Владимир Прасолов - Чеченский этап [litres]

– Неужели такое счастье теперь будет всегда с нами? – затаив дыхание, спрашивала Варвара у Евдокии.

– От вас обоих зависит, но от тебя боле. Бабья забота – любовь в доме хранить. Мужики-то в работе да в заботах каждодневных намаются, вечером падают в постель, а тут мы, нам ласки мужской хочется. Надо уметь так к мужу своему подойти, чтоб он все одно тебя возжелал. Тонкое это дело – любовь. А уж ежели мужик сам захотел, нельзя ему отказывать николи. Отказ ему в этом, только если больна, простителен. Он поймет, если это правда, а не притворство.

– Да разве можно от такого чуда отказаться, – шептала Варвара, вспоминая свои ошущения этой ночью. Она просто летала где-то в облаках, купалась в солнечных водопадах и утопала в цветах, вдыхая все ароматы этого мира. Она была счастлива быть с ним, ощущать себя с ним единым целым. Когда он ласкал ее до потери ощущений реальности этого мира, ей казалось, что она переставала вообще существовать. Она превращалась в легкую как ветер песню, которая просто звучала, и ей от этого было тепло и весело. Она вспоминала его лицо, когда он вдруг замирал от прилива счастья. Она просто утопала в его энергии. Ради этих мгновений она теперь готова была на все.

Кольша же, не отвечая на колкие вопросы друзей, сразу занялся делом. Он спокойно работал и точно знал – и сегодня, после бела дня, наступит ночь, и она будет принадлежать ему. Это, как ничто другое, поднимало ему настроение, и он, работая, улыбался и никак не реагировал на добрые шутки своих друзей.

Лейтенант Петров потел над своим рапортом часа четыре. Легче в засаде воров ловить, что с колхозных полей картошку по ночам тырят, чем написать складно на бумаге то, что он хотел. Словами все вроде правильно получается, а начнет писать – все как-то не так. Его райкомовские попутчики свои докладные, поди, уже настрочили, а он все никак не мог завершить документ веско и грамотно. Наконец, он поставил точку и подписал рапорт. Начальник райотдела, прочитав его, вызвал участкового.

– Ты, Петров, действительно думаешь, что они могут пособничать беглым? Они же сами информацию дали по зэкам, которых на Подкаменной взяли?

– Эти зэки беспредел в тайге устроили. Убили их знакомых тунгусов и старателей. Вот они в отместку и заложили их. А если в побег пойдут их братья по вере? Думаете, они их не укроют? Думаете, они их нам сдадут?

– Ты мне вопросы не задавай, лейтенант. Ясное дело, своих они укроют.

– Вот и я про то, на хрена нам на территории района это гнездо антисоветское. Они же паспорта отказываются получать. Прямо мне в лицо об этом сказали. Нагло заявив, что советский паспорт – это сатанинское порождение. Что число дьявола на человека заводится через документ этот.

– Прямо вот так и говорили?

– Я в рапорте это точно отразил.

– Да, Петров, читал я твой рапорт, ты иди пока.

Когда за участковым закрылась дверь, начальник милиции еще раз перечитал рапорт.

Да, надо этой бумаге теперь ход давать. Случись чего, этот Петров доложит, что он проявил бдительность и свое мнение высказал… Ушлый, собака, потихоньку, тихим сапом стелит везде для себя соломку… Что ж, придется на краевое руководство выходить, иначе никак, рассуждал майор. В это время раздался звонок от дежурного по отделу.

– Товарищ майор, тут следственная бригада прибыла по беглым.

– Давно жду. Проводи ко мне.

– Есть.

Через минуту к начальнику зашли следователь прокуратуры края Силаев и новый судмедэксперт. Начальник отдела с Силаевым были давно знакомы, много раз проводили совместно следственные действия в районе.

– Как добрались, Константин Васильевич? – пожав руку следователю, спросил майор.

– Да, дорога, конечно, потрясающая, как всегда, всю душу вытрясла, Виктор Викторович. Вот разрешите представить, наш новый судмедэксперт, Владимир Михайлович Виличко.

– Очень приятно, начальник райотдела милиции Фрязин Виктор Викторович, – пожав руку эксперту, представился майор.

– Вы, конечно, в курсе, по какому делу мы прибыли.

– Да, по беглым.

– Совершенно верно. По беглым, но речь идет не о побеге, а о совершении ряда умышленных убийств. Мне нужно допросить свидетеля, осмотреть места совершения преступлений, провести очную ставку с подозреваемым и обеспечить эксгумацию и исследование трупов потерпевших. Виктор Викторович, и, как вы прекрасно понимаете, без вашей помощи мы никак не обойдемся.

– Да, это я понимаю, но как вам помочь, надо сначала свидетеля каким-то образом найти. Он в бывшей староверской деревне живет, до нее минимум пять дней ходу, и не факт, что мы его там найдем.

– Что значит «в бывшей»?

– А то и значит, в сорок втором разогнали там староверов, они деревню сожгли и кто куда. Кого словили за антисоветскую деятельность – по лагерям, а кто убег, тот убег. Так вот, дети их там деревню восстанавливают, под руководством объявившегося нового старосты. Уже одна семья построилась, и другие подтягиваются.

– Так незаконно же это? Как это они там самовольно дома строят? Где власть-то советская?

– А не признают они власть, сами по себе жить хотят и от паспортов отказываются.

– Товарищ майор? Вы это знаете и так спокойно об этом мне говорите?! Так их надо брать под арест!

– За что? – вдруг, вмешавшись в разговор, спросил судмедэксперт.

– Как за что? Они власть советскую не признают! – ответил следователь, сделав удивленное лицо.

– В чем это выражается, в каких действиях? – снова спросил Виличко.

– Не хотят паспорта получать. Говорят, с них, с паспортов этих, сатанинские номера на человека сходят. А они Христу, а не сатане служат.

– Выходит, их вера им не позволяет это?

– Выходит, так, – согласился начальник отдела.

– Так не за что их под арест, друзья, – улыбнулся Виличко. – У нас в СССР свобода вероисповедания, за веру людей нельзя сажать.

– Это откуда такие познания? – спросил следователь.

– Так я же на последнем курсе юрфака, недавно как раз эту тему проходили.

– Да. Свобода вероисповедания, есть такое, да, выходит, записался в староверы и если вера не позволяет, например, в армии служить, то уже и не дезертир ты?

– Не совсем так, Константин Васильевич. Ему верой запрещено оружие в руки брать, убивать людей, а лопату не запрещено. И служить родине он обязан, но не с оружием в руках, а другим способом. Медбратом, например, или поваром. Так что за дезертирство их привлекать можно, но не за веру.

– И что мне прикажете с ними делать? Там один с войны вернулся с медалью за отвагу, другой вот-вот в армию пойдет, повестку уже получил, – спросил майор.

– Это который наш свидетель?

– Да, фронтовик, честно говоря, парень и впрямь геройский, беглых выследил, не испугался, в одиночку, но старовер…