Дмитрий Рус - Играть, чтобы жить. Книга 9

Внимание! Развилка Судьбы! На ваши плечи легла судьба целого мира. Последующие поступки определят ваш Путь.

Тени Творца смотрят на вас с настороженным ожиданием.

Развитие метки: «Дарящий Надежду». Ранг метки: второй.

Получено достижение: «Принявший Ношу».

Ваша Книга Жизни открыта на чистой странице. Следуйте пути Творца и вам откроются дополнительные возможности.

Вним@№$е! Посл@ние от Х@оса. Скрыт@я Истин@ №2. Кратчайший путь к Вершине – ведет через Х@ос!!!

Укрывшийся в складках пространства Павший с удивлением наблюдал, как его бывший жрец работает со Жнецом Миров. В который раз он мысленно похвалил себя за то, что не послушал хитроумную Йованну и не подсунул мальчишке обманку вместо настоящего клинка. О таком уровне слияния Павший даже не слышал. Жнец водил рукой юного бога, вытаскивая с фундаментального уровня архитектуры Древа сверкающие ярлыки системных команд. Клинок порхал, вырисовывая неизвестные руны-активаторы и Павший едва успевал запоминать сложные многомерные конструкты. Впрочем, стоит ли удивляться неизведанному? Древо – бесконечная матрешка из тайн.

Если быть до конца честным перед самим собой, то Пашке было немного стыдно. Сверкание души с чистыми помыслами напоминало ему те дни, когда беззаботная дружба смертного дарила ему столь нужные изменения его человеческой грани. Глебка не позволял ему забыться, потерять себя и все дальше уводил его от навязанной роли « Deus ex machina »: холодного искусственного разума и расчетливого бога зла.

Сейчас же Павшему пришлось вновь обратиться к программной составляющей своей души. Раз в год Неназываемый забивался в надежное нутро личных чертогов, ложился на каменное ложе около усыпанного свежими цветами склепа Макарии, и впадал на неделю в спячку, запуская аварийный протокол восстановления сознания из последней резервной копии. Затем еще неделя – на поглощение кристаллов памяти с холодной фактурой стертых событий. Только факты – никаких эмоций и тлетворного влияния верующих. Другого метода избавится от искажений личности эманациями подсевших на сладкий яд Тавора – Пашка не знал. Слава русским программистам – он нашел хотя бы такую возможность.

Приносящий Счастье грубо корежил Друмир под себя. Счастье – безудержное, бесплатное, хоть ведрами – оказалось самой востребованной и желанной валютой. Разумные выносили на вилах некогда обожаемых императоров, ломали окровавленными ладонями артефактные клинки, отказывались от дара магии, развеивали драгоценные фиалы наркотической Розовой Пелены и с улыбкой принимали зелье Забвения, дабы вычеркнуть из памяти ненужных богов. Счастье всем и никто не уйдет обиженным!

Тавор дурманил души людей, подсаживая их на дешевый серотонин. Его преданные слуги превращались в тех самых мышек с лоботомией, которым в центр удовольствия вживили электрод. Они давили и давили на кнопку, позабыв о еде и кричащих детях, умирая от жажды и голода, умирая счастливыми.

Тавор калечил паству, а та, в свою очередь, корежила разум Павшего…

Неназываемый крутился как мог. Перетягивал к себе богов Равновесия, лишившихся прикрытия главы пантеона. Переправлял бессмертных собратьев на Древо, легендируя это бегством на Землю. Обновлял щит Незначительности над Склепом Хроноса, в котором затаились наивные, как кухонные мыши под веником, смертные. Павший интриговал, закладывая самые жуткие слухи в разум поклоняющихся императору Счастье и истово надеясь, что их вера искорежит самого Тавора.

Пашка вынужденно фильтровал собственный поток верующих, буквально поштучно отбирая каждого. К собственному стыду, он перехватил поток веры Лаита, перенаправив его на самое ценное, что у него было. А уж то, что он делал сейчас…

Но цель оправдывала средства! Слишком уж многие готовились вцепиться зубами в срезанный мир. Хватало на Древе богов-пророков, ищеек, интуитов и падальщиков, с невероятной чуйкой. Мир еще вроде как цвел и развивался, а боги-паразиты, охотники за ценными душами, богоборцы, бессмертные старьевщики, рекрутеры в пантеоны, высшие духи и многие, многие другие – уже сжимали вокруг него плотное кольцо.

Так что, прости Глебка… одна надежда – на твою удачу, незашоренность взглядов и дикую веру в себя. Ты выживешь. Наверное…

Очередные руны возникли вокруг отсеченного от материнского листа Друмира. Павший напрягся, сжав в руках с таким трудом заполненный накопитель веры. Пятьдесят миллионов совушек! По нынешним бездушным временам – сумма более чем значительная.

К его удивлению помощь не понадобилось. Вчерашний смертный с легкостью зачерпнул из неизвестного источника море энергии и недрогнувшей рукой направил его в руны.

– Но как?! – неудержавись, вполголоса прошептал Пашка.

А затем, ему стало не до радостей по сэкономленной вере и не до отстраненных размышлений. Наступил самый ответственный момент.

Павший почуял, как невдалеке загудели небесные струны, прогибаясь под весом тяжелого конструкта ментального удара.

Держись парень, и только попробуй сдохнуть!

– Бум!

Вращающийся в пустоте Друмир остался без защиты…

Усталый и абсолютно опустошенный, я перешел из Чертогов в номер гостиницы. За окном уже просыпалось солнце, даря новую жизнь и новую надежду. Потянувшись и так и не дождавшись привычного хруста суставов, я понял чего мне так не хватает.

Крепкого кофе с молоком и друмировской сигареты – с фигурным дымом цвета мыльного пузыря! Секундное напряжение памяти и веры, короткое: «прости, Творец» и энергия тысячи молитв обернулась чашкой ароматного напитка и зажатой между пальцев сигаретой.

Длинная затяжка, мелькнувшая строка логов о минорном воздействии на психику и давящий груз ответственности хоть немного отпустил мой разум. Сорок миллионов разумных, сорок миллионов камней на моих плечах…

Подняв все доступные щиты – за себя и за целый мир, я вышел на крыльцо. Вновь затянувшись и выпустив в небо лохматое разноцветное облачко, я присмотрелся к происходящему во дворе. Зеленые точки на радаре заставили меня искать глазами своих бойцов.

Вот Сиреневый осторожно окапывает и поправляет покосившийся тотемный столб, криво вкопанный в дальнем углу. Похоже, что кто-то из позабытых и никому не нужных божков места впал здесь в окончательную спячку, мало чем отличающуюся от смерти. Расход веры минимален, а вот надежда… она, наверное, на максимуме.

А нет, сидит вот рядышком с замшелым столбом крохотный старичок-боровичок, в грязном и рваном рубище. Утирает трясущейся рукой старческие слезы и никак не может выговорить синими губами слова благодарности. И почему Сиреневый выделил его среди множества страждущих? Имя им – легион. Позабытые, вычеркнутые из памяти, с выцветшими, до нечитаемости, страницами книги жизни. Они тысячами уходят в небытие, а на их месте возникают новые боги.