Олег Таругин - Четвёртое измерение: повторение пройденного

Но я его не слушал, во все глаза рассматривая знакомое здание, которое вдруг взяло и «переменилось». Очень странно переменилось — если раньше картина разрушения исчерпывалась выбитыми окнами, облупившейся штукатуркой да местами провалившейся крышей, то теперь… Теперь пятиэтажка выглядела так, словно по ней отработала штатный боекомплект парочка боевых вертолетов. Или кто-то несколько раз шарахнул из РПО: верхние два этажа отсутствовали напрочь, нижний же полностью скрыли разросшиеся сверх всякой меры кусты. Вездесущая поросль оккупировала даже оконные проемы двух видимых этажей. Впрочем, присмотревшись, я понял, что здание никто специально не рушил и уж тем более не расстреливал: причиной произошедшей с ним метаморфозы было время. Очень немаленькое время — по моим представлением, на это понадобилась бы не одна сотня лет. Время, дожди и всепроникающие корни растений порой оказываются не менее разрушительными, чем неуправляемые ракеты и боеприпасы объемно-детонирующего действия…

— Ты сюда глянь, командир, — непривычно серьезным голосом сообщил Смерч, кивая в сторону застывшего на обочине «Урала», неплохо видимого с этой точки даже несмотря на некоторые особенности местного освещения.

Я, конечно, глянул, хотя уже догадался, что именно там увижу: если полчаса назад машина выглядела просто насквозь проржавевшей стальной коробкой, то сейчас это был просто густо заросший травой бесформенный холм. Эдакий погребальный курган из ржавого металла, земли, травы и костей ребят второй группы…

Отвернувшись, я молча кивнул Смерчу. Он меня понял, так же безмолвно указав направление: говорить пока было не о чем. Да и не хотелось — не зря ведь сказано, что многие знания породят и многие печали.

Идущий пятью метрами впереди Смерч неожиданно исчез. Не растворился в окружающей серости, не растаял в воздухе, не погрузился во что-то — просто исчез.

Глубоко вздохнув, я сделал еще несколько шагов вперед…

Историческая «встреча на Эльбе», сиречь — объединение обеих частей нашей диверсионно-научной группы, прошла как-то буднично и скучно. Никаких тебе скупых мужских слез радости и смущенных поцелуев в небритые щеки — по глазам знакомо скользнула невидимая «паутинка» и пред моим взором предстала сидящая на траве четверка. Иракец, Турист, Марк — ну и полковник, конечно, куда ж мы без него. Тут же стоял мой рюкзак с аккуратно уложенным сверху броником — вот спасибо за доставку!

Вид у моих ребят был — как бы это поточнее сформулировать? — удрученный, что ли. Или, проще говоря, мрачноватый. У полковника, впрочем, не лучше:

— Что так долго? Могли бы и здесь поговорить — времени у нас, между прочим, не так уж и много!

Решив не озвучивать пока свое не слишком оптимистическое предположение насчет неодинакового течения оного времени «здесь» и «там» (там — это, в смысле, за границей исполинского отонного — или какого там? — цилиндра), зародившееся во мне еще при осмотре бывшего обсерваторского корпуса, я лишь пожал плечами:

— Могли бы и здесь, конечно, только спешить не хотелось. Мы, похоже, и так уже наспешились по самое не хочу. Что тут у вас?

Вместо ответа полковник неопределенно мотнул головой: «сам, мол, смотри». Я послушно огляделся, точнее — целенаправленно обернулся в сторону полуразрушенной пятиэтажки, чем немедленно вызвал еще один, на сей раз — одобрительный, кивок.

Что ж, учитывая все то, чему я стал свидетелем менее чем за час, подобного можно было ожидать: на месте здания громоздился густо поросший травой и деревьями холм. Конечно, вблизи наверняка еще можно было бы рассмотреть в этих зарослях отдельные остатки стен и перекрытий, но отсюда все выглядело именно так. Неумолимое время, как обычно, оказалось сильнее бетона, стальных несущих балок и цементного раствора…

В сторону дороги я и смотреть не стал — не видел смысла. От автомобиля должно было остаться еще меньше. Точнее — ничего не остаться. Вместо этого повернулся к полковнику и, поймав его взгляд, спросил:

— Ну, в общем-то, ясно. Ладно, излагай свою версию, наверняка ведь что-то уже придумал?

— Скорее уж — предположил, — Валера подозрительно вздохнул. — Понимаешь, я ведь все-таки ученый. Хоть и с погонами на плечах, но — именно ученый. А то, что тут происходит… нонсенс.

— Вале-е-ера, — в очередной раз напомнил я, — попроще, хорошо? Чтоб все поняли. А то нам еще выбираться отсюда и всю эту хренотень обратно сворачивать.

Полковник потер переносицу, собрался было что-то сказать, но передумал:

— Попроще… ладно. О сущности наружной «стены» мы с тобой говорили, и твоим людям я об этом тоже уже рассказал, так что повторяться не будем. А вот дальше? Мы имеем некую… преграду, свободно пропускающую физические объекты в одну сторону, по направлению снаружи-внутрь, и не пропускающую их в обратном направлении. Причем проходит она слева от ведущей к лабораторному корпусу дороги — иначе ты б не смог вернуться к внешней «стене». Впрочем, это ты тоже знаешь. И таких преград здесь как минимум две, а как максимум… — он развел руками. — Сколько их на самом деле, можно узнать, только пройдя их все. Теперь дальше — при пересечении каждой новой преграды, для наблюдателя меняется субъективное восприятие окружающего пространства. И это выглядит так, словно мы каждый раз видим новый, гм, временной слой, отделенный от предыдущего достаточно большим промежутком времени. Так похоже?

Последний вопрос явно адресовался мне. Скосив на полковника глаза и убедившись, что он не шутит (тоже мне, нашел советчика!), я важно кивнул:

— Вполне. Могу даже дополнить — из твоей версии выходит, что и наружную зубодробительную стеночку, при всей ее внешней и внутренней несхожести, тоже можно считать одной из этих преград — когда мы сюда попали, и машина, и здание уже были того… сам видел. А, значит, пройти сквозь нее в обратном направлении нам вряд ли бы удалось. Кстати, а что — назад действительно никак?

— Действительно, — полковник достал из такой же мятой, что и у меня, пачки сигарету. Пальцы его слегка подрагивали. — Только описать не смогу. Вроде упираешься во что-то и жесткое, и упругое одновременно.

— Ладно, отложим, — я последовал его вредному для здоровья примеру. — Так что — мое дополнение принимается?

— Боюсь, что более чем…

— И что из всего этого следует? Это пока, как я понимаю, были только, как ты выразился, субъективные ощущения с прочими наблюдениями, а вот что там с выводами и предположениями? — я, хоть сам просил попроще, люблю иногда что-нибудь эдакое завернуть. Ну, вроде тех «скорбных сентенций» из прошлогоднего приключения под Винницей.

— Ненаучно, — в очередной раз тяжко вздохнул коллега, — но попробую. Такое ощущение, что этот, так сказать, «цилиндр», сквозь стену которого мы сюда попали, не единственный. Их словно несколько и они вставлены один в другой. Ну, как будто… — он замялся подбирая подходящее сравнение.