Олег Таругин - Четвёртое измерение: повторение пройденного

Короче говоря, в ответ на мое сделанное местным пограничникам заявление о принадлежности к военной разведке России и выполнении некой секретной миссии («так шо, звиняйте, хлопці, розповидати я вам ни про шо не вповномочений» — на большее моих знаний украинского просто не хватило), на остров срочно прибыл вертолет с целой делегацией из представителей всех заинтересованных ведомств.

И моего родного, пока что настороженно изучающего обстановку ГРУ, и сильно обиженной на меня за московские дела ФСБ и, конечно же, украинского СБУ, на чьей подконтрольной территории все дело и произошло. А я, не будь дураком — а, точнее, прекрасно понимая, что мое единственное спасение — поскорее сделать происшедшее достоянием широкой общественности в лице прибывших на остров «золотопогонников» чином никак не ниже полковника, — заявил, что расскажу все только в присутствии всех их разом. И что рассказ мой касается стратегических интересов обоих стран; а я, в принципе, контужен на всю голову и, если не так, так вообще никак… В смысле, что буду молчать как рыба, пускать слюни и доставать их напоминанием о правах человека, гаагской конвенции и прочей политкорректности. Идиот, короче.

В общем, меня решили послушаться. Или поняли, что дело приняло какой-то слишком уж необычный оборот и спорить со мной сейчас не самый лучший выход из положения. Меня накормили, переодели, даже налили стакан коньяка из личных запасов начальника погранзаставы «Змеиный». И после этого я, наконец, рассказал все, что знал. Очень подробно и обстоятельно, с удовольствием наблюдая за изменениями лиц моих слушателей, по мере моего повествования начинающих понимать, с чем они столкнулись. Рассказ мой завершился, как вы, наверное, догадываетесь, отнюдь не на многострадальном островке, а на том самом седьмом подземном уровне бывшей гитлеровской ставки, откуда все и началось. Артефакт-послание от наших далеких предков произвело на моих визави столь сильное впечатление, что меня немедленно стали называть исключительно на «вы» и первым же спецрейсом отправили сначала в Одессу (вот и побывал-таки!), а затем в родную Москву.

Потом было закрытое заседание военного трибунала (полагаю, «от и до» расписанное свыше)… и полностью оправдательный приговор. Все мои прошлые действия — три трупа в моей московской квартире помните? — были признаны необходимой самообороной, а сам факт нападения сотрудников одной спецслужбы на офицера другой — случайным и досадным недоразумением, малозначимым в свете стратегических интересов государства. Что ж, наверное, так оно и было. Напоминать о расстрелянном на улице Петьке я, сжав зубы, не стал. Короли всегда легко жертвовали пешками, забывая, увы, что именно этим пешкам они и обязаны своими победами. Присутствовавшая на заседании украинская сторона и вовсе молчала, старательно играя роль нейтрального наблюдателя. Лезть в чужие разборки им не хотелось, тем паче, что пресловутый «оборотень» [2] «Вервольф» в переводе с немецкого — «волк-оборотень». , как ни крути, оставался на их территории и там, наверняка, уже в полную силу работала целая куча засекреченных выше крыши исследователей, не только украинских, но и наших, российских. Ну-ну…

Одним словом, отмазался я в итоге, что называется, «малой кровью». Мне, конечно, не прикрутили на погоны долгожданную и уже ощутимо запаздывающую вторую звезду, зато не отобрали и первую. Просто посоветовали поскорее забыть обо всем случившемся за эти несколько чумовых дней. И чтобы я вдруг не передумал, дали подписать серьезную государственную бумагу, содержание которой я из принципа даже и читать не стал: просто не видел смысла. Что такое офицерская честь, государственная тайна и интересы Родины, я и без этого манускрипта знал, а остальное меня, простого русского офицера, не касалось. Кто хочет — пусть играются, а я, с высочайшего дозволения, в стороне постою. До тех пор, например, пока снова голой грудью на пулеметы кидаться срок не придет.

Единственным положительным моментом стал предоставленный мне внеплановый трехмесячный отпуск «в связи с боевым ранением, поражением или контузией, нужное подчеркнуть», за время которого я успел сделать лишь три по-настоящему важных дела.

Съездил к Серегиной жене (подробности опущу — тяжело). Привел в жилой вид испохабленную визитом незваных гостей и последующим обыском квартиру. И навестил железнодорожницу Леночку, проведя в ее тихом городке две исполненные незабываемых впечатлений недели — о свадьбе речь, конечно, пока не шла, но свой настоящий адрес и телефон в столице я ей все-таки оставил.

А потом отпуск закончился. Как водится, внезапно….

— А почему именно я? — заданный вопрос отнюдь не был чисто риторическим: меня и на самом деле интересовал ответ. Нет, приказы я никогда не обсуждал, не обсуждаю и не собираюсь делать этого в будущем, но интересно же… Особенно, в свете недавних событий.

Генерал Александр Валерьевич Сагатович, мой непосредственный начальник и отец-командир на протяжении последних восьми лет, задумчиво покрутил в пальцах незажженную сигарету и, тяжело вздохнув, вернул ее в массивную мраморную пепельницу на столе перед собой:

— Тебе честно? Или чтоб отвязался?

— Чтоб честно отвязался! — уверенно сообщил я. И добавил просительно: — Ну, интересно же…

— Интересно ему… — по-старчески ворчливо буркнул он, с тоской отводя взгляд от вожделенного источника никотина. Это был не слишком хороший прогностический признак — насколько я знал, отказ от курения в присутствии подчиненного означал только одно: сейчас оный подчиненный узнает что-то чрезвычайно нехорошее. Например, как то позапрошлогоднее известие о необходимости срочно вылететь в Ирак и выяснить, проклюет ли родная реактивная «Таволга» [3] один из наиболее мощных отечественных противотанковых гранатометов. Боевая часть 105-мм реактивной гранаты включает два соосно расположенных кумулятивных заряда, первый из которых поражает динамическую (активную) защиту танка, а второй — прожигает его броню. броню хваленого американского «Абрамса» последней модификации. Броню «Таволга» благополучно проклевала, точнее, взломала своими кумулятивными корешками, вследствие чего датированные мартом 2003 года архивы крупнейших телекомпаний пополнились кадрами нескольких навечно оставшихся в месопотамских песках штатовских панцеров (остальные несколько десятков, врать не буду, сработали уже сами иракцы, причем при помощи куда более старых моделей РПГ)…

Александр Валерьевич между тем продолжал:

— Интересант, понимаешь… Имеется мнение, — он криво усмехнулся, выражая свое отношение к вышеозначенному «мнению», — что с этим заданием ты справишься лучше других. Сам же знаешь, как к тебе после твоих летних похождений на самом верху относятся!