Гиорги Квернадзе - Ученый в средневековье. Том 7

Бог Молний, усиленный маной настолько, насколько это возможно при условиях завихрения маны, подошёл очень близко к свисающей чёрной ткани, что выступала в роли входа в маленькую обитель науки в этой пустоши. Он резко сорвал кусок материи, что не стоило ему никаких усилий, и мгновенно встал в боевую стойку, готовясь и к атаке, и к защите.

Однако, вопреки всем своим ожиданиям, Зен, наблюдая через прицел, готовый в ответ на любое движение сделать выстрел, не увидел никого, кто должен был выпрыгнуть на его дворецкого и ввязаться с ним в бой.

Не наблюдая никакого угрозы, Бог Молний двинулся дальше внутрь. Учёный от него не отставал и, несмотря на отсутствие видимой угрозы, продолжал держать перед собой револьвер. Виктор тоже не собирался снимать усиление, как и выходить из боевой стойки.

И вот, зайдя в шатёр-лабораторию, дворецкий получил мощный удар в корпус, на который успел поставить блок, однако усиления было недостаточно, чтобы увернуться от атаки. Именно поэтому он проскользил на ногах метра три-четыре, чего хватило, чтобы оказаться за входом.

Как только Виктор исчез, Зен почти на одних рефлексах выстрелил во тьму шатра. Спустя секунду после звука выстрела раздался негромкий взрыв, которого хватило для того, чтобы снести всю походную лабораторию.

Перед Богом Молний и учёным предстал их противник: гуманоидный краб, который имел разные по размеру клешни. Бо́льшей он прикрыл «голову» и три четверти корпуса, тем самым погасив весь урон от атаки императора Вавилона.

— А вот и тот, кто уничтожил мою установку. Что думаешь, Виктор? Сможешь одолеть его с нынешними силами? — поинтересовался Зен у своего напарника.

— Пока точно не знаю, господин. У него довольно прочный панцирь. Если я его не пробью, шансы сильно упадут. Надеюсь на вашу помощь, только не подходите близко, — честно ответил дворецкий.

— Принято, — кивнул учёный и щёлкнул барабаном своего ColtPython’а. Да, он решил сделать своё оружие в стиле этой модели револьвера, так как испытывал к нему симпатию (Зен любитель старинных вещей. Всё-таки данную модель револьверов перестали выпускать три века назад, когда учёный родился).

Зачем же император Вавилона вытаскивал барабан? Дело в том, что одна из его камер была покрыта свинцом, как и некоторые участки внутри револьвера, включая ствол. Учёный зарядил ядерный патрон как раз туда. Данный вид боеприпасов самый затратный и тяжёлый в изготовлении, но также он и самый эффективный против любых живых существ.

Так сказать, новое вооружение, которое доступно лишь Зену. Даже без активации усиления (в рукояти револьвера имелся кристалл маны, который использовался как источник магической энергии для работы усилительных рун, что были нанесены по всему корпусу и могли запускаться по нажатию кнопки) выстрел таким патроном мог уничтожить магический щит мага девятого уровня средней ступени и ниже, однако это было очень опасно. Самый лучший вариант использования — попадание в тело врага. Именно тогда атака возымеет самый лучший и безопасный для стрелка эффект.

Как только разговор закончился, монстр атаковал. Он отвёл от себя клешню и начал её заносить для того, чтобы размазать «жалкого человечешку» и приняться за второго. Краб-гуманоид понимал, что первый, ближайший к нему, человек опасен, так как атака его товарища не вызывала ничего, кроме щекотки, а ближник смог полностью заблокировать без каких-либо последствий для себя удар без размаха.

Виктор не стал ждать, когда эта махина проведёт атаку, и сам рванул вперёд. В отличие от монстра, Бог Молний и с внутренним усилением обладал довольно огромной скоростью, что позволило ему со всей своей нынешней силой ударить в корпус врага.

Однако панцирь от этой атаки даже не треснул. Нет, он не поглощал ману Дворецкого, как делали это ночные твари, с расстояния и на огромной скорости. Он делал это намного медленнее и лишь при прямом физическом контакте руки и хитина. Что позволило урезать силу удара примерно на четверть.

После неудачной атаки Виктор сразу же отскочил на несколько метров, пропуская над собой опускающуюся клешню краба-гуманоида. Дворецкий обладал достаточной скоростью, чтобы с лёгкостью уйти от атаки и оказаться на достаточно близком и в то же время безопасном расстоянии от своего противника.

Как только конечность монстра опустилась на сухую землю, раздался оглушительный выстрел. Виктор краем глаза заметил небольшой светящийся синим цветом шлейф, который тянулся к крабу-гуманоиду откуда-то со спины дворецкого.

Период с конца двадцать второго по начало двадцать третьего века был довольно сложным и трудным для большинства людей. Это было связано с глобальными изменениями как в форме правления, так и в бытовой жизни самых обычных людей.

Под конец этого временного промежутка его прозвали «Четвёртая Техногенная Революция» (ЧТР). Если центральные районы страны страдали от грабежей и разбойничества как физического, так и информационного, то что уж говорить про отдалённые области сверхдержавы.

Это было связано с тем, что, начиная с середины двадцать первого века развитие технологий очень сильно замедлилось. Причины сейчас уже никто не знает, однако гуляет много теорий. Кто-то считает, что всему виной слишком сильная толерантность, которая переросла в нетерпимость по отношению к другим людям. Также человечество было настолько одержимо лояльностью, что коверкало изначальные значения разных течений.

Так вот, сторонники теории о том, что виновата в этом толерантность, считают, что из-за слишком сильных «устаревших», как они считали, моральных принципов остановилось развитие биотехнологий. Да даже генной инженерии перекрыли доступ к кислороду.

Кто-то же считает, что всему виной людская глупость. Обычное незнание. Оно и понятно, люди инстинктивно боятся чего-то неизвестного и непонятного им, это естественно. Именно поэтому новые исследования и изобретения долго не жили, так как толпы людей выходили на улицы с протестами.

Есть и те, кто думали, что всему виной заговор правительства. Обычные теории заговора, проще говоря. Они до сих пор актуальны, и их количество с двадцать первого века лишь растёт. Даже несмотря на то, что в двадцать третьем большинство населения стало атеистами, хотя, казалось бы, религия — вещь могущественная. И даже от неё отказалось порядка семидесяти процентов людей. А вот приверженцы теории заговоров лишь пополняли свои ряды, пусть и медленно.

Однако большинство склонялось ко второй версии. С этой теорией по популярности могла сравниться лишь та, которая гласила, что учёные того времени исчерпали свои интеллектуальные ресурсы и силы, а также то, что для прорыва в новых технологиях потребовалось просто огромное количество знаний, исследований и времени.