Никита Шарипов - Иной мир. Часть третья

- Да уж… - пробормотал я и осторожно присел на камень, застеленный куском обивки яхты. – Мы, наверное, где-то под горой. Медведь ничего не говорил?

Андрюха покачал головой:

- Нет, молчит как рыба. До выхода на поверхность, если верить ему, неделю топать. Будет сложно…

Стрекотание, от которого заболела голова, ворвалось в зал и было усилено каменными стенами. Затем, на порядок слабее, прилетел звук жуткого медвежьего рычания. Люмены на потолке замерцали. Незваный гость, решивший навестить нас, явно превосходит медведя по акустическим возможностям.

Когда звуки прекратились, я тихо сказал:

- Не нравиться мне всё это. Если медведь погибнет, то следом погибнем мы…

- Да ладно ты, Никитос! – Андрюха, махнув рукой, резко повеселел. – Урх не собирается помирать. С уверенностью говорю это. Лучше пошли поглядим на генератор. Такого ты точно не видел и вряд ли когда-нибудь ещё увидишь.

Обойти яхту, чтобы взобраться по лестнице из камней на палубу, мне стоило больших усилий. Терпел боль и мысленно благодарил товарища за поддержку.

Во времена, когда эта яхта плавала по морю, она была роскошной и стоила баснословных денег. Перемещение в другой мир, время и местные твари, превратили судно в дырявое алюминиевое корыто. Что-за огромное чудовище устроило себе лежанку на палубе осталось неизвестно, но постаралось оно на славу. Ощущение, что главной целью животного было нанесение максимально возможного ущерба. Хорошо, что внутрь не забралось. Точнее, забралось, но одну из кают не тронуло. И на том спасибо.

Генератором, как выразился Андрюха, оказалось здоровенное насекомое, по форме похожее на черепаху, но размером с упитанную свинью. Раньше у насекомого были ноги, но они были вырваны медведем с целью обездвиживания. Из конечностей остался только метровый хлыст с большой палец толщиной, к которому подключен провод, уходящий в каюты. Торчит хлыст прямо из панциря и какую роль выполнял ранее пока не известно.

- Это… вообще-то… непонятно… как? – я задумчиво почесал бороду. – То есть… электрик… генератор… батарейка… как, блин, оно работает?

Андрюха, который вдоволь посмеялся надо мной, нашёл силы ответить:

- Вот такой вот чудо таракан, Никита. Встречается только в этих краях. Зовётся электрошоком. Медведь называет его фуркуном. Не знаю, что на его языке это означает.

Приблизившись, смог разглядеть хлыст. Раньше он был длиннее, но похоже медведь укоротил его. Представляет из себя хлыст ничто иное, а обычный провод. Природный провод!

- Хлыст имел разрядник, которым насекомое защищалось, - принялся рассказывать Андрюха. – Урх от разрядника избавился. Не знаю какие процессы происходят внутри этого чуда, но оно способно вырабатывать и накапливать электричество, а затем шарахать им направо и налево. Медведь сперва разрядил его в ноль, потом лишил всех конечностей и разрядника, а уже после этого подключил к проводу, на который я запитал освещение. Результат ты сам видел. Первый день электричества вырабатывалось на порядок больше, но затем напряжение снизилось. На то, чтобы три лампочки тускло горели, его хватает. Если яхту раскачивать, то насекомое пугается и начинаются перебои. Это ты тоже видел.

- А почему нельзя отключать его во время сна? – решил спросить я. – Пускай бы отдыхал. Разрядник, блин…

- Отключишь – наберёт электричества и спалит сам себя. Разрядника ведь нет.

- Вы живодёры, Андрюх. Оторвать ходячему электрошоку лапки, чтобы не убежал, и использовать его в качестве генератора. Надо же до такого додуматься!

- Не мы, а медведь, Никита. Я в этом не участвовал. Только проводку внутри яхты чинил. Собрал дендрофекальным способом, так сказать.

Я усмехнулся:

- Это из дерьма и палок?

- Да. Получилось неплохо.

Из коридора, который соединяет зал с основной пещерой, послышался рёв медведя. Спустя секунду он явил себя и на всей доступной скорости рванул к яхте. Нас то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.

Когда медведь был почти у яхты, в зал из коридора высунулась здоровенная голова насекомого. Коричневая, с изуродованными жвалами, побитыми фасетчатыми глазами и завязанными в узел усами.

Проход для насекомого оказался маловатым и оно застряло. Раздался слабо уловимый стрекот. С завязанными в узлы усами много не настрекочешь. Мотая головой и скребя передними не маленькими лапками, насекомое взбесилось и решило преодолеть преграду любой ценой. Люмены на потолке засветились втрое ярче и создалось ощущение, что потолок усеян тысячами ярко-синих диодов.

Яхта сильно качнулась. Я полетел на насекомое-генератор, но Андрюха успел поймать меня в последний момент. Выругавшись, он крикнул:

- Урх, какого хрена?

Медведь не ответил. Зачем ему вздумалось качать яхту мы узнали спустя несколько секунд.

Раньше, когда судно было в рабочем состоянии, в движение оно приводилось восьмицилиндровым двигателем, который весит не меньше сотни килограммов. Несколько дней движок служил в качестве подпорки, но теперь зачем-то понадобился медведю. Подняв его над головой, мохнатый представитель разума этого мира, грозно рыча, понёсся на врага с одной целью – уничтожить!

- Вот жесть… - тихо сказал Андрюха.

- Ага… - согласился я. – Не думал, что двигатель можно использовать в качестве оружия…

Насекомое преодолело преграду, когда медведю оставалось до него метров двадцать. Злобная двухвостка, получив свободу, ринулась в атаку и тут же получила по и без того повреждённой башке мотором. Ядовито-жёлтая жижа брызнула во все стороны. Урх резко остановился и победоносно взревел. Насекомое, умирая, всё-таки выдало последнюю атаку. Тёмно-коричневое, состоящее из множества сегментов, тело резко выгнулось. Два острых хвоста двухвостки устремились в грудь медведя, но тот оказался ловчее и в последний момент отпрыгнул в сторону. Спустя секунду наш мохнатый друг пришёл в такую ярость, что на потолке начали тухнуть светлячки-люмены. Двигатель снова и снова поднимался над головой, чтобы опуститься на останки двухвостки. Не повезло ей, что тут скажешь.

- Пошли вниз, - тихо предложил я, почувствовав головокружение. – Что-то мне нехорошо стало.

До уютной каюты я добирался почти на плечах Андрюхи. Внутри нас ждал сюрприз – Лейн, вопреки всему, вышел из комы…

Книга Третья. Глава 1 Фрагмент 6

Первые трое суток, после пробуждения, для Адриана Лейна были тяжёлыми. Он много спал, сильно стонал во сне, порой кричал, просыпался в горячем поту и снова засыпал. Урх, врачевавший по возможностям, старательно ухаживал за больным моими и Андрюхиными руками.

Отвары Лейн пил неохотно и при этом ни разу не заговорил, словно ему отрезали язык. После короткого совещания, в котором медведь не участвовал, мы решили, что нужно круглосуточное дежурство. От молчаливого Адриана можно ждать чего угодно, вплоть до попытки наложить на себя руки.