Степан Уранов - Орион

Вскоре, с помощью знакомых отца, он вышел на Слуцкого Михаила Григорьевича — ветерана спецподразделения «Альфа», с которым целых восемь месяцев он занимался по индивидуальному курсу подготовки диверсантов осназа КГБ.

Слуцкий каждые семь месяцев набирал группу из пяти парней, желающих проверить себя на прочность в его «спортлагере», располагающемся в тайге. Деньги за подготовку, аналогичную той, которую давали спецназовцам в СССР, Михаил Григорьевич брал хорошие. Оплата шла сразу за день до поездки в лагерь. Если по прибытию ученики ломались, что было чаще всего, и желали покинуть лагерь, то забывали про свои деньги и возвращались в тёплые городские квартиры. Обучение прекращалось только в том случае, если режима и нагрузок не вывезет последний ученик — Слуцкий мог обучать и одного. Артём остался, помахав вслед плюнувшим на весь курс четверым слабакам. По его просьбе инструктор оставил его в лагере ещё на месяц, но хотя и отвлекался на новую группу, всё равно натаскивал его по индивидуальной программе.

Артём на всю жизнь запомнил слова наставника, которые тот произнёс перед группой за час до погрузки в поезд:

— Все барьеры преодолимы! Главное дисциплина и жёсткая подготовка. Надо понять в первую очередь, что если не ты, то тебя. И враг не будет задумываться над моральными аспектами и нравственными ценностями — он просто выстрелит в тебя и добьётся поставленной задачи. Закинет в твой хавальник раскалённые угли и всё равно услышит от тебя, мычащего и орущего от боли то, что ему надо узнать. И на этом всё — он просто будет первым. В таких ситуациях когда «он или ты» главное не думать, блокировать мораль и глушить всех, как последних педофилов в чистом поле. Человек существо универсальное — адаптируется ко всем лишениям и нагрузкам. Это доказано школами подготовки спецназа великого Союза Советских Социалистических Республик! В этих лучших учебных центрах я провёл всю свою жизнь и в итоге, делал из трусов и слабаков настоящих демонов войны, которых боялась вся Америка и Европа. А если от вынужденной адаптации будет зависеть жизнь, то осознание придёт ещё быстрее. Если жизнь дорога, значит обязан будешь резать врагам глотки; задерживать дыхание, затаившись в яме с дерьмом и жрать с аппетитом червей да крыс ради той дозы протеина и углеводов. И всё ради того, чтобы сохранить свою жизнь и выполнить поставленные штабом и партией задания…Поэтому, к чертям собачьим всё, прочь слабость и страх! Можешь отжаться двадцать раз, на следующий день сделай больше — «кровь из носа» но победи слабость, преодолей её и будь первым, сильным и дерзким. За год можно научиться многому — в это не верят только те, кто не просыпался в пять утра и не ложился в двенадцать ночи; кто не может себя заставить бегать по утрам и висеть на турнике. Эти скептики никогда не посылали своих врагов в глубокие, фатальные нокауты и не жрали подножный корм. У них нет ни яиц, ни воли, ни цели, ни духа, ни твёрдости — это «диванные овощи», способные только жрать, срать и спорить с бабами и телевизором. Они мясо и могут своими атрофированными туловами послужить для показательного курса выбивания из «языка» нужной информации. Но этому я вас обучать, конечно, не буду, даже за большие деньги. Вам будет плохо, сложно и больно, но если вы найдёте силы и продержитесь до конца то итог вашей подготовки будет удовлетворять вас на все сто. Это я вам гарантирую!

После лагеря Слуцкого, Артём начал разбираться в оружии, ознакомился со многими видами, стоящими на вооружении разных армий мира. Уже знал на практике, что такое угонная мишень, встречная, левая, правая; как важна безотказность оружия и «правило левой руки», как управлять огнём в бою и решительно вступать в «огневой контакт».

Но как пройти последний этап подготовки. Тот этап, который был осью всего, Артём не знал. Нужна была практика, чтобы закрепить всё то, чему он научился. Порой лезли бредовые, страшные мысли с такой-то подготовкой, но решение пришло само собой. Как всегда и бывает в жизни…

Возвращаясь как-то с тренировки, он услышал за спиной шёпот сидящих на скамейке двух старушек:

— Во! Смотри, припёрся! Ты поглянь-ка, урод какой: пьяным за руль тогда сел и всех сволочь такая, всех, сука, погубил — и отца и мать и Вовочку, братишку младшего. Сволочь такая, падла, наркоман чертов.

В тот момент Артем почувствовал как ярость начинает брать над сознанием верх. После этого случая, точнее удара ниже пояса, его постоянно мучила подозрительность. Казалось за его спиной все обливают его помоями. Он понимал, что это уже психологическая проблема и ей надо срочно делиться с опытным психотерапевтом, но искать выход из этого тупика он решил сам.

Ждать не понять чего, и медлить, уже было нельзя. Нервы были на пределе. Артём уже чувствовал в себе то, чего ему не хватало для того, чтобы выжить в «квадрате» — он был готов убивать.

Добираться до Бикина, он решил легко и просто на утреннем автобусе.

Последняя неделя до отбытия внесла в его жизнь основной перелом. Всё началось за несколько дней до запланированного отъезда.

Поднимаясь как-то на этаж с вечерней пробежки, он расслышал приглушённый голос семнадцатилетней соседки, болтающей с подружкой.

— Я тут с мальчишкой познакомилась, — восхищённо говорила Ленка. — Игорем зовут, с этим… Арво общается. Там всё как надо. Всё тип-топ, пацан класс. Приглашает в пятницу погулять.

— Завтра что ли? Машина есть у него? — спросила Маринка.

— Чё, дура? Бэнч! Конечно есть, ворона, блин, — усмехнулась наивности подруги соседка. — Завтра поедем.

— Я не знаю.

— Поехали покатаемся. Вдвоём веселее будет, — уговаривала подругу Ленка.

Поднявшись на свой этаж, он увидел в руках соседки банку алкогольного коктейля.

— Привет, — увидев Артёма, усмехнулась Ленка.

— Привет, — бросил ей парень.

Уже войдя в квартиру, до него долетели слова Ленкиной подруги:

— А как соседа зовут? Не сдаст тебя родителям, а то он тебя с банкой видел?

— Тёмка! — глотая очередную порцию коктейля, произнесла соседка. — Да я ничего не знаю о нём. Мы же сюда полтора года назад переехали. — Он вообще, мне кажется, какой-то бивень поролоновый, тюфяк блин. Скрытный, короче, шпион хренов! Чё-то ходит всё, ходит…мухомор. Мутит чё-то на своей волне. Я его после аварии с бабой ни разу, кстати, не видела. Короче, урод, блин. Я таких, не перевариваю. Контуженный.

Замерев в коридоре квартиры, Артём слушал пьяную девчонку и набат, бомбивший раскаленные виски. Точка кипения грозила взрывом. Тряслись руки, сжатые челюсти выдавили из-под кожи два шара желвак. Все пространство наполнилось красным. Ярость и злость держали парня в своей власти.