Василий Горъ - Ромм. Седьмой [СИ]

Право первого удара дамы уступили Лани, и девушка, страшно уставшая лежать в скафе, наглухо принайтованном к переборке, бросилась мне на шею, зачем-то взъерошила волосы и заявила, что я самый лучший. Рати последовала ее примеру, но не преминула поддеть подругу, сказав, что я не лучший, а единственный и неповторимый. Пока они грызлись, выясняя, кто и что имел в виду, в перчатку моего скафандра вцепилась Дотти, ради такого дела разблокировавшая замки и вставшая с кресла:

- Вы меня впечатлили, командир! Горжусь тем, что играю в вашей команде!

Олли обошлась без рукопожатий – встала на цыпочки и от души расцеловала. А высказать свое мнение не успела – как только ее губы оторвались от моей щеки, Лани возмущенно взвыла:

- Не поняла? А почему в щеки?!

- Посмотри внимательно, Дэн сейчас в СКАФАНДРЕ!!! – не задумавшись ни на мгновение, отшутилась Удавка, и вся женская половина экипажа зашлась в истерическом хохоте.

Объяснять причину веселья дамы отказались наотрез, и я «страшно обиделся» – ушел вниз, чтобы навестить санузел и ополоснуться. Пока мылся, сбросил вызов адмирала Ти’Гисс, поэтому, выбравшись из душевой кабинки и натянув комбинезон, набрал ее сам.

Беседа не затянулась – Вайнара поздравила меня с удачным началом операции, поинтересовалась подробностями и скромненько попросила запись боя, «дабы отправить ее величеству». О том, что запись уже улетела, я ей, конечно же, сообщил. Но копию отправил, ибо понимал, что чувствовать себя статистом на чужом празднике жизни ей ой как непривычно.

Потом в каюту ворвались мои супруги, задержавшиеся по дороге, увидели, что я без скафа, да еще и с влажными волосами, и превратились в два маленьких, но деятельных урагана. За какие-то десять минут они успели ополоснуться, сбегать к Олли и Дотти, обсудить меню «легкого перекуса», накрыть на стол в спортзале, раза три «поцапаться» и одарить меня сотней поцелуев.

Перекус прошел в большой и очень веселой грызне – я вывесил с одной стороны нашего стола изображение с камеры, расположенной в крошечной кают-компании «Призрака», и клан «Конкистадоров» получил возможность от души посмеяться.

Как ни странно, в этот раз первую скрипку играл дуэт Олафа и Дотти. И если Кувалда был в своем обычном амплуа, то вторая моментами несла такое, что я ее не узнавал. Лани, Рати и Дерек тоже отрывались, но не с таким размахом. Честер, как обычно, довольно молчал. А Олли большую часть времени изображала хищника в засаде: выжидала удачный момент, бросалась на жертву, «убивала» ее одной фразой и снова возвращалась в свои «кусты». При этом «образов» на ней не было, поэтому я не волновался – просто изредка поглядывал, убеждался, что с ней все в порядке, и снова включался в разговор.

Через какое-то время искин «Непоседы» уведомил о получении сообщения по МС, и я был вынужден отправиться в рубку. А когда посмотрел короткую запись от Альери, вызвал к себе Удавку.

Олли вылетела из лифта от силы секунд через двадцать. И, увидев в центре комнаты трехмерную фигуру королевы, вопросительно посмотрела на меня.

Я включил воспроизведение и дал ей послушать последний вопрос Ти’Шарли:

«Кстати, как там мои девчонки?»

Тэххерка прижала ладони к вискам, запустила пальцы в свою гриву и задрала ее вверх, став чем-то похожей на фонтан с угольно-черными струями, бьющими из статуи богини красоты. При этом выражение лица стало настолько неописуемым, что я невольно напрягся:

- Может, позвать Дотти? Какая разница, кто ей ответит?

Олли рассмеялась:

- Да нет, все нормально! Просто ума не приложу, что говорить.

- В каком смысле?

- Дэн, она знает меня той, прежней. Услышав фразу «у нас все хорошо», задергается и начнет терзать Ти’Гисс, чтобы выяснить, что случилось с ее ходячими искинами. Выдавать анализ происходящего я не хочу и не буду – для этого потребуется снова залезть в «клетку». А если я скажу, что мы счастливы до безумия, она не поймет.

- А вы счастливы до безумия? – улыбнулся я.

Теххерка подошла к моему креслу, села на подлокотник, прислонилась боком к спинке и тяжело вздохнула:

- В девятнадцать лет мы с Дотти получили назначение на линкор «Ориетт». Сейчас нам по тридцать четыре. Значит, мы провели в тренировках, учебе и копании во всякой грязи целых пятнадцать лет. Говоря иными словами, когда нам что-нибудь поручала королева, мы уходили в дело с головой. Когда заданий не было, круглые сутки тренировались или проходили какие-нибудь учебные курсы. Кстати, хочешь, покажу наш дом?

Я кивнул, так как понимал, что ей захотелось выговориться. И отправился на виртуальную прогулку по особняку размерами чуть больше того, который мне подарила Альери. Только если в моем особняке было все, что требуется для жизни, то в том, в котором жили Олли с Дотти, уют начинался и заканчивался в прихожей. А за дверью, ведущей в остальные помещения, глаз радовали только два дорогущих УТК, прекрасно оборудованный спортивный зал, два кабинета и гардеробная, где хранился минимум одежды и обуви. А все остальное откровенно пугало: на узеньких кроватях в смежных спальнях мне пришлось бы спать, опустив ноги на пол. В гостиных сидеть на полу. В единственной «жилой» столовой ждать, когда освободится один из двух стульев. Да что там говорить – даже ванная комната у них использовалась одна-единственная. И своим видом заставляла сомневаться в том, что в этом доме живут молодые и красивые женщины…

- Ну, и ради чего все это было?! – в какой-то момент не выдержал я.

Олли криво усмехнулась:

- Еще за день до знакомства с вами я бы уверенно сказала, что у меня есть Цель, что я хочу стать самой лучшей и так далее. А сейчас при попытке вспомнить эти годы я вижу перед глазами только испуганные, ненавидящие или угодливые лица, слышу шепотки за спиной, чувствую грязь в эмоциях тех, с кем сталкивала меня жизнь. И понимаю, что спустила пятнадцать лет жизни в утилизатор!

- Все это уже в прошлом… - мягко сказал я, положив ладонь на ее бедро.

Олли накрыла мою ладонь своей ладошкой и грустно улыбнулась:

- Сочувствуешь… Искренне… А мы с Дотти, две малолетние дуры, так старались стать сильными и независимыми, что не позволяли себе проявлять слабость даже дома! Мы, не задумываясь, втаптывали в грязь тех, кто пытался нас напугать или подставить; безжалостно разоряли или отправляли под суд тех, кто пытался нас перекупить; презирали или не замечали слабых и с каждым днем все сильнее и сильнее вживались в создаваемые образы. Да что говорить, мы верим одна другой чуть ли не больше, чем самим себе, готовы поддержать одна другую даже ценой жизни, а дарить тепло такими вот прикосновениями научились только здесь, на «Непоседе». У тебя и твоих девочек…