Алексей Сердюк - Будем жить!

- Та-а-ак, ладно… Попробуем еще раз. Курсант Хараев! Условия поставленной задачи ясны?!

- Так точно, товарищ сержант! – выдавил бледный «условно-ефрейтор».

- Двадцать минут до начала движения – время пошло! – коротко скомандовал я и, пока «и.о.командира» пытался организовать импровизированные носилки, украдкой показал кулак обоим «своим» командирам звеньев – и Акула, и Сирый прониклись и принялись раздавать плюшки подчиненным…

В этот раз кое-как двинуться с места привала Хараев смог только через сорок минут. Я демонстративно стоял чуть в сторонке и молча смотрел на свои часы, не говоря ни слова. Когда мимо меня протопала четверка несущих на корявых носилках лейта бойцов (додуматься до ремней и курток они так и не сумели, вместо этого изуродовали один спальник; решение… спорное, ткань спальника вряд ли протянет дольше нескольких часов – синтетика, блин, на драные дырки не рассчитана), я, ухмыльнувшись в ответ на злобный взгляд лейта, опустил руку и, в десяток шагов догнав идущего в первых рядах Хараева, громко сообщил:

- Сорок минут, курсант. Вы непозволительно промедлили, в течении четверти часа ваш отряд окажется в поле зрения преследователей! Ваши действия?!

Хараев с ненавистью посмотрел на меня и проорал:

- Взво-о-од! Бего-о-ом… марш! – и сам пустился тяжёлой рысью. Мои двумя звеньями выдвинулись по флангам и чуть вперёд, не перекрывая, конечно, направление движения взвода, ещё две группы ушли в тыловое охранение. Я, в этот раз, оставался на постоянной позиции в правом звене, продолжая отслеживать не столько бегущих курсантов, сколько местность вокруг на предмет хищной живности и прочих неприятностей… Через полчаса бойцы взвода «сдохли». Точнее, выбились из сил четверо носильщиков лейтенанта, поскольку никто даже не подумал их сменить! Идиотизм, клинический! Если бы и вправду нас преследовала банда… хотя, там бы уже были другие расклады, не спорю…

- Командир взвода Хараев! Скорость вашего движения непозволительно медленна, вас настигают преследователи. Вам удалось оторваться не более чем на полчаса, однако благодаря тому, что вы не озаботились хоть каким-то способом запутать следы или скрыть их, банда идёт точно за вашим подразделением. Ваши действия?

Ефрейтор, кажется, мысленно пожелал мне споткнуться и свернуть шею, но вслух прохрипел:

- Я и… ещё несколько… остаёмся и принимаем бой… отвлекаем на себя…

Ну вот, очередной «грудью напролом»…

- Взвод! Стой! Вольно! – курсанты на удивление выдохлись (впрочем, их и Золин неплохо загонял, до меня), и гнать их этим жалким подобием бега смысла уже не было – всё равно еле бредут. Но то, что после команды «вольно!» этот детский сад большей частью попадает там же, где стоит – я не рассчитывал. Отвык, что ли – наши-то также себя вели, правда, уже отучились, на Глеба укушенного глядючи и некоторые пояснения слушаючи. А эти – как туристы-экскурсанты в парке, блин, и даже на инструкторов ноль внимания… И, хотя мы как раз добежали (если это можно так назвать) до скального останца, но, судя по лицам «махновцев», заставить их опустить задницы на солнышком прогретые и удобные даже на вид камни может только прямой приказ – и то далеко не факт! Вон, Золин аж с носилок спрыгнул, не давая возможности его уложить на ровную площадку! А из «раз-разов» стоять осталось человек пять… нет, семь. Н-да-с, чем же эти малолетки меня слушали три дня, а если всё же ушами – куда всё услышанное девалось? Ладно, вторая часть марлезонского балета:

- Отвратительно. Кто может рассказать мне о совершенных курсантом Хараевым ошибках? – в ответ тишина, прерываемая звуками хриплого дыхания. Эге, корпоративная солидарность?! Ну, хоть это в порядке, «один за всех» и все такое… хотя, если это страх перед «самым сильным» – взводу хана! Такое подразделение требует срочного переформирования! Жаль, что сейчас не до этого, да и не наше дело…

- Хорошо, попробуем иначе. Курсант Хараев!

- Я, товарищ сержант! – во-о-от, уже лучше. Всего-то получасовая пробежка – а как мотивирует!

- Доложите ваше мнение.

- Я… не могу знать, товарищ сержант! – молодцевато вытянулся «учебный ефрейтор». Та-а-ак, значится…

- Что, все остальные тоже – «не могу знать»? И это первый учебный… отвратительно. Ефрейтор Акула… черт, Акулов!

- Я, таварщ-сержант. – Акуле тянуться не требуется, нет у нас таких привычек – вот он и не напрягается. Зато в голосе отчетливое уважение.

- Расскажите «немогузнайкам», в чем их ошибки. Общие, не только одного Хараева, хотя он и спровоцировал большую их часть.

- Есть, товарищ сержант. – «отмахнул» Акула и повернулся к сидящим курсантам. – Первое – не было назначено боевое охранение, из-за чего нам, инструкторам, пришлось продолжать наблюдение за местностью и за себя, и за вашу толпу – из вас этим не занимался никто. Второе – направление движения выбиралось произвольно, вследствие чего вы просто убегали от противника, при этом оставляя за собой широкую колею в траве; и это при том, что только я видел по пути три каменистых участка, на которых при минимальных усилиях можно было вообще не оставить следов, чем, как минимум, усложнить задачу преследователям. Третье – раненого командира несли на протяжении всего движения одни и те же бойцы – хорошо хоть, прямо там не бросили – и, конечно, быстро выбились из сил; если бы вы на бегу менялись, то смогли бы выдержать куда дольше. Двигались бегом постоянно, хотя такое понятие как «волчий шаг» вам известно не хуже, чем остальным, опять же быстро ослабли и растратили силы. Про ваши умения использовать подручные материалы и вовсе молчу – спальник, из которого сделаны носилки, продержится ещё час-два, а потом придется делать новые… А о том, что сейчас вы все сидите, и вовсе нельзя сказать ничего приличного…

- А чего такого в том, что мы сидим?! У нас привал, и команда «вольно» была! – возмущенный женский голос прервал Акула на половине фразы, заставив слушателей перевести внимание с Валерки на изящно откинувшуюся на камень за спиной курсантку. Эффектная девица, ничего не скажешь, одна из признанных альфа-самок всего ЦУП-а, Беран Елена, стройная и довольно спортивная «почти-блондинка». Одна из не так уж и выдохшихся после пробежки, девушка, тем не менее, воспользовалась случаем и устроилась с максимальным комфортом – откинувшись на кстати торчащий из грунта гладкий камень и сидя на таком же, вполне удобном, да ещё и локтем опёршись на сброшенный рюкзак. Акула хотел ответить, но лейтенант похлопал его по плечу и шагнул вперед:

- Команда «вольно» была, вы правы, курсант Беран… Две декады назад я отдал точно такую же команду, и бойцы взвода из четвертого учебного батальона точно так же попадали задницами там же, где и стояли. Через десять минут после выполнения команды – именно так, как сейчас выполнили её вы – один из бойцов был смертельно ранен, укус «ледянки», знаете такую змейку? Насколько я помню, сержант Злой вам показывал фотографии и рассказывал о ней, в числе прочих… Оказать помощь курсанту было нечем, доставить на Базу вовремя – тоже. В течении ближайших двух-трех часов его ждала неизбежная смерть, в качестве утешения разве что – безболезненная.