Рустам Максимов - Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы [сборник litres]

До суда водила самосвала не дожил, по официальной версии следствия, скончавшись в камере предварительного заключения от острой сердечной недостаточности. В реале же алкаша задушили уголовники, получившие с воли «маляву» от одного из местных криминальных авторитетов с указанием цели и гарантией оплаты за проделанную «работу».

Не будем уточнять, кто из родственников тех пятерых, что погибли в аварии, имел деньги и связи в криминальных кругах. Местные менты, в свою очередь, не стали поднимать шум из-за смерти подследственного, так как высокое начальство велело спустить это дело на тормозах.

После похорон любимых людей Артем несколько месяцев жил, как говорится, «на автомате», будто робот на конвеере. Много работал, надеясь притупить острейшую душевную боль, заполнить суетой и рутиной ту страшную пустоту, что образовалась в его жизни. Тщетно.

В какой-то момент словно что-то оборвалось внутри, и Северьянову стало глубоко безразлично, сколько он зарабатывает. Спустя еще какое-то время бывший пограничник спросил сам у себя: а на хрена, собственно, он столько пашет как проклятый, и, вообще, кому теперь нужны его деньги и его раскрученный бизнес? Ответ напрашивался сам собой, и этот ответ подвел жирную черту под лучшим этапом жизни Артема Викторовича.

Продав свою долю в бизнесе каким-то дальним родственникам Борьки Савицкого – доля потянула на хорошую сумму – Северьянов купил относительно новый 25-метровый катамаран и ушел в свободное плаванье в прямом смысле этого слова. Только там, в море, подолгу оставаясь наедине со стихией, бывший пограничник сумел вновь обрести относительное душевное спокойствие. Точнее, смирился с потерей дорогих ему людей.

С помощью своих китайских друзей Артем вошел в туристический бизнес и следующие несколько месяцев жил-поживал в провинции Гуандун. Занимался в основном организацией круизов по прибрежным водам для туристов из России и стран СНГ, которые останавливались на курортах Хайнаня. Кроме того, по просьбам китайских товарищей несколько раз в год ходил на Тайвань и на Филиппины, доставляя оттуда небольшие посылки, содержанием которых никогда не интересовался.

Очередное первое мая застало Северьянова в Южно-Китайском море, примерно на полпути между Лусоном и Тайванем. Плаванье как плаванье, ничего необычного, и, когда после восхода солнца за кормой показалась какая-то джонка, Артем не обратил на нее особого внимания. За последние месяцы бывший пограничник пересекался в море со многими десятками подобных джонок, катеров, яхт, каботажных судов и прочими плавсредствами местных туземцев. Слышал, конечно, что в Южно-Китайском море пошаливают пираты, но до этого самого дня так ни разу и не повстречался с морскими разбойниками лицом к лицу.

Где-то к полудню незнакомая джонка сблизилась с катамараном Северьянова до полумили, после чего в мире произошло что-то страшное и непонятное. Сначала Артему показалось, что вокруг полыхнула какая-то странная розоватая вспышка, а затем секунды на три возникло состояние самой натуральной невесомости. Бывший пограничник воспарил в воздух в прямом смысле этого слова, упершись макушкой в потолок салона, и едва не шлепнулся на пятую точку, когда гравитация вернулась в норму.

В следующее мгновение завыла корабельная сирена, заставив Северьянова выскочить на палубу и лихорадочно закрутить головой во все стороны. В первый момент Артем подумал было что радар неожиданно накрылся медным тазиком, и его верный «Пингвин» – так назывался катамаран – вот-вот окажется под форштевнем какого-нибудь встречного крупнотоннажника.

Однако море вокруг оказалось на удивление пустынным, за исключением одной детали – незнакомая джонка быстро задирала нос, под вой включенной сирены погружаясь кормой в воду. По верхней палубе обреченного суденышка метались два-три человека, спешно напяливая на себя оранжевые спасательные жилеты. Секунд пять спустя все трое бросились в воду и энергично заработали руками, стремясь отплыть подальше от тонущей джонки, чтобы не оказаться втянутыми в водоворот. Через минуту на поверхности моря остались лишь «Пингвин», небольшой ярко-оранжевый плот и троица спасшихся.

Пока Северьянов спускал парус, запускал двигатели и менял курс, потерпевшие кораблекрушение успели забраться на плот. Видимо, не желали близкого знакомства с акулами, которых хватало в Южно-Китайском море. В общем, члены экипажа утопшей джонки поднялись на борт катамарана спустя минут сорок после гибели своего судна.

Едва глянув на спасенных, Артем тотчас ощутил нарастающее чувство тревоги. Интуиция, как известно, великая вещь, особенно если она помножена на богатый жизненный опыт и знание местных реалий. Так вот, эта самая интуиция, образно говоря, вопила во все горло, крича, что все трое филиппинцев – уроды и отморозки, у которых руки по локоть в крови.

Интуиция не подвела. Пока парочка спасенных на ломаном английском благодарила за свое спасение, попутно сообщив о погибших вместе с джонкой товарищах, третий зашел Северьянову за спину. Намеревался накинуть на шею лоха-европейца удавку, гад этакий, не подозревая, что бородатый «лох» является хорошо подготовленным дядечкой.

От удавки Артем увернулся и, не пожалев сил, отоварил злодея по шее ребром ладони. Затем потратил секунд пять на «танцы» с еще одним филиппинцем, который страстно возжелал посадить европейца «на перо».

Подловив момент, заблокировал руку, державшую нож, ткнув нападавшего по печени «клювом ястреба». Хорошо так ткнул, как говорится, от души, в результате чего пират сложился пополам, потерял равновесие, бултыхнулся в воду башкой вниз и исчез в глубине, словно камень.

Обезвредив второго, пришлось заняться самой натуральной акробатикой, так как у третьего филиппинца обнаружился револьвер. Небольшой такой, короткоствольный девятимиллиметровый «ругер» с пятью патронами в барабане, смертельно опасный в руках хорошего стрелка. Хорошо еще, что этот третий злодей оказался никудышным стрелком – выпустив из своего «ругера» все пять пуль, ни разу не попал в крутившуюся ужом мишень. Все пули ушли «в молоко», точнее, в заднюю стенку рубки-салона.

Расстреляв патроны, пару секунд спустя филиппинец последовал прямиком за своими непутевыми дружками. Откровенно говоря, Северьянов перестарался, не рассчитал силу удара, отправив потенциального «языка» в мир иной. Уже потом спохватился, так как, по идее, следовало бы оставить в живых хотя бы одного пирата, чтобы хорошенько допросить его и узнать, какого черта эти желтомордые отморозки с ходу полезли в драку.

Еще одной непоняткой осталась быстрая гибель филиппинской джонки, у которой, судя по сбивчивому рассказу пиратов, неожиданно отвалилась корма. В подобное как-то слабо верилось, так как просто так корма отвалиться не может, поэтому бывший пограничник счел, что суденышко пошло ко дну в результате взрыва внутри корпуса, к примеру, в машинном отделении. Взрывчатки, видимо, заложили не много, ровно столько, чтобы хватило для появления в корпусе джонки фатальной пробоины.