Александр Шапочкин - Наследник клана (Взрыв это случайность)

– В общем, всё плохо! – подытожил хмурый Князь, всё это время растерянно осматривающий собственноручно созданный бардак в кабинете.

– Я так понимаю, – без каких бы то ни было эмоций в голосе спросил Алексей Морозов, – что помолвка будет расторгнута?

– Нет, – отрицательно махнул головой правитель. – Договорённости в силе. Чародея красит не лицо, а дела, хотя не буду кривить душой, моего уважения твой сын покуда не заслужил.

Вместо ответа ректор Морозовской Академии встал и поклонился в знак признательности.

– В общем, моё решение! – хлопнул ладонями Князь, и все, включая Ольгу, напряглись. – Вашу самодеятельность мы ещё обсудим. Что же касаемо парней, виноваты оба в равной степени, но каждый будет наказан в частном порядке. Ты, Алексей, сам решишь, как поступать со своим сыном. Но чтобы был наказан! Воспитанника Ольги, Антона Бажова, она накажет сама…

– Но! Это же… «Зеленоглазые Бестии»! – не сдержав эмоций, вскочил-таки на ноги Морозов, и его едва не снесло навалившейся аурой «Жажды Крови», пришедшей от Князя, но тот устоял, хотя и проехался по мраморному полу, отдалившись от правителя на пару метров. Однако его пыла это не остудило: – Это мёртвый клан! Вы не можете… И он не владеет «Зелёным огнём»!

– Ну, в его взрывах есть зелёные отблески, – ехидно хихикнул ректор «Безродных».

– Я так сказал! – припечатал Правитель. – Никакие непонятные Каменские мне тут не нужны! Пройдёт выпускные экзамены из школы – поступит в Академию, и будет его фамилия Бажов! Точка! С формальностями я разберусь. Всё, свободны. Вас вызовут, а ты, Ольга, останься.

Дождавшись, покуда лишние покинут кабинет, брат и сестра смерили друг друга взглядами, так что в наступившей тишине было отчётливо слышно мерно в унисон тикающие часы, отсчитывающие время как по Москве, так и по другим полюсам. Наконец, Ольга Васильевна отвела глаза, а Князь, даже не думая радоваться маленькой победе, встал и, заложив руки за спину, подошёл к окну.

– Ну и зачем ты это сделал? – раздражённо спросила учёная, буравя взглядом фигуру родственника. – Бажов? Не смеши мои тапочки, брат! Как будто тебе действительно нужен один-единственный зеленоглазый полукровка… Всемогущий правитель одного из крупнейших городов отыгрался на мальчике, кинув его словно кость голодным собакам.

– Оленька, – тихо произнёс мужчина, рассеянно взирая на панораму раскинувшегося перед ним Полиса, – ты прекрасно знаешь, что распалять ссору между нами мне не с руки. Наоборот, я всей душой стремлюсь к примирению, но, как видишь, каждый раз что-то происходит не так, как планировалось.

– О да… – хмыкнула женщина. – Хотели как лучше, а получилось как всегда! Видимо, у нас по мужской линии это наследственное.

– Ты это об уничтожении Бажовых? – медленно повернув голову, Князь посмотрел на сестру.

– Ну почему? Не только, – возразила учёная, поправив непослушный локон. – До них были Тимирязевы – род основателей Полиса, между прочим, и потомки самого Святогора. А до них Длинноруковы… Список можно продолжать ещё долго!

– Я… – мужчина тяжело вздохнул и вновь уставился в окно. – Я не знаю, чем отец, а перед ним и дед руководствовались, молчаливо соглашаясь на резню кланов, а затем закрывая глаза на последствия. Сама знаешь, что когда после смерти отца я отдал приказ об аресте или ликвидации Ершова, Старый Змей успел уничтожить секретные архивы своей организации, а нужные документы хранились именно там.

– Я помню, – кивнула женщина, нахмурившись и яростно блеснув глазами. – Как и то, к чему привела твоя поспешность…

– Да, я виноват перед тобой, – медленно кивнул её старший брат. – Многое из того, что происходило и происходит до сих пор, – последствия моей тогдашней горячности. Этот шаг был, конечно, разумным и правильным, «Семицветие» Ершова следовало уничтожить в любом случае, потому как терпеть произвол его опричников не могли более ни простые граждане, ни кланы. Вот только сделать это следовало по-другому, а, как итог, я остался у разбитого корыта, без внятных доказательств и облитый с ног до головы помоями, в то время как Старый Змей отправился на корм Уроборосу чистеньким…

– Ну, так что ты хочешь мне сказать? – холодно поторопила его учёная.

– Оленька, я… Прости! – мужчина сделал шаг к сестре, но остановился и опустил глаза в пол. – Столько лет уже прошло, а я… Оль. Я знаю, что я ужасный брат и плохой Правитель, но поверь мне, если бы была на то моя воля… Если бы только у меня были тогда развязаны руки, тебя никогда не выдали бы за Ланского.

– И что? – женщина чуть иронично вздёрнула бровь. – Я должна прослезиться, проникнуться и броситься к тебе на шею? Знаешь, Юрий, это не вернёт мне ни нерождённую из-за этого мудака дочь, ни саму возможность иметь детей. К тому же о чём ты вообще говоришь?! Сейчас ты делаешь то же самое, но уже со своей дочерью, отдавая Катеньку Морозовым! Или что? Опять скажешь потом, что у тебя были «связаны руки»?

Лицо Князя потемнело, он поднял глаза, в которых уже не было ни капли напускного раскаяния, и по комнате ударила ужасающая аура страха. Впрочем, продавить ответную реакцию сестры у него не получилось, и уже самому Юрию пришлось защищаться от её «Жажды крови». В кабинете жалобно зазвенели стёкла, с громким хрустом раскололась древняя азиатская ваза, а стоявший на журнальном столике графин лопнул, забрызгав содержимым стену и дорогой луксорский ковёр.

– Я делаю это в интересах Полиса, – со скрежетом стали в голосе произнёс мужчина. – Бремя правителя – отринув личное, действовать в интересах всего города.

– Рассказывай это кому-нибудь другому, – фыркнула Ольга Васильевна. – Ты, как и отец, привык манипулировать окружающими в своих интересах, не обращая внимания на персоналии. Моя племянница – слишком удобная фигура, чтобы через Морозовых снизить давление на тебя со стороны оппозиционной фракции, которую возглавляет их клан. Ни больше ни меньше! А тот факт, что она твоя дочь, в этом вопросе никакой роли не играет.

– Как будто ты поступаешь иначе, – усмехнулся Князь. – Или мне перечислить причины, по которым ты уцепилась за этого потомка Бажовых? Только не говори мне, что у моей сестры пробудились материнские чувства к несчастному сироте, или что ты возишься с ним из-за вины нашей семьи перед «Зеленоглазыми Бестиями»!

– Ты прав, – спокойно кивнула женщина, – и неправ одновременно. Антон мне интересен… по многим причинам. Но я, в отличие от тебя, не собираюсь использовать его как разменную монету в сиюминутных политических играх. Ты же, только дотянувшись, сразу же умудрился сыграть его так, как это было выгодно тебе, не интересуясь ни чьим мнением.

– Не думаешь же ты, сестра, – слова мужчины так и сквозили иронией, – что я не знаю о ваших с «Шипами» планах на парня? Это ли не «разменная монета»? А что он скажет, когда узнает о том, что вы ему уготовили?