Дмитрий Лазарев - Зона: перезагрузка. Топь

Степан покосился на сидящего на пассажирском сиденье Стрельцова. Михаил, конечно, может – зайти в кафе, мигом скрутить ублюдка так, что тот и вякнуть не успеет, и вытащить, но это не комильфо: суета поднимется нездоровая и наверняка дойдет до Новых, которые по-любому мониторят все местные СМИ. А если они узнают, чего доброго, опять поменяют дислокацию своей штаб-квартиры. Один раз Степан с Михаилом уже обломались, найдя прежнее лежбище террористов пустым, и сейчас очень бы не хотелось повторения…

– Так, все, хватит сидеть! – Михаил хлопнул себя по коленям. – Я пошел, а ты в любой момент будь готов.

– До чого?

– До того! – передразнил Стрельцов. – Брать его, конечно. Становый пистолет с собой?

– Отож!

– Ну, вот и отлично. Жди, сейчас начнется веселье.

И прежде чем Степан успел хоть что-то сказать, Стрельцов захлопнул за собой дверцу машины.

Хорошо, что народу на улице хватало – можно пройти за группой людей, и псионик в кафе даже случайно не увидит его через стеклянную витрину. Разумеется, Михаил был далек от мысли, что Новый узнает его в лицо – даже девять лет назад он не был такой уж знаменитостью, хотя страху успел нагнать изрядно. И на Новых, и на «лояльных», а еще на прежних апэбээровских боссов. Но это все осталось в прошлом. Сейчас важнее другое – чтобы псионик не понял, кто такой Михаил. Вернее… что он такое. Степану это знать рано: он еще не ввязался в дело. И не ввяжется, если узнает.

А еще время. На псевдоматериальность уходила прорва энергии, а она у Михаила была отнюдь не бесконечна. Источник далеко, Посвященный – тоже, а значит, оставалось подпитываться энергией только у Измененных. Впереди, конечно, предстояла изрядная подпитка, которой хватит надолго, но до нее надо было еще дотянуть. И взять этого конкретного псионика…

Так, свернуть в переулок и обойти кафе… Вот и служебный вход… заперт, ладно, придется опять… Он сделался почти прозрачным и шагнул в коридор прямо сквозь дверь. К счастью, поблизости не оказалось ни одного свидетеля его неординарного трюка – Михаил старался по возможности избегать случайных жертв. Эх, если бы ему была доступна полная невидимость! Но чего нет, того нет. Как и псионических способностей, чтобы заставить кого-то из местного персонала сделать то, что нужно.

Стало быть, придется по старинке. Сконцентрироваться и войти в сверхскоростной режим. Рывок сначала на кухню. Размазанная стремительная тень – это почти невидимка, по крайней мере для обычного человеческого зрения. Удар! И здоровенная сковорода с изрядным количеством масла опрокинута прямо в огонь. Факел ударил в потолок. Теперь ураганом в коридор, к пожарному щитку, разбить стекло и ударить по кнопке пожарной сигнализации. Оглушительный трезвон, крики, огонь. Сейчас народ попросят из зала на улицу, и Михаилу нужно успеть. Еще рывок – и он в зале. Только не останавливаться ни на миг, чтобы его не заметили! Вон он, псионик, у самой витрины, заполошно озирается, явно что-то чует помимо возникшего переполоха… Что ж, сейчас он почувствует все еще более остро. Мгновение – и Михаил рядом с ним. Касание рукой на сверхскорости – все, что он мог себе позволить. Много энергии так не поглотить, но хоть что-то… Однако ударный импульс получился впечатляющий: Новый, очень удачно расположившийся у витрины, просто выпал через нее наружу, весь в сверкающих брызгах сотен осколков здоровенного стекла. Всего лишь еще один элемент и так возникшей общей паники, но важный.

Михаил вылетел наружу через ту же разбитую витрину и, не выходя из режима сверхскорости, метнулся к соседнему переулку. Да, Степан расстроится: на «без шума и пыли» это не очень похоже, но что, в сущности, случилось? Нерадивый повар опрокинул сковороду с маслом – возгорание. Кто-то с перепугу шарахнул по кнопке пожарной сигнализации. Поднялся переполох, и неловкий посетитель, споткнувшись, пробил собой стекло. Бывает. А теперь прочь, прочь! Надо еще подзарядиться, а с этим делом Степан как-нибудь уже управится сам: эфэсбэшник он или погулять вышел?

– Дидька лисого! – воскликнул Гецко, когда «веселье» действительно началось, и псионик, пробив собой стеклянную витрину кафе, выпал наружу.

Нельзя было терять ни секунды. Степан рванул к нему, пока тот не очухался от удара. А знатно его приложили, похоже, – еле шевелится. И это очень кстати. Рука Гецко нырнула в карман за становым пистолетом. Он совсем невелик, что тоже кстати. Приложить к спине, будто помогаешь упавшему бедолаге подняться, и всадить в упор дротик было секундным делом.

– Ох, яка бида! Зараз я тоби допоможу, мужик! Давай, давай, пиднимайся. Эк тебе угораздило! Зараз я тебе в ликарню видвизу! Вон ты весь в крови!

Не переставая бормотать что-то в таком же духе, Степан закинул руку отрубившегося Нового себе на плечи и поволок к своему «Опелю».

– Ты покойник, – абсолютно ровным голосом произнес Гай, только в глазах его светилась ледяная ненависть. – Наши тебя наизнанку вывернут.

– Це ми еще подивимося, хто кого выверне, – с усмешкой ответил Степан. – Зараз ты мени расскажешь, де ваш штаб.

– Размечтался! – фыркнул Новый. – То, что я под станом, значит только, что я пока не могу поджарить твои мозги, но не более. Расколоть меня у тебя кишка тонка.

– Правда? А я так не думаю. – Гецко достал из сумки пробирку с темно-синей жидкостью и шприц. – Зараз ми цю штуку на тоби впробуемо.

На лице Гая не дрогнул ни один мускул, но в глазах все же застыло напряжение с проблесками страха.

– Что это?

– Зараз поясню.

– Только можно нормальным языком? – скривился Новый. – А то я половину не понимаю.

– Я спробую. Хочешь знать, що це? «Сыворотка истины» – сокращенно СИС, только специально модернизированная для таких, як ты, уродов. У вас же, Новых, все не як у людей. Научникам довелося постаратися. Ця штука – разогнанная версия сыворотки СИС-10М. Усиленная погань, даже толком не протестирована. Спробуешь сбрехати – и вона тоби мозг спечет. А отмолчаться не вдастся: стан твои особливы таланти блокирует, так що заспиваешь як миленький. Мне тебе ще останавливать придется. И памятуй про спекание мозга, якщо вин, конечно, тоби потребен. И мой тоби совет – шибко довго не думай, вона, – Гецко выразительно щелкнул ногтем по пробирке, – цього тоже не любит… Ну що – сам будешь говорити або з ликарством?

Если бы ненависть могла убивать, Степана от взгляда Гая, наверное, разорвало бы на куски. Но сейчас Новый, связанный и под станом, не мог ровным счетом ничего.

– Я вырву тебе сердце, отживший! – глухо промолвил он.

– Значит, з ликарством, – сделал вывод Гецко. – Сам напросился.

И в пробирку с синей жидкостью нырнула игла шприца.