Дмитрий Ра - Эльфанутый [СИ]

Я кивнул, соглашаясь.

— Что еще?

— Гоблины, — продолжил шаман. Катарсия шевельнула длинными ушками, — обнаружили нас неделю назад. Пока никто не пострадал, но уже есть раненые. Мелкие проныры пакостят, как могут. Мешают охоте и собирательству. Я как раз хотел на днях отправить отряд — мы знаем, где их логово.

— Я тоже! — подпрыгнула Катарсия и подняла руку. — Тоже! Тоже! С отрядом. Гоблинов убить, матку нет. Матку! Матку! Мне! Моя радость!

— Добро, — согласился я, чувствуя, что могу об этом еще пожалеть. — И я тогда уж пойду. Хочу посмотреть.

Никто не стал переубеждать остаться из разряда: «Ой, ты же насяльника, тебя низя. Сиди дома». Это Зеленые Анаконды. И вождь идет впереди рядов своих.

— Контрабандисты стали плавать чаще, — взволнованно сказал Улук-Урай. — За неделю корабль проплывал трижды. Туда и обратно. Но пока к нам никто не наведался, значит они молчат. Но долго это не продлится, молодой вождь.

— Согласен. С ними нужно договориться. Не пытались?

— Пытались, Трайл. Они делают вид, что нас нет. Даже не смотрят в нашу строну.

— Странно.

— Гомики, — буркнул Бом.

— Еще надо решить, что дальше строить! — встрял в разговор гном Бори. — Можем начать с кузни. Железную руду нашли, уголь используем древесный! Трайл, хозяин. Дай кузню. Неможется боле! Оч надо.

— Как стена и подъемник?

— Укрепили и то, и другое. Стену уже только каменную строить, но сам понимаешь, хозяин, с нашими-то силами…

— Десять лет строить будем.

— Верно говоришь, хозяин.

Тишина. Все погрузились в свои мысли.

— А че… — харкнул Гым. — эльфу… Сказать вождю. О эльву… А, тьфу!

Гым сплюнул от злости. Не смог выговорить какое-то слово.

Я вопросительно посмотрел на шамана.

— Альва, — пояснил он с улыбкой. — Вампир таки объявился, молодой вождь.

Мое сердце нырнуло, доплыло до пяток, отбивая по ним ритм. Это отразилось на лице.

— О, не переживай, Трайл. Она оказалась не опасна. Это высший вампир и крови ей не требуется. Иногда приходит, играет с детьми, рассказывает истории. Потом уходит.

— Детей пересчитывали? — не успокаивался я.

— Как-то не подумали, — захлопал глазами шаман, переглядываясь с Тхорком.

— Пересчитайте, уж будьте так любезны, милсдари.

Бом зафыркал, выплевывая пережеванный корешок.

— Так, планерка на сегодня окончена. Вы меня и так загрузили по полное не хочу. Завтра скажу, как жить дальше. Да что там за шум?!

Детский гомон, крики радости и пьяные, но добрые потасовки гремели до самого вечера. Зеленые Анаконды торжествовали. Истинный вождь жив. Легкая Душа вернулась. Все забыли о мирской суете. Я бы возмутился такой безответственности, но после планерки уселся за общий стол и был занят прокрастинацией. Сидел, лениво пожевывал сушеный гриб, мычал и думал о вселенских заботах.

— Готовишься к отцовству, молодой вождь? — хихикнул шаман, сидящий рядом со мной.

— Ага, — апатично ответил я. — Обхохочешься. Скажи лучше, уважаемый шаман, не знаешь ли ты, что случилось Кентавряшей?

— Младший человек был в том отряде, — резко погрустнел Улук-Урай. — Но вся Мурьяки дымилась. Эльфы были повсюду. Если бы кто-то сунулся в поселение, его бы заметили. Лишние вопросы — лишние ответы. Так что нет, Трайл. Никто не стал возвращаться в поселение. Мы не знаем, что с нашей Кентавряшей.

— Значит нужно вернуться. И на этот раз расспросить о белом кентавре. Мы так со своими не поступаем. Пропал — ищем. Умер — хороним.

— Сделаем, молодой вождь.

Черт! А я надеялся…

Я так и не навестил Каю. Ссал. Мне сказали, что она крепко спит под снадобьями. Ну и славно. Через десяток минут мозговой активности, я пробухтел:

— Надо бы придумать название.

— Че? — плюнул Бом, сидящий напротив меня. — Кого назвать?

— Поселение. Есть идеи?

— А че его звать, — сказал Гым, потирая набитый живот. — Дом. Во.

Я фыркнул.

Как же это слово то называется. Змеи… много змей… Клубок змей… Сперм… Серп…

Вспомнил.

— Нет, мы назовем его…

Стол затих. Даже дети перестали играть, навострив уши.

Подул ветер.

— … Серпентарий.

Тишина.

Которую нарушили братья.

— Спр-фр-пр, — начал плевать Бом, — чо?

— С-с-с-ерп, — прочавкал Гым. — Серп?

— Серп, ага, — улыбнулся я.

У нашего поселения появилось имя: Серп.

В Серпе наладилось производство луков. Незадолго до того, как мы ушли, Улук-Урай отнял у орка странный пергамент, которым он хотел подтереть зад. Он утверждал, что нашел его в том месте, где часто обитал Эльдарион.

Внимательно покрутив перед носом находку, шаман понял — это подробное описание изготовления лука. Эльф сделал от себя некоторые правки, подстраивая оружие под огромные орочьи лапы. Стало понятно, какое дерево подойдет, как его обрабатывать и отмачивать. Из чего сделать тетиву. Какие перья подойдут для слишком массивных стрел.

Вот почему Элик сутками сидел у себя. Он словно знал, что ему осталось недолго. И несмотря на то, что не был во мне уверен, все равно помог.

Я сделал еще глоток крепкой орочьей сивухи, хлюпнул носом. Поднялся из-за стола. Хотел уйти… но передумал. Иногда чувства правильного приходят слишком неожиданно.

Десятки глаз устремились на меня.

— Я… хлебну еще, — буркнул я, и подняв деревянный стакан, залпом осушил кислое пойло. В голову ударил молот Тора, прибавляя уверенности и будущей головной боли.

Стало тихо.

— Я — Трайл… и это…

Бам!

Дал себе пощечину. Дернулись даже некоторые орки. Блюм соскочил с моего плеча. Многие переглянулись. Один только Улук-Урай добродушно улыбался.

Я вздохнул, наполняя легкие воздухом.

— Я — Трайл! И я сегодня вернулся к вам не с пустыми руками! А с решением! Непоколебимым и…

Я запнулся, опустил голову. Хех, ораторство не всегда получается хорошо. Сжал кулаки, больно впившись ногтями в ладони. ГОВОРИ!

Поднял голову.

— Отныне и навсегда, мы едины! И каждый, кто посмеет поднять руку на Зеленую Анаконду, будет вписан в Книгу Мести!

Надо будет завести такую.

— Может быть наш змееныш и не набрал сил, но память у него отменная! Мы не будем ласковыми и пушистыми с теми, кто нас не уважает! Мы не будем вылизывать задницы! Поэтому я предупреждаю всех вас! Из-за этого вы можете погибнуть! Но теперь у вас есть выбор, как вы это сделаете! Бессмысленно и всеми забытые! Либо станете сильными в своих убеждениях и умрете за них счастливыми! Иного не будет!!!

Вздох!

— Вся моя жизнь здесь стала победой или смертью! Ваша станет такой же! Но сегодня мы поговорим о смерти! О смерти тех, кто не будет забыт и через тысячу поколений! Их смерть станет столпом нашего становления!

Я сделал паузу, оглядывая окружающих. Никто не дышал, стараясь уловить каждое мое слово.