мнение, что их к этому готовили. Нужно подумать.

Но даже присутствие подозрительных федералов и других ушей не мешает задать некоторые вопросы Владимиру Россу. И я их задам.

- Ты помнишь детство? Место, где родился, и родителей? Хоть что-нибудь помнишь? Михаил Росс – знал ли ты этого человека?

Старый задумался. Думая, он морщит лоб. Излишне. На показ работает. Тот Росс, что шёл с моим отцом, тот слишком рано повзрослевший мальчишка, он от нынешнего отличается так же, как матёрый волкодав от дворового пса. Вовка, что тебя так изменило? Где тот паренёк, что спас меня? Нет, память не может врать.

- Комитет госбезопасности – вот, что помню, - наконец ответил Старый. – Не знаю, почему, но отлично я помню только то, что случилось с того момента. Осознал себя лежащим в палате одной из больниц комитета. После выздоровления начал трудиться на благо родины. Михаил Росс мне не знаком. Я ведь Михалыч, а это значит, что он мог быть моим отцом. Не знаю… Ещё будешь больного вопросами донимать, Никита? Или дашь отдохнуть?

Я покачал головой и решил прекратить мучить Старого. Либо он правда ничего не знает. Либо не говорит по той же причине – боится лишних ушей. Почему-то склоняюсь к первому варианту.

Боков, наверное, единственный человек, которому могу доверять на девяносто пять процентов. Слишком много дерьма, за слишком мало времени, мы поели одной ложкой. После Бокова идут Саня и Булат. Им могу доверять процентов на семьдесят. Почему? Нет, не знаю. Пусть ответ будет таким – потому что.

Все остальные, даже Адриан Лейн, и Маша, что носит моего ребёнка, могут рассчитывать на доверие ниже пятидесяти процентов. Даже медведям не доверяю. То, что мишки умеют врать, я выяснил. Вдруг им тоже нужна информация? Под словом «информация» я подразумеваю одно очень важное умение, которое пока не приобрёл. Память может раскрыть секрет, но пока не раскрыла. Умение открывать порталы в обратную сторону – вот что всем нужно. Многие бы хотели вернутся домой.

Хлопнув Андрюху по плечу, я предложил:

- Пофантазируем?

- Да не вопрос, - улыбнулся он. – Кто первый начинает? Ты?

Я кивнул:

- Начну, а ты подумаешь. Без лишних ушей только, хорошо?

- Тоже не вопрос. Пошли.

Мы пошли обратно. На нас взглянули с удивлением и не более. Саня и Булат даже отшутились. Дождавшись, когда замыкающие нашу солидную пешую колонну федералы пройдут, остановились. Пятьдесят метров дистанции и снова пошли. Достаточно, чтобы быть неуслышанными. Я заговорил:

- Представь, что у тебя появляется знание. Ты, сам того не желая, узнал, что можно вернуться домой. На Землю. Что ты сделаешь?

- Не важно, чтобы сделал я. Важно то, что есть люди, которые очень сильно захотят получить это знание. И они ни перед чем не остановятся в желании обладать этим знанием. Найдут и вытряхнут его из меня. А теперь мой ответ на заданный вопрос – постараюсь сделать всё, чтобы никто не узнал о том, что я обладаю этим знанием. Тебе же, Никита, в данной ситуации хреновенько. Медведь уже всем поведал о том, что в памяти ты можешь нарыть инфу об открытии обратного портала. И я уверен, что большинство смело считает, что ты знаешь, как попасть домой. Они ждут, когда ты расскажешь об этом. Не станешь ведь, я прав?