Александр Якубович - Последний жрец богини Лу. Том II

Пока мы со старым жрецом метались из стороны в сторону, пытаясь обустроить наш быт, Лу тоже не скучала. Красивая, благородной наружности, она привлекала к себе внимание ребятни, с которой и вела просветительскую работу. Слишком сильно богиня не отсвечивала: мы на второй же день купили ей простое платье горожанки, а волосы она собирала в высокую гульку на затылке, как делали все местные женщины. От чепца Лу отказалась наотрез, как я не просил, хотя бы в целях конспирации. Но и переодевание пошло ей на пользу: сейчас бы я ее охарактеризовал не как странствующую воительницу-аристократку, а как гувернантку из семейства обедневших дворян, дочь лавочника или небольшого купца, а то и как молодую жену местного жреца. Лу удалось слиться с местностью.

Маскировка, конечно, была не слишком выдающаяся, так что любой, кто смотрел на девушку дольше двух минут, сразу же просекал, что она не так и проста. Воинская грация, четкость и плавность движений, осанка, походка, чуть вздернутый точеный подбородок и глаза, светящиеся внутренней силой и достоинством, никакие платья и чепцы спрятать не могли.

Деньги быстро кончались. От суммы, что мы смогли накопить во время жизни в Сердоне и Трейле, осталась только мошна с золотом — неприкосновенный запас на строительство храма — да полсотни серебром. Очень много сжирало содержание лошадей на городских конюшнях, где купцы и прочие гости Пите оставляли своих лошадей, ослов, мулов и прочую рабочую скотину. За каждого коня приходилось платить по серебру в день — столько обходилась аренда стойла, фураж с соломой и питье для коней. За чистку местным конюхом надо было выложить еще половину, а выгул лошадей, чтобы животные не застаивались, стоили трешку за раз. Ценник был реально конским — для меня это определение вовсе заиграло новыми красками — но продать лошадей за полцены, чтобы потом платить втрое, мы были не готовы. В любом случае, если совсем прижмет, мы можем избавиться от своего четвероного транспорта и просто возместить расходы на содержание, отправившись в путь пешими, с каким-нибудь караваном. Или вообще погрузиться на один из кораблей пассажирами — путешествовать морем тут было в порядке вещей, портовый де город.

Но лошадей мы пока содержали. Обходилось нам это порядка 25 серебряных монет в неделю, то есть почти равнялось двум третям моего заработка у барона Амера Тиббота.

Но была у высоких цен столицы и оборотная сторона — платили тут за работу намного больше, чем на тихом юге.

Так как я был опытным провинциалом — в одной столице, которая пожирала и перемалывала судьбы людей, выплевывая тех на обочину жизни по окончанию пиршества — я в своей жизни обустроиться разок уже успел. Речь о Москве, конечно, в которой я остался после учебы в институте. Так что и Пите, как я думал, мне должен покориться.

Когда я получил от ворот поворот во всех более-менее приглянувшихся мне конторах, торговых домах, гильдиях и даже ростовщических лавках, пришлось воспользоваться опытом жизни в Москве. К этому способу я прибегал каждый раз, когда сталкивался с нехваткой денег или планировал крупную покупку. Нет, я не про гоп-стоп. Я начал искать халтуру с поденной оплатой.

Что в сути своей халтура на денек или недельная шабашка? Это трудная, тяжелая работа, которую надо делать быстро. Платят за такие дела сразу же, на руки и сумма не облагается никакими налогами. Еще и довезут обычно, куда надо. Ну, это я про стройки в Москве и области. Тут же никуда ехать не пришлось — доки были местом, где мужчина всегда может найти себе работу. Было бы желание.

Желания у меня, кстати, особо не было, но худеющая мошна вкупе с грядущей перспективой лезть в золотой запас или продавать лошадей, на работу меня погнали.

Сначала ничего не получалось, я только бесцельно ходил между складами, перемежающихся грязными улицами с какими-то покосившимися халупами, и только крутил башкой.

Судьба послала мне Тарта.

Наша первая встреча с Тартом прошла живописно. Я шарился по докам в поисках работы, а он блевал в подворотне. За день я уже такое количество прохожих и делового вида моряков дернул своим вопросом «где бы тут работки найти», что в моем отупевшем от холода, рыбной вони и мелькающих вокруг лиц мозгу даже не родилось и тени сомнений, что момент крайне неподходящий.

Я постоял, подождал пока мужик проблюется, и когда он разогнулся, утирая рот и подбородок, прямо его спросил:

— Уважаемый, минутка найдется?

Мужчина только удивленно на меня посмотрел.

— Не знаешь, где работенку найти можно? Для честного человека, без мутных и донных дел, — продолжил я свои расспросы.

Тарт удивился, но мне уже было настолько плевать, кого теребить расспросами, что я просто стоял и ждал, что мне скажет этот мужик в крепкой одежде и неплохих сапогах, который еще до захода солнца решил проблеваться за углом портовой таверны.

Как оказалось, Тарт был старпомом на галере, которая только сегодня пришла в порт Пите со стороны Бреннской республики. Чуть за тридцать, может тридцать пять, как и все южане, он был смугловатым, с высокими скулами и темными кудрявыми волосами. Дополняли образ «горячего итальянца» небольшая бородка и черные, аки душа ростовщика, большие глаза с пышными, как у девицы, ресницами.

— Удивительный способ заводить знакомства, — почти без акцента, на клерийском, ответил мне мужчина.

— Я просто приехал в город и ищу работу, — пожал я плечами. — У кого не спросишь, все заняты и торопятся, а тут такой шанс завести беседу.

Моряк усмехнулся, показывая ряд крепких белых зубов.

— Говоришь, для честного человека работу ищешь? — Оценивающе посмотрел на меня моряк, пытаясь понять, что такой худой и высокий парень забыл в доках.

Посмотрел на мои руки без мозолей. Руки писаря, жреца или аристократа.

— А ты кто по профессии вообще? Что умеешь?

— Счетовод, — просто ответил я. — Но берусь за любую работу. Грузчиком в том числе.

Собственно, найти себе работу грузчиком я и планировал. Хорошая шабашка, честные деньги. Вот только спина потом будет вываливаться, но я постоянно делал гимнастику и старался упражняться с мечом, так что сейчас был посильнее, чем до путешествия в этот мир.

Проблема трудоустройства была в том, что в порту Пите уже давно действовали целые банды и гильдии грузчиков, которые забирали себе самые сладкие заказы. Вольнонаемные же, типа меня, должны были собираться каждое утро на специальных пятачках в порту, где их цепляли на разовые работы бригадиры или капитаны в помощь собственным матросам.

Об этом я не знал, потому что это были тонкости деловой жизни порта. Чтобы застать вольнонаемных, надо было приходить на пристань засветло. Так что пока я доходил до мест сбора, там уже никого не было — работать в порту начинали в районе шести часов утра, за два-три часа до рассвета. Я в это время только начинал делать гимнастику и греть завтрак для себя, Илия и Лу.