Алексей Сердюк - Будем жить!

Стандартная процедура – осмотреться-прислушаться, откинуть клапан спальника, снова осмотреться, свесить ноги и сесть (аккуратно, не наступить на… ногу, Веслу – дрыхнет себе, и в ус не дует!), взять висящий на шнурках ботинок, проверить на живность, одеть, взять второй, повторить, встать (не наступить Веслу на фейс, ногу, руку…), взять автомат на плечо, выпутаться из «москитки»… И к сортиру, рысью!

- Караульный, там все норма?! – блин, аж «станцевать» тянет!

- Порядок, ничего не залезало! – кто стоит, Артём? Да пофиг, вот оно, место раздумий, кто там сопит? Быстрее, чёрт! Я уже едва сдерживаюсь, ещё десять минут – и буду здесь кустик обливать… Из-за куста вдруг раздаётся вопль, и сразу же выстрел – ББАХ, по нервам! Ещё один, ещё… очередь! Прикидываю на слух, куда стреляет неизвестный, кидаюсь с другой стороны – наш боец, с оружием и без штанов! А перед ним…

- Всё, Миша, опусти ствол, ты её прибил! – почти кричу ему в ухо, фиксируя левой рукой цевьё его автомата. Фарт дрожит, глаза шалые, явно мало что соображает, если соображает вообще! Перед ним здоровенная «костяная» сколопендра, одна из довольно подробно описанных разновидностей. Костянка, костеножка – называют по-разному, всё из-за характерного вида и расцветки панциря… или как оно там у таких называется, сегмента? Выглядит как прорисованные на тёмном фоне кости футуристического скелета инопланетянина (хотя планета как раз «иная»), приплюснутая «кишка» до полуметра длиной и в треть длины шириной, с бахромой ног по краям туловища, все ножки, при желании на то твари, ядовитые, там специальные канальцы есть, и острые шипы-когти на конечностях. Фарт разорвал её пулями на три куска, голова с несколькими ножками ещё пытается уползти, остальные части только бестолково корчатся на земле. Воняет… сортиром воняет, плюс порохом несёт – но всё перебивает гниловатый аромат яда. Зараза, к счастью, плеваться отравой не умеет, только кусается и конечностями колет…

- С-с-сл… С-следопыт? Ты? Что оно… всё?! – о, Фарта «расклинило», говорить начал!

- Всё, Миша, ты его – наглухо, оно теперь не опасно, только башку не трогай, подыхать будет ещё часа три-четыре, может и дольше. Молодец, правильно сделал, давай, приходи в себя. Подумаешь, многоножка, их тут полно… – вот кто меня за язык тянул?! Фарт понял «их тут полно» буквально! Дико выпучив глаза, подскочил на месте и если бы я его не схватил за воротник, вполне мог бы свалиться, запутавшись в штанах – может, и в канавку бы нырнул! О, вот и часовой появился, не спешил парень, мягко говоря… Учтём, на будущее – то ли Артём очень осторожный, то ли и вправду трусоват…

- Миша, всё! Штаны свои натяни на задницу, а то вид у тебя… двусмысленный! И прекрати трястись – ты уже победил, молодца. Тебе тут больше ничего не надо? Ну так постой тогда сам, без моей помощи, а то я щас лопну! – я отпустил его воротник и автомат и чуть дрожащими руками принялся расстегивать собственные штаны.

Пока заканчивал «дела» я, лагерь уже и проснулся, и приготовился к бою – как смогли и успели, разумеется! Хорошо ещё, никто не открыл стрельбу с перепугу… Фарт, несколько оклемавшись, насадил отстреленную башку на какую-то палку (причём оно всё ещё продолжало клацать жвалами!) и отволок на общий суд в доказательство того, что в ранней побудке его вины нет. Впечатлило, надо сказать, почти всех – особенно «городских», которые старались до армии носа за периметр не высовывать. Лейт тоже проникся, и, судя по внешнему виду, находился в весьма противоречивых чувствах. С одной стороны, пока что (мы ещё не в казарме!), никто не пострадал, ночь мы пережили спокойно, и неплохи шансы вернуться без потерь в учебку; с другой – голословные утверждения об опасности саванны приобрели очередное зримое воплощение (помимо вчерашней змеюки), и Золин, похоже, осознал и глубоко проникся тем фактом, что никто его за новаторские методы подготовки личного состава по голове не погладит. Нет, он и вчера ещё понял, как накосячил; но вот так вот, чтоб смертельно опасная гадина жвалами на расстоянии ладони от собственного носа клацала – это… мотивирует! По крайней мере, у большинства курсантов и, к моему облегчению, у самого летёхи появилось инстинктивное почти стремление стоять на ногах, а не плюхаться на первое попавшееся удобное место при любой остановке движения – или, если уж можно посидеть, хотя бы осмотреть поверхность перед приземлением пятой точки… Фарт в этом деле ещё и усугубил – отдышавшись и успокоившись, подошёл к моему гамаку (я как раз начал выгружать из рюкзака снарягу для запаковки по-новой, уже со спальником в самом низу) и высказался:

- Следопыт, а я ведь живым только благодаря тебе остался! Я автомат сначала не взял, забыл, когда вылезал из спальника и напяливал ботинки, а потом, пока пробирался к сортиру – вспомнил, пришлось вернуться… Даже думал обойтись так, но ты вечером такое говорил… Спасибо!

Те, кто были поближе, слушали импровизированную речь внимательно, так что мой авторитет уже к завтраку взлетел до небес. Думаю, скомандуй я «Положение лежа принять! Ползком прямо!» – выполнили бы все, включая Золина и радиста! Может, потом даже и не спросили бы, зачем! Я аж хмыкнул от дурацкой идеи «проверить на практике», но всё равно, глядя на уважительное отношение бойцов взвода, нет-нет да и сдерживал лыбу, давя дебильное хихиканье...

Завтракали быстро и без проволочек, кое-какая сноровка появилась. Я допивал кофе (ненавижу кофе, но с чаем в сухпае совсем беда, нету его там), когда ко мне подошел лейт, внимательно присмотрелся к камню и только убедившись в его безопасности, взгромоздился сверху.

- Следопыт, когда машину будешь смотреть?

Я вздохнул:

- Пожалуй, прямо сейчас. Светло, но там чуть тенёк, не бликует в глаза, самое то попробовать разобраться, что с ней не так… Разршить-выплнять?

Лейтенант кивнул и встал, всем видом давая понять, что избавиться от него не получится. Ну, раз так хочет – пускай участвует, мне-то что? Золин чуть нетерпеливо переминался, пока я полностью запаковал рюкзак. Но молчал, даже не пытаясь подгонять. Часть бойцов потихоньку собиралась, ефрейторы контролировали, человек восемь кипятили воду «на дорогу», ну а мы вчетвером – я, лейтенант, Марат и Рыжий – отправились к джипу.

Задняя дверь в салон/багажник так и оставалась открытой со вчерашнего дня. Я придержал рыжего торопыгу за плечо, стал напротив проёма и принялся рассматривать салон джипа. Что-то всё-таки было неправильно… но что именно – я, как и вчера, понять не мог. Стою, смотрю, «чувствую», но в сознательные действия перевести – никак! Рядом послышалось сопение, а потом меня чуть отодвинули в сторону – я было хотел возмутиться, но вовремя рассмотрел погон на плече! Лейт не выдержал и захотел посмотреть лично… Оказалось – правильно сделал! Поскольку при ярком дневном свете ему хватило всего лишь мимолетного взгляда для определения несуразности: