Владимир Прасолов - Чеченский этап [litres]

– Какой осенью, следующей? – чуть не плача, спросила Варя.

– Нет, не следующей, а этой. Я все решу с домом, я его куплю срубом, и перевезем куда надо. – Он смотрел Варе в глаза. – Веришь?

– Верю, – сквозь навернувшиеся слезы ответила девушка.

– Можно я тебя поцелую? – закончив говорить, несмело спросил Кольша.

– Можно, – прошептали ее губы. И Кольша обнял Варвару.

Только они расстались, Афанасий Михеич позвал Кольшу в дом. Кольша, войдя, услышал:

– Поди сюда, жених, проходи, вот располагайся, здесь спать будешь. А Варька никуда не денется, будет тебя ждать, а пока пусть поживет у родни, от греха подале. Ты надолго у меня останешься?

– Зря вы так, Михеич, – вздохнув, сказал Кольша и ответил: – Завтра уйду, дел много.

– Мне видней, зря аль нет. Делай дела да возвертайся за невестой своей, только дом чтоб был. А песок золотой забирай, коль нужда в том есть. Варвара сама мне про то сказала. Вот так вот.

– Мне сначала надо в одно место наведаться, а оно не близко. Вернусь, тогда и заберу, если хватать не будет.

– Так ты в тайгу? За золотом? Смотри, Кольша, будь осторожен, не оплошай. Сейчас туда много народа разного подалось, и все хотят разбогатеть. Все через нашу деревню идут, разные люди, ох разные, – покачал он головой и нахмурил брови.

– Михеич, я ж в тайге вырос, – улыбнулся старику Кольша.

«В том-то и дело, что ты в тайге вырос…» – подумал Михеич.

Через неделю Кольша уже подъезжал к Иркутску, поезд ехал медленно со всеми мало-мальскими станциями и полустанками, где можно было выйти из прокуренного вагона, подышать свежим воздухом, купить кедрового ореха или картошки с соленой рыбехой.

Дважды милиция проверяла документы, пристально всматриваясь в лица пассажиров. У Кольши с документами был полный порядок, но, когда сверлили этим взглядом, даже ему становилось как-то нехорошо. Люди смолкли, и какое-то время после проверки ехали молча. Не смолкало только радио, крутившее песни Руслановой и Утесова, отчего на сердце у людей становилось действительно легко или, правильнее сказать, легче, потому что легко вряд ли кому было в эти послевоенные годы. Еще горевали вдовы, не забывшие своих мужей, еще ждали, надеясь на чудо, пропавших без вести. Война еще не закончилась в душах фронтовиков, просыпавшихся от страшных снов и боли ран. Кольше нравилось ехать в этом поезде: много разных людей, интересных разговоров и новых коротких, но насыщенных жизнью знакомств. Но вот скоро и Иркутск, а дальше только его ноги должны привести туда, где, по рассказу его друга и наставника Степана Макушева, лежит золото, кем-то сокрытое от глаз людских в давние времена. Кольша лежал на полке и вспоминал то время, когда Степан рассказал ему про это золото. Не так давно это было, а кажется, с тех дней прошла целая вечность, настолько это было далеко от этих мест и необычно. Иногда Кольше казалось, что те события ему приснились, что на самом деле их не было вообще. Но шрамы на его теле говорили, что это было.

Можно с уверенностью сказать, что на войне ему повезло. Побывав в самом пекле Сталинградской битвы, благодаря своему другу и командиру, он выжил. И остался жив, несмотря на то что попал в плен к немцам и был отвезен на непонятную и не известную никому до сих пор, далекую землю. Фашисты называли ее Новая Швабия, а те, кого туда привезли для рабства, – проклятым раем. Кольша смог сбежать от охраны, прыгнув в бурную холодную реку, едва уцелев от зубов огромной рыбищи, он выбрался на берег и спрятался. Его почти не искали, посчитав, что погиб. Из этой реки живым не выходил никто. А он ушел и долгое время выживал один в горах, а потом случилось чудо. Кольща встретил своих, советских разведчиков, проникших в эту занятую немцами новую землю, и только благодаря им вернулся на родину. Возвращение было непростым. Так уж случилось, подводная лодка, на которой они уходили от фашистов ледовым тоннелем, шла практически вслепую на самом малом ходу. Десятки раз корпус корабля трещал от ударов о стены тоннеля. Они могли погибнуть в толщах льда в любую минуту, но лодка прошла маршрут и вышла на поверхность. Все понимали, что это было равносильно второму рождению. Но это еще не все. До территориальных вод, где можно было встретить хоть какое-то советское судно, были тысячи миль. А топлива и продуктов на лодке было максимум на неделю хода. Вот тогда капитан и принял решение спасти оставшихся моряков и Кольшу в том числе, высадившись на ближайшей земле, куда сможет дойти их израненный ледовым переходом подводный корабль. До Большой земли не дошли, кое-как дотянули до островов. В бухту одного из них, из-за ревущего непрерывно шторма, с большим трудом вошли.

Остров оказался необитаем, но на берегу под скалами было нечто похожее на дом. Лачуга, собранная из обломков какого-то старого корабля, смогла вместить почти весь экипаж, но что делать дальше, никто не знал. Рация какое-то время работала, но их никто не слышал, надежда на связь себя не оправдала. Кроме мха и травы, на острове ничего не росло. Ни одного деревца, ни кустика. Голо и дико на нескольких квадратных километрах скал, окруженных постоянно ревущим океаном. Единственное, что было на острове в изобилии, – это пингвины и тюлени. Они совсем не боялись людей. Их, однако, было жаль, но голод заставил использовать их в пищу. Кольша тоже ел это жирное мясо, по вкусу чем-то похожее на куриное. Яйца пингвинов он, как ни пытался, заставить себя есть не смог. Красный желток и прозрачный белок вареного пингвиньего яйца отбивали у него весь аппетит. Нужно было как-то поддерживать огонь, но кроме мха на острове не было ничего, а наступали холода. Собирали по берегам после штормов водоросли, утепляли, как могли, лачугу. Убили несколько тюленей, их жиром топили единственную буржуйку. Лодка на якорях стояла недалеко от берега. Вахту на ней уже не несли, не было сил и смысла. Степан Макушев, здоровенный капитан разведгруппы, еще раньше стал по-отечески опекать Кольшу. Теперь они проводили вместе целые дни, научились рыбачить. Макушев тоже был сибиряк, из Забайкалья, им было о чем поговорить, вспоминая таежные просторы, изрезанные вдоль и поперек многочисленными реками с чистой холодной водой. Пресной водой, вкусной и сытной, а не такой, что им приходилось пить теперь, – ледниковой водой. Благо, конечно, что хоть она была. Кольша уже не помнил, сколько времени они были на этом острове, он дней не считал, но однажды пришло небольшое судно. Как понял Кольша, это были рыбаки из Аргентины, они оставили нашим на берегу немного муки, соли, после чего ушли, пообещав обязательно вернуться.

Однажды Макушев, как всегда, позвал Кольшу прогуляться к скалам. Они ушли довольно далеко, уютно устроились под скалой, насобирав мха и травы, устроили небольшой костер. Макушев, вспоминая прошлое, рассказал Кольше о том, что в забайкальской тайге на берегу одной из рек есть похожая скала, а под ней пещера, в которой с давних времен сокрыто царское золото. Макушев очень подробно рассказал Кольше, как найти эту речку и пещеру.