Александр Якубович - Последний жрец богини Лу. Том II

Когда мы подошли к трактирщику, глаза хозяина заведения забегали.

«Задавай вопросы, а я пока буду проверять, что он знает на самом деле», — послала мне мысль Лу.

В ходе короткого разговора выяснилось, что он ничего не видел, ничего не знает, да, заходила, куда пошла — не знает.

«А если ее похитили и прирезали? Из-за моих амбиций и нежелания платить дань? Жадный мудак ты, Антон. Тебе-то ладно, уже море по колено, но ты же должен думать и о людях вокруг тебя! Или пойдешь по трупам? Или плевать? Просто очередная рыжая девица-бард, пусть и смышленая. Новую найдешь? Энжи-2?»

С каждым словом мужика о том, что он «ничего не знает», хотя потел в процессе разговора он, как свинья — тут не надо было быть и менталистом, чтобы почувствовать, что кабачник просто пытается съехать с темы — внутри меня нарастал ком злости, который вот-вот был готов перейти в разрушающую ярость. Лу почувствовала это состояние и обеспокоенно коснулась моей руки. Сразу же стало легче. Впрочем, этот жест не ускользнул от внимания Орвиста, но виконт ничего не сказал, сделав вид, что очень занят изучением пустого зала заведения — время было раннее.

Когда трактирщик в очередной раз начал блеять на тему того, что мы зря сюда пришли, Лу молча схватила меня за локоть и бросив на мужика прожигающий взгляд, потащила в сторону лестницы на второй этаж.

Нашли мы Энжи в одном из номеров. Одежда на барде была порвана, сама девушка — чем-то опоена и серьезно избита. Рядом с кроватью я нашел небольшой плоский шестиугольник, высеченный из железа и покрашенный в черный.

— Это что такое? — спросил я Орвиста, который очень внимательно смотрел на кусок железа в моей руке.

— Послание.

— Какое?

— Что ее пометили, — виконт кивнул на барда, которую сейчас пыталась привести в чувство Лу, — и выкупить ее жизнь можно только другой жизнью.

Я нахмурился. Послание было более чем очевидное. Энжи была слишком полезна и нужна для дела, но терпение местных авторитетов не безгранично. Сначала я пропадаю на две с половиной недели — они же не в курсе, что я пробыл у них «в плену» все это время, как думала бард — а потом возвращаюсь и живу, как ни в чем не бывало. Нанял пару охранников и телохранителя и типа все отлично.

Мне всегда казалось, что Энжи в безопасности — она была лицом игры и люди, которые хотели попробовать лото впервые, старались попасть на розыгрыш именно к ней. Бандитам нужен был мой бизнес в рабочем состоянии, так что я надеялся, что все барды вне их прицела.

Но, видимо, всюду следующий за мной виконт спутал все планы душегубов и они перешли ко второму этапу — «отстрелу» близких мне людей. То, что Энжи жила со мной в одном доме, ни для кого секретом не было, а длинные языки уже обсуждали, кувыркаюсь я только с бардом, или еще и со своей «кузиной». Или у нас тут вообще полный разврат на троих, а Илий со свечкой в углу стоит, советы дает.

Лу кое-как привела в сознание артистку, и мы уволокли ее домой, замотав в простынь. Время было ранее, но большинство людей уже дошли до работы, так что на улице мы встретили не слишком много народу, да и до дома было рукой подать.

Сдав Энжи на поруки Илию и Лу, мы с Орвистом сели в столовой.

— И что с этим делать? — я все еще держал в руках странный шестиугольник.

— Придется решать этот вопрос визитом в гильдию, — сказал Орвист.

— В какую еще гильдию?

— Воров, само собой. Или ты думал, у них своей власти нет?

Гильдия воров, приплыли. Ладно, пусть будет так.

— И что мы там решим? Не думаю, что для гильдии воров я указ, как и королевская канцелярия.

Орвист пожевал губы.

— Я могу посоветоваться с начальством…

— И загнать меня в неоплатные долги перед королем? — в моем голосе сквозил сарказм.

Виконт пожал плечами.

— А что ты предлагаешь делать? — прямо спросил он.

Я покрутил в руках шестигранник. В груди росло чувство, которое я познал в королевских пыточных: желание вцепиться человеку в горло. Сильнее всего это чувство было у меня при виде Гарена, но и сейчас сойдет.

— Мы явимся в гильдию, раз уж нам забили «стрелку», — сказал я, вроде Орвист суть уловил, — а потом я предлагаю выпотрошить пару человек.

— Убить тех, кто избил Энжи? Не поможет, — покачал головой виконт.

— Ты не понял, мой милый благородный гвардеец. Я предлагаю не отомстить, я предлагаю показать им, что они связались с больными на голову людьми, вхожими во дворец.

— А ты реально больной?

— Не-а, — честно ответил я, хотя был не до конца уверен.

— По мне, твой план — дерьмо, — честно ответил Орвист.

— Я знаю. Поэтому я буду просить короля как можно быстрее вывести меня в фавор. Как только это произойдет, проблема исчезнет. Ну, хотя бы частично, — честно ответил я.

Орвист потерял нить моих рассуждений.

— Тогда зачем искать тех, кто прессовал Энжи?

Я тяжело вздохнул. Мне крайне не нравилось то, во что я ввязываюсь, но отступать было некуда. Потеряю Энжи — потеряю дело, а я обещал Каю Фотену оплатить храмы из своего кармана, хотя бы частично.

— Потому что покровительство короля будет распространяться только на меня и, предположим, Лу и Илия. А кто защитит Энжи? Так что они должны понимать, что связываются не только с канцелярией и дворцом, но и со мной, если решат трогать бардов.

С этим Орвист согласился. Дворец будет защищать меня и родственников, но вот о работниках индустрии лото речи не шло.

— Все равно твой план наитупейший, — сказал виконт.

— Есть идеи получше, с удовольствием выслушаю, — вызверился я.

Меня захлестывала ярость, а перед глазами стоял образ избитой и лежащей без сознания певицы. Лу же была сейчас слишком занята заботой о пострадавшей девушке, чтобы успокоить мой гнев и привести в чувство.

Королевский дворец в Пите был, по сути своей, старой перестроенной крепостью, которую возвели здесь еще во времена Империи. Задача фортификации была простая: если прибрежные форты и гавань падут, крепость должна была запереть вражеский десант в бухте, удерживая наступление с моря так долго, как это было возможно.

Сложная навигация в этом регионе не давала возможности высадиться где-нибудь рядом, если речь шла о нормальной атаке, а не ленивой переправе на шлюпках небольших десантных групп. Так что Пите был воротами Клерии в случае нападения с моря со стороны паринийцев. Если же атака предпринималась со стороны суши, то крепость уже начинала защищать порт, через который защитники могли стабильно получать припасы и подкрепления.

Со времен Империи прошли сотни лет, однако крепость не утратила своего ключевого значения, просто немного облагородилась: территория была расширена через строительство второго кольца внешних стен, внутренние фортификации переработаны, а сам королевский дворец стал отдельным от цитадели зданием.