Алексей Сердюк - Будем жить!

Ничего больше обсудить мы не успели – вернулась из банка старлейтша-кадровичка, и мы, как крысы за дудочкой, потянулись вслед за офицером(-шей?) в представительство. Она тоже доброжелательно заулыбалась при нашем появлении, документы выправила быстро – кажется, бланки заготовила ещё вчера, поскольку вписывала туда только наши личные данные – и вручила с торжественными (насколько это было возможно в рабочем кабинете) напутствиями и пожеланиями успехов «в мирной жизни». Мы так же велеречиво поблагодарили, дежурно попрощались и потопали к выходу из здания – заодно отшлёпали печати у той же секретут-сержантши, что и вчера; и почти добрались до входных дверей… Именно этот момент выбрал давешний старлей, Мейеркин, для того, чтобы явиться на рабочее место – правда, он мог быть занят с утра ещё где-то, но как-то не слишком верится!

- О, ждёте – прекрасно, начинаете своё место понимать? А почему форма не по уставу?! – ну кто бы ту форму, которая у нас и так нештатная, вообще привдил к уставному виду, мы со вчерашнего дня гражданские люди – Ну ничего, я вас научу родину любить! Готовьтесь, салабоны, с сегодняшнего дня у вас начинатеся настоящая армия! Вы у меня узнаете, что такое служба… вот сейчас и начнём! – а сам аж светится в предвкушении! На что угодно спорю – приготовил этот половой гигант нам очистку мусорника, уборку нужников или нечто того же порядка, и сейчас аж трепещет в мечтах о нашем унижении… дебил. Надо признать, среди офицеров РА он такой на моём пути как бы не первый – но реально дебил! С напрочь атрофированным чувством самосохранения, к тому же.

Весло поворачивается к Денису и громко спрашивает:

- День, ты понимаешь, что от нас хочет этот неадекватный? Какого он вообще к нам до…бался, и на каком основании собрался чему-то учить?

День, будучи в курсе всех наших вчерашних приключений, картинно пожимает плечами:

- Да откуда мне-то знать? Ты, Весло, не у того спрашиваешь – вон командир стоит, к нему и обращайся с такими вопросами! Моё дело маленькое – баранку крутить; а всякие головой ушибленные и неприятностей ищущие – это по части начальства; у Следопыта и спрашивай…

Точно знаю, вся беседа секретантшей регистрируется как магнитофонная запись, и будет распространена среди метных военнослужащих уже через десяток минут – или я секретуток не знаю? Парни старательно «опускают» этого опогоненного козла – и мне кажется… я буду участвовать! Вот, просто до колик – хочется! Надоело сдерживаться!!!

- Да я понятия не имею, чего этому дауну от нас надо! – придав голосу побольше возмущения, вношу свою лепту в этот обмен мнениями. – Я ещё вчера подумал, что имбецил этот – неадекватный, он себя так странно вёл… Интересно, куда штатная медслужба смотрит – его же из мягкой палаты выпускать опасно, или убъётся, или покалечится; а уж в действующей армии держать – такое…

День строит удивлённые глаза:

- А что так? Буйный, слюной капает и на людей кидается?!

Я мотаю отрицательно головой:

- Не то чтобы очень… но разве нормальный офицер будет бегать по кабинету со спущеными штанами (ну не спущеными, а всего лишь едва застёгнутыми… но кому, а главное – как, он будет это доказывать?!), махать своим органом (туда же – мне не жалко!) с какой-то шалавы соскочив (на тебе, тварь! кэп, хоть и едва знакомы мы с ним – воин, а ты – мразь!), и блеять, что его изнасиловали старшие по званию?! Точно больной, на всю башку отбитый, зуб даю!

День дожимает:

- Что – имено так и жаловался?! – я киваю, Весло тоже что-то согласное изображает. Всё, не отмоется чмо, теперь это с ним навсегда! – А кто его насиловал-то?

Я развожу руками:

- Да мне откуда знать? Какая-то шалава с капитанскими погонами, местная многостаночица, наверное… Может, просто курву из ближайшего б…ядюшника в китель нарядили да этому прислали – у него, наверное, не всегда работает (делаю двусмысленное движение рукой), или вообще фетишь какой на количество звёздочек? И даже не спрашивай меня, как именно она этим занималась – я в этих извращенских делах не копенгаген, мало ли, какие у них игры бывают! – на ещё подачу! Не удивлюсь, если к вечеру всё представительство будет обсуждать привычки пассивного старлея, сублимирующего свои желания в собственном служебном кабинете с такой же извращённой любовницей! А я уверен – обязательно найдутся его «бывшие», которых он так или иначе успел обидеть за время пребывания здесь, и уж они огоньку подбавят от души! Теперь точно не отмоется, а какие роскошные слухи будут его сопровождать… м-м-ммм, про прозвище-позывной даже думать страшно! Кстати, Мейеркин не то чтобы совсем дурак – перспективиы просчитать уже успел, поэтому его багровой рожей можно ночью вместо ИК-прожектора пользоваться – даже, пожалуй, получше будет…

- Ты… вы!.. молчать!.. Сгною!.. Скоты, как вы смеете?!. На каторгу!.. Нижние чины – офицера!.. Не сметь! – какая красивая истерика, чуть не всхлипывает! Точно – «паркетник», даже не попытался за кобуру схватиться, только руками бестолково размахивает и дёргается. Тоже мне, «белая кость» нашёлся, тебе, убогому, до настоящих офицеров… шакал как есть.

Сержантша за стойкой спряталась почти целиком, кто-то переминался на лестнице (вот и алиби девахе – этот стручок мог бы нагадить «за разглашение», а теперь пускай ищет!), а мы попытались пройти на улицу. Потерявший от ярости всякое соображение лейт ринулся к Веслу, уже открывающему входную дверь, рванул створку обратно и заверещал:

- Стоять!!! Выполнять приказы! Под трибунал пойдёте! С го…ном смешаю, ублюдки! В карцер, немедленно! – хе, он так и вправду башкой протечёт… да и шут с ним.

- Слышь, псих – а кто ты такой, чтобы мы твои приказы выполняли? – лениво интересуюсь, подступая поближе, но ещё пока вне радиуса досягаемости конечностей. – Ты совсем плохой, да? Иди вон на улицу, там попробуй покомандовать… да вон, хоть в кафешке напротив! Интересно, куда именно тебя пошлют?

Мейеркин захлёбывается слюнями, кое-как откашливается и сипит:

- Неподчинение с-старшему по з-сванию?! В дис-сссбат, на каторгу, я вас туда пожиз-ссненно упеку! – и уже перепуганной сержантше, с привзвизгом – Выс-сывай комендачей! Немедленно!!!

Патруль, как оказалось, пребывал в этом же здании, так что явились они, можно сказать, моментально. А вот с арестом дело сразу не задалось… старшине – командиру взвода охраны – хватило одного взгляда на бумаги, которые я заблаговременно переложил в нагрудный карман. После бойцы просмотрели запись с камеры наблюдения – а как же, и такая имеется – и констатировали отсутствие каких-либо оснований для нашего задержания. Более того – рывок Мейеркина к двери и перетягивание оной с Веслом при некотором желании можно было трактовать как физическое нападение на гражданского со стороны офицера РА! Морду старлея надо было видеть – когда он всё же осознал, что на его хотелках уже лежит злоровенный болт с левой резьбой! И все мечты осыпались прахом и развеяны суровым ветром реальности… Зато как красиво звучали в записи наши комментарии относительно вчерашнего инцидента! А прокрутили «ролик» раза четыре – похоже, достал здесь этот половой хулиган уже многих, так что даже «экспертов» привлекали, типа не расслышали там что-то, на записи – она такая нечёткая… Пока до придурка дошло, что над ним просто издеваются – кажется, кто-то даже скопировать ролик успел!..