Никита Шарипов - Иной мир. Часть третья

- Ох ты ж блин! – Второй подпрыгнул и оказался стоящим напротив меня. Пристально всмотревшись, спросил: - Ты чего такой суровый, друган? Что-то не то посмотрел?

Я показал на старшего Росса:

- Этот моральный урод, можно пристрелю его?

В руке Второго материализовался пистолет. Протянув его мне, он предложил:

- Ну на, попробуй, успокой душеньку… Только это, мы ведь в воспоминании, а не в реальном мире. Хрен тебе, а не смерть деда! Поэтому… - он дунул на пистолет и тот растаял. Пожав плечами, сказал: - Не убьёшь ты его. Смирись…

Я щёлкнул пальцами и воспоминание продолжилось.

- Лихо! – хмыкнул Второй.

Ещё щелчок и всё растаяло. Осталась только белоснежная пустота. Второй, не скрывая удивления, начал крутить головой и бормотать:

- Всё рассеял, дурачок… там ведь важного много было… эх…

- Важное? – изумился я. – Очередное задание, на которое старший Росс отправит своего сына, ты называешь важным? Ничего важного. Я уже всё знаю. Вовка отправится к берсерку-отшельнику. Михаил Росс договорился с тем насчёт кодировки. Та самая хрень, из-за которой Вовка, попав на Землю, изменится. Нет, в том воспоминании ничего важного. Вовка, пока его кодировали, был в беспамятстве. Я всё посмотрел.

- А как же Юрий Николаевич Егоров? – Второй состроил недовольную мину. – Ты мог увидеть, что он сотрудничал с Михаилом Россом. Более того, они не просто сотрудничали. Они, можно сказать, одним…

- И что? – перебил я. – В воспоминании младшего Росса есть Егоров. На перемотке этот момент посмотрел. Там ясно понятно кто с кем сотрудничал и кто кому чем обязан. Увы, но главного не увидеть – Михаила Росса память пока не доступна. Вот когда умрёт он, тогда и посмотрим… А теперь ты! – я несильно стукнул Второго в грудь. – Если бы ты был более сговорчив и с самого начала рассказал мне про Егорова, то столько времени в пустую бы не пропало.

- В пустую? – округлил глаза Второй. – То есть, я ещё и виноват, да? Вот те фокус, блин, циркач… стараюсь, значит… оберегаю, как могу… тяну время… даю полезную информацию по возможности… и виноватым остаюсь? Прости Первый, но ты перегибаешь!

- Ладно-ладно, - я решил не накалять ситуацию. – Виноват, переборщил. Ты молодец, воспоминания хорошие, многое прояснилось, но самое главное – теперь я могу смотреть память при одном желании. Увы, но только память Владимира Росса. Остальных родственников воспоминания глядеть по желанию пока не научился. Пока – ключевое слово.

- Моя работа! – с довольной рожей сообщил Второй. – Нельзя тебе все знания сразу давать. Мозг вскипит и всё, считай калека…

- Я возвращаюсь! – твёрдо решил я. В воспоминаниях, конечно, хорошо, но в реальности будет лучше. Нужно решить вопрос с погоней в лице Саида Аббаса, затем вернуться в посёлки и как следует пообщаться с Егоровым. Ох и жук же этот старый контрразведчик. Знает дохрена и больше, но молчит…

- Погоди! – Второй схватил меня за плечо. – Рано тебе возвращаться. Ты ведь там сейчас сродни овоща. Да и вообще обстоятельства для возвращения не самые лучшие. В дерьме тело. В большом и капитальном. Поверь!

Я небрежно отмахнулся:

- Пофиг! Возвращаюсь и точка!

- Нет! – взвизгнул Второй, но было поздно. Он и белая пустота начали таять. Возвращение…. Не думал, что всё так просто…

Книга третья. Глава 4 Фрагмент 1

Качает…

Лодка это, или что-то покрупнее?

Надо бы открыть глаза, чтобы увидеть место, в котором нахожусь. Как же устал-то…

- Слышь, Башка, ты точно уверен, что этого дурачка надо везти в Иерихон? Может его в воду сбросить? Рыбкам на радость! Заодно поржём с его барахтаний. Эти кусачие твари махом всё сжирают. Ставлю, что дебил не продержится и минуты!

Опа, люди. О чём речь? Голос такой писклявый, молодой… Ага, всё понятно, речь обо мне. Я ведь дурачком, как помнится, остался. Когда ушёл в память, тело не прекратило функционировать. Только разума лишилось, но сейчас он вернулся. Ещё бы усталость прошла, так вообще хорошо стало бы.

Открытие глаз дало результат – я в какой-то очень низкой каморке. Приходится пригибаться, чтобы не стукаться головой. Через щели в потолке виден свет. Вокруг слышен плеск воды. Значит, это точно небольшое деревянное судно. И оно плывёт. Правильнее будет «идёт», но именно к этому уродству можно смело применять слово «плывёт». Вряд ли деревяшка, столь сильно раскачивающаяся, может зваться кораблём. Дерьмо с функцией плаванья – вот его название. Уверен в этом.

- Саид сказал доставить их в Иерихон – мы доставим. – У этого голос грубый, хрипящий, надрывающийся, какой-то больной. - Не тебе, Дудь, решать кого и куда везти. Твоя задача кормить их. И смотри, чтобы тот, матёрый, фокусов не учудил. Разок уже распутывался – может и второй раз такой финт выкинуть. Спасать больше не буду.

- Странно… - голос Дудя прозвучал прямо над головой. Я даже мельком увидел его, потому что его тело закрыло часть пробивающегося через щели света. – Дурной ведь постоянно крышку толкает, а сейчас перестал. С чего бы?

Так, это про меня. Крышку я толкаю постоянно, значит… Вот и причина усталости ясна стала. И зачем я её толкал?

- Устал, вот и не толкает. – В голосе Башки слышно раздражение. – Дудь, тупое ты создание, просто открой крышку, оттолкни тупого, дай ему жрачки, а сам немного накорми матёрого. Как его там зовут-то? Забыл уже… И это, давай быстрее, надо мне стресс сбросить…

- Антон его зовут. – Дудь сел у люка и начал греметь запором. – Или Андрей. Я тоже уже не помню. А, вспомнил, Саня его зовут! Кстати, Башка, долго ещё нам плыть на этом корыте? Уже достала эта качка…

Люк открылся и свет ударил по глазам. Зажмурился, но не растерялся. Изобразил тупую рожу и довольно оскалился. Захохотал.

- Чего ржёшь, мудила? – Дудь оказался мелким худым пареньком лет семнадцати со слащавой рожей. В руках две пластиковые миски. Спускается по дохлой лесенке осторожно, но равновесие держит умело. Почему так качает? Мы что, в море?

Мне вручили еду, а я ведь идиот. Этого плана надо придерживаться. Каша на вкус ужасна, но есть хочется намного сильнее. Сел на деревянное днище судна и начал уплетать плохо проваренную субстанцию за обе щёки, изображая, что очень рад угощению.

Благодаря свету стало понятно, что сидел я в каморке не один. Второй – Санька Бодров. И выглядит он не очень. Весь избитый, надёжно связанный по рукам и ногам, пребывающий в беспамятстве. Дудь, попробовав его привести в чувство, быстро бросил эту затею. Посмотрев на люк, крикнул:

- Башка, матёрый хреново себя чувствует. Сильно ты его уработал, короче. Что делать?

- Жди до вечера, - прилетел ответ. – Жрать или пить захочет – очнётся. Он крепкий, не сдохнет. И давай уже сюда дуй. Не терпится мне…

- На, жри! - Дудь поставил вторую миску передо мной и как-то не очень радостно направился к выходу. Собираясь закрыть люк, пробормотал: - Таким темпом дурак, к прибытию в Иерихон, ещё и жирдяем станет. Вот жрёт, блин. А потом гадит…