Александр Левченко - Отступники [litres]

«Неужели у отступников есть не только электричество, но и рабочий электротранспорт? Судя по всему, есть».

Около получаса они ехали по извилистой горной дороге, то резко поднимаясь, то опускаясь на дно глубоких впадин. Сначала Сергей ещё пытался запоминать повороты, чтобы позже восстановить маршрут в памяти, но вскоре плюнул на это ввиду полной бесполезности такого занятия. Ближе к концу пути мужчина, сидевший рядом, обратился к нему:

– А теперь, собака, слушай меня внимательно и запоминай. – Сергей почувствовал, как холодный клинок прикоснулся к горлу. – С этого момента твоя первостепенная задача как можно глубже засунуть язык в жопу и молчать. Да, просто молчать и ничего более. Если ты, шавка Савина, хоть по какой-то причине раскроешь свой поганый рот, то тут же отправишься на корм тварям. Я предельно ясно изъясняюсь?

– Яснее некуда, – прохрипел Сергей, боясь излишне шевелить нижней челюстью.

– Хороший пёс, – мужчина убрал нож и снисходительно похлопал пленника по щеке. – Уверен, твой командор доволен твоей службой.

Вскоре до Сергея начал доноситься гул толпы. Где-то совсем неподалёку десятки, а может, и сотни мужчин и женщин как будто бы пытались перекричать друг друга.

Машина остановилась. Сергея выволокли наружу и куда-то повели. По пути с него сняли наручники и сорвали с головы мешок. Яркий солнечный свет на несколько секунд ослепил его, пришлось опустить голову. Он увидел, что идёт по грунтовой дороге меж рядов палаток, шатров и небольших одноэтажных домиков. Судя по виду, это были лёгкие быстровозводимые конструкции. Сергей вспомнил, что видел нечто подобное в лагерях беженцев и в зонах стихийных бедствий, когда спасательные службы временно размещали людей, лишившихся крова.

Впереди на просторной поляне стояла разнородная людская масса: мужчины, женщины и даже дети. Их крики, казалось, стали ещё громче и неистовей. Чуть дальше за толпой Сергей разглядел деревянный помост высотой под два метра, напоминавший небольшую сцену.

Пленного остановили в нескольких метрах от толпы и приказали ждать. Оглядевшись, он с изумлением обнаружил стоявших неподалёку Купера и Паскаля, так же в сопровождении нескольких охранников. Майор, стоявший чуть ближе с перебинтованными руками, был, как всегда, невозмутим, а вот Паскаль, судя по трясущимся коленям, был неслабо так перепуган. Их взгляды встретились, но никто не произнёс ни слова. Видимо, им также приказали помалкивать под страхом смерти.

Толпа вдруг затихла. Сергей вместе со всеми устремил взгляд в сторону импровизированной сцены. На неё по приставленной сбоку лестнице не торопясь поднимался крепкого вида высокий мужчина в камуфлированной форме военного образца. Подойдя к краю помоста, он неспешно окинул взглядом стоявших внизу людей и, крепко сжав правый кулак, вскинул его к небу. Толпа взревела, начав хором выкрикивать:

– Ка-зи-мир! Ка-зи-мир!

Мужчина принялся ходить из стороны в сторону, ритмично размахивая кулаком, словно дирижируя возбуждённой людской массой. Крики толпы будто бы заряжали его энергией. Так продолжалось не меньше минуты. После он раскрыл ладонь, явно требуя тишины, и толпа стихла.

– Какие же они все послушные, – негромко ухмыльнулся Купер. – А ещё нас собаками называют.

Бугай, стоявший у него за спиной, тут же зарядил майору кулаком в бок, отчего тот согнулся почти пополам. Следом, схватив Купера за шиворот, охранник прошипел ему прямо в ухо:

– Закрой рот, гнида. Это последнее предупреждение.

– Прошу прощения, просто вырвалось, – простонал майор, стараясь сохранить ироничную манеру речи.

– Ещё раз раскроешь свою пасть и тебе хана. Стой смирно и слушай.

Мужчина на сцене тем временем начал речь:

– Братья и сёстры, – произнёс он стальным голосом с некоторой долей театральности. – Настал тот самый день, о котором я без умолку твердил все эти годы. Я раз за разом говорил вам, что рано или поздно враг придёт на нашу землю, и он пришёл. Враг алчный, враг жестокий и беспощадный. Уверен, вы все знаете, о ком я говорю, – из толпы послышались одобрительные выкрики, но оратор словно выключил их одним лишь взмахом руки. – Многие из вас не верили моим словам. Вы отворачивались и закрывали уши, когда я пытался открыть вам глаза и донести истину. Неудивительно. Вы слишком привыкли жить в мире и достатке, которые я вам подарил. Вам просто не хотелось верить в стаи голодных волков, рыщущих где-то за оградой. Вы думали, стоит лишь затаиться в горах, и жадные мятежные собаки с юга оставят вас в покое? Как бы не так. Откройте глаза, невежды. Откройте наконец глаза и примите непреложную истину – собаке Савину и его вонючей своре всегда будет чего-то не хватать. Им мало было просто отнять у вас последнее и бросить подыхать на той чёртовой базе. Им нужно больше. Намного больше. Как только их шпионам стало известно, что мы выжили, да ещё и процветаем, эти безжалостные убийцы объединились с фанатиками давидианцами и пошли на нас войной. Они решили отнять у нас всё. Всё, что мы создали непосильным трудом, они хотят силой присвоить себе, а нас и наших детей превратить в рабов.

Толпа взревела в негодовании. Оратор не стал их останавливать. Он выждал немного, дав людям выпустить пар, затем поднял раскрытую ладонь, вновь призывая к тишине. Оратор продолжил с ещё большей ожесточённостью в голосе:

– Вы все прекрасно знаете трагичную историю моей семьи. Как и многие из вас, я потерял самых близких мне людей по вине ублюдка Савина и его кровожадных мятежных псов. Вы прекрасно понимаете, что я чувствовал тогда и насколько глубокие раны остались в моей душе. Я хотел мести. Я буквально сгорал от желания заставить их страдать столь же сильно, как страдали все мы. Долгими бессонными ночами я представлял, как медленно режу их кусок за куском, кусок за куском, а потом сжигаю дотла их вонючее гнездо.

Мужчина выдержал драматическую паузу, дав людям полностью впитать и осмыслить сказанное. Продолжил он уже более спокойно:

– Моя ненависть убивала меня, буквально сжигала изнутри, но я научился её сдерживать, я научился с этим жить. Я не забыл и не простил никого из них, но отказался от попыток отомстить и отпустил свою боль. Мы все решили отпустить свою боль и жить дальше ради нашего будущего и будущего наших детей. Но волки всё равно голодны, волки хотят крови. Всё это время мы знали, где они прячутся, но не трогали их. В любой момент мы могли нанести удар, спалить их гнездо, но не стали. И вот она их благодарность – эти трусливые крысы решили всадить нож нам в спину. Многие из вас уже в курсе, как несколько дней назад передовой отряд «Рубежа» проник на нашу территорию с запада, откуда мы их не ждали. Им удалось пройти не один десяток километров, прежде чем на них наткнулся патруль лейтенанта Лэя. Силы были неравны, но наши бойцы не дрогнули и вступили в бой. Враг дрался отчаянно. Трое наших ребят отдали жизни ради победы. У всех остались семьи, дети. Их жертву мы не должны забыть и не должны простить, – оратор театрально опустил голову и, вновь выдержав драматическую паузу, продолжил более энергично: – Нескольким трусливым собакам из отряда «Рубежа» удалось бежать с поля боя. Они надеялись вернуться к своим, чтобы рассказать обо всём, что успели выведать в нашем тылу. И им почти удалось, но они не учли одного – никому не под силу скрыться от нашей воительницы.