Дмитрий Лазарев - Зона: перезагрузка. Топь

– Ну, вот. Я, стало быть, с копыт. Хорошо так с копыт, еще и по склону покатился. Если б с обрыва сверзился – костей бы не собрал. Но там, к счастью, сосенка росла из скалы прямо, за нее и уцепился, повис. А этот … видно, решил, что я того – вниз сбрякал… Потом шум борьбы послышался, и что-то упало, глухо, стало быть. Ну и гляжу – струйка темно-красная по камням бежит. Обильно так. Тут и понял я, что кому-то каюк – либо Викингу, либо Галлу. Теперь-то ясно кому. Вишу я, короче, над обрывом, а вылезать боюсь. Думаю, если Викинг верх взял, подойдет сейчас и приварит берцем своим мне в морду, и отправлюсь я в свой первый и последний полет. Эффектно, конечно, но неохота. В общем, решил спускаться от греха подальше. Там уступы имелись подходящие. Страшновато было, конечно, но слез кое-как. К самой, стало быть, Топи слез. И тут…

В этот момент я замер и придержал за локоть уже шагнувшего было вперед Шахматиста: внутри что-то екнуло, и возникла странная тянущая боль за грудиной. Ноги вдруг стали как ватные. Судя по бледности и испарине на лбу Шахматиста, ему сейчас тоже было не айс. Вот мы долбоящеры – затрынделись, бдительность потеряли…

– Назад! – прохрипел я, и мы рванули навстречу своим подотставшим путникам, глядевшим на нас с удивлением. Особенно когда мы в изнеможении рухнули на тропу.

– Вашу бабушку! Нельзя ж так пугать! – высказался Волчара. – Что там?

– «Замор», – слабым голосом отозвался Шахматист, пока я хватал воздух ртом и кривился от боли в саднящем горле. – Просто напоролись на него. Коварный, гад, – не сразу даже почувствовали. Еще б чуть-чуть – и кони бы двинули.

Волчара выругался. Коротко и грязно. После чего смачно плюнул себе под ноги.

– Большой? – осведомился он.

Я достал из разгрузки ан-детектор, включил… Черти полосатые! Красное пятно пьющей жизнь аномалии расползлось насколько хватало экрана вправо и влево.

– Не обойти, не объехать, – угрюмо сообщил я, поворачивая к ним прибор экраном. – Разве что совсем понизу, вдоль Топи.

– Зашибись! – Блонди в сердцах пнула подвернувшийся под ногу камешек, и тот улетел вниз по склону. – Прям давно мечтала с этой зелено-бурой дрянью близкое знакомство свести! Особенно теперь, после твоего рассказа, Шахматист.

Тот мрачно зыркнул на нее и тихо произнес:

– Только у меня ощущение, что нас, как волков, обкладывают? Там флажки, сям флажки, выбора не оставляют, гонят на «номера».

– Ну-ка, ну-ка! – встрепенулся Волчара. – Я бы попросил без таких сравнений! Так просто мы не дадимся. Я-то уж во всяком случае.

– Ага, матерый, – хмыкнул Шахматист. – Двое из нас вон уже не дались…

– А ты не каркай! – отрубил Волчара. – Каркать тут моя епархия! Слышь, Дрон, а может, перевалим на западный склон? «Заморы», конечно, бывают большие, но не настолько же…

Все посмотрели на Блонди, ее сероватое от усталости лицо явно голосовало против очередного восхождения.

– А че я-то сразу?! – вскинулась она. – Думаете, раз женщина, так все – скисла уже? Шовинисты хреновы! Да я еще вас на закорках вытащу, если понадобится!

Но чем больше она хорохорилась, тем сильнее у меня становилось ощущение, что идея лезть в гору ей не нравится. Да и мне, если честно, тоже.

– Ну, стало быть, решай, командир, – умыл руки Шахматист, глядя на меня.

Ага, решай… Я-то еще всей истории не слышал. Фиг знает, чем чревато столь близкое соседство с Топью…

– Так! – Я хлопнул рукой по колену. – Привал. Мы с Шахматистом возьмем ан-детектор, чуть поднимемся, глянем, что да как. Если он прав насчет флажков, по ту сторону может быть какая-нибудь другая дрянь вместо «замора». А с носилками в гору лезть – только последние силы потеряем.

Возражений не последовало.

– Ну? – спросил я, когда наши скрылись из виду.

Шахматист какое-то время молчал, и я подумал, что, если он спросит «Что ну?», получит затрещину. Не спросил.

– Мне страшно, Дрон.

Вот этого я не ожидал. Ну, то есть понятно, что мы все не из железа, и страх – в общем-то здоровая штука, полезная для выживания. Только вот обычно так и такими словами говорить об этом в нашей среде не принято… Впрочем, ситуация-то – из ряда вон…

– Сильно? – только и спросил я.

– В штаны готов наложить, – подтвердил Шахматист. – Я ж про флажки – не просто так…

– Да я уж понял, что не просто. Не хотел тему при ребятах развивать. Давай выкладывай.

– Вот ты по барам сталкерским не особо ходишь, а у нас всякое про эту Зону говорят. Баек, страшилок, легенд до фига. Чего только не говорили – и про разум высший, и про то, что Зона – единый организм, и про Черного Сталкера, и про сувайворов…

– Ну, сувайворы-то, положим, не байка.

– Сами по себе, может, и нет, только про них, стало быть, никто ни черта не знает, вот и придумывают всякое, и реальное такими подробностями обрастает, что хоть стой, хоть падай. Я-то, стало быть, посмеивался, не верил раньше, а тут… в нашем веселом походе… все легенды реальностью становятся. Черный Сталкер? Был, ставь птицу – фантом-страж это. Про единый организм и разум… тоже ставь, потому как Топь… Ладно, по порядку. Что до сувайворов… Вот ты как думаешь, почему нас с тобой фантом не сломал?

Ух ты! Ничего себе вопросик! Собственно, он и у меня возник, но потом такое понеслось, что не до того мне стало, чтобы такие шарады разгадывать, потому и задвинул пока эту тему подальше, до лучших времен… А может, зря?

– Ну… воля, стойкость ментальная, – предположил я.

– А вот ни фига подобного! Воля – это не жрать сладкого на ночь, когда худеешь, не курить, когда бросаешь, слово держать, если обещал. А стойкость ментальная… Против пси-активности средней Зоны ее еще худо-бедно хватает, и то ненадолго, но против фантомов-стражей она вообще не катит – если уж они пси-блокираторы на раз-два ломают.

– Согласен. Тогда что? Гены уникальные? Какая-то мутация, о которой мы не подозреваем?

– Думаю, и того, и другого понемногу. И еще обстоятельства, которые, стало быть, позволяют всему этому проявиться. Все должно воедино сойтись, иначе сувайворы не были бы такими редкими, что мы о них только легенды слышали. Как о Стрельцове, например. Или Катаеве. Или Художнике…

Поднимались мы не торопясь, и я, памятуя о проколе с «замором», постоянно держал перед собой включенный ан-детектор. Пока вроде все было чисто…

– О Художнике слышал. Он, кажется, в Белоярской Зоне какого-то супер-Измененного одолел. А первые двое?

– Я в барах знаешь сколько про это всяких историй наслушался? Катаев и Стрельцов – из первого поколения сувайворов, что еще Краснотайгинскую Зону прошли. А потом со временем обрели практически полную неуязвимость к талантам Измененных – ни пироманты их не берут, ни фризеры, ни псионики, ни пьющие жизнь…