Евгений Прядеев - Калининградский сувенир

Кстати, в гараж вместе со светом ворвался и порыв свежего воздуха, что лично меня откровенно порадовало. Вонь внутри помещения, на мой взгляд, стояла невыносимая, и оставалось только догадываться, до каких пределов может дойти человек, если добровольно согласен ночевать в таких условиях.

На старом продавленном диване лежали полуодетые мужчина и женщина. Вернее, степень помятости и опухлости у них была примерно одинаковой, но остатки расплывающейся фигуры одного из силуэтов все-таки убеждали меня, что парочка передо мной разнополая.

Тем более, одна из фигур оказалась упакована в штаны и рваные носки, а на второй можно было различить что-то вроде шерстяных колготок и рваного топика, из-под которого выглядывал лифчик.

Мадмуазель, растрепанная и давно немытая голова которой испугала нас с Костяном, затравленно куталась в грязные тряпки, служившие, судя по всему, постельным бельем, а мужчина, подслеповато щурясь от яркого света, пытался разглядеть, кто именно пожаловал к нему в гости.

— Константин, — радостно воскликнул он, узнав, наконец, моего приятеля. — Очень! Очень рад вашему визиту! Нужна какая-то помощь?

Иваныч, теперь уже и я опознал в мужике вчерашнего ханыгу, суетливо встал и подтянув помятые брюки повыше к поясу, шагнул навстречу к Кузнечику.

— Покорнейше прошу извинить за некоторый беспорядок, — бормотал он, тряся протянутой рукой. — Ваш приход случился так неожиданно, иначе, конечно же, я навел бы порядок в моей скромной обители!

— Н-на-а! — Костян явно не заканчивал дипломатических курсов, поэтому просто и без затей пробил Иванычу с ноги в живот вместо приветствия. Алкаш пролетел метра три, сшибая все на своем пути и, зацепившись за диван, рухнул на один из обогревателей. Тот, по всей вероятности, был очень горячим, потому что мужчина не стал разлеживаться, а практически сразу предпринял попытку отползти в сторону.

Женщина, старающаяся быть как можно незаметней, негромко взвизгнула, но тут же закрыла себе рот руками, явно опасаясь, что и сама может попасть под горячую руку.

Костян неторопливо прошел к валявшемуся на полу и скулившему от боли Иванычу, присел рядом с ним на корточки и довольно невежливо поднял голову алкашу за волосы.

— Что ж ты, урод, мне такие подлянки кидать задумал? — наконец-то решил объяснить цель своего визита Кузнечик. — Или ты от меня мало добра видел?

— Я ничего не делал, — захныкал Иваныч, заранее закрывая руками лицо от новых ударов. — Костя, за что? Я ничего не делал! Что случилось?

— Плита, которую ты вчера мне привез… — уточнил мой приятель. — Где ты её взял? Что это за подставы?

— Я ничего не понимаю, — продолжал скулить Иваныч. — Я ничего не сделал. Плита чистая была, какие проблемы?

— Вот именно, — встряхнул голову алкаша Костян. — Она была слишком чистая. Рассказывай, где ты её взял? И кто тебя надоумил положить внутрь этот знак?

— Какой знак? Костя, о чем ты? Я же за тебя всегда… Я никогда… — скороговоркой оправдывался Иваныч, и в его голосе действительно сквозило откровенное непонимание происходящего. — Какие проблемы с плитой? Давай поговорим!

— Мы и разговариваем, — перебил его Кузнечик. Наблюдавший за происходящим с улицы Мирон откровенно хмыкнул, а я только покачал головой.

С одной стороны, я этого Иваныча знать не знаю, и читать сейчас приятелю лекцию о правилах делового общения абсолютно не собирался. Иногда случается так, что именно такой способ ведения беседы является наиболее эффективным и коротким путем к получению нужной информации.

Но у медали всегда есть две стороны, и где гарантия, что напуганный напором Костяна алкоголик не начнет нести абсолютную чепуху, стараясь, чтобы она понравилась Кузнечику и он, наконец, оставил его в покое. Вот только нам сейчас не нужны фантазии Иваныча на вольную тему, дело слишком серьезное, чтобы его можно было просто пустить на самотёк.

И если Костян ночью фактически просто испугался, столкнувшись с неведомым и пока не осознавая весь масштаб проблемы, то я-то прекрасно понимаю к каким огромным последствиям могут привести неконтролируемые игры с потусторонними существами. Надо найти этого изобретательного человека, потому что сегодня он предмет проклятый подкинул, к которому призрак привязан, а завтра что? Начнёт демонов призывать, надеясь, что они его три желания исполнят. Про таких дурачков историй много ходит, так что не хотелось бы их повторения, особенно с участием моего приятеля.

— Ты вчера с таким же уродом, как и ты, притащил мне газовую плиту, — в такт произносимым словам тряс голову Иваныча Костян. — Внутри плиты оказалась фашистская награда! Вопрос первый! Где ты взял этот знак? Вопрос второй! Где ты взял плиту? Отвечай!

Иваныч в ответ только взвизгнул, а его подруга, по-прежнему старающаяся не дышать, тихо ойкнула и опять закрыла рот руками.

— Я ничего не знаю, — снова заканючил алкаш, помаленьку срываясь на плач. — Константин, что вы от меня хотите? Мы с Галкой были здесь, ничего не видели, ничего не знаем…

— Костян, подожди, — я всё-таки решил вмешаться в процесс бурной беседы, больше напоминавшей допрос. Мой приятель вскинул голову, собираясь, видимо, что-то возразить, но потом только зло толкнул голову Иваныча и встал.

— Подожди, — мягко повторил я свою просьбу, глядя в глаза Кузнечика. — Мы же сюда не воевать пришли, а хотим добиться правды. Дай я попробую…

Как видно, у Кости было свое мнение по этому вопросу, но, сделав над собой усилие, он всё-таки решил мне уступить. Пнув ни в чем не повинный деревянный ящик, мой приятель вышел на улицу, а я присел на корточки рядом с Иванычем. Тот посмотрел на меня коротко, а затем быстро спрятал взгляд, наверняка опасаясь, что мои методы беседы тоже не отличаются разнообразием, но я старался разговаривать как можно вежливее.

— Уважаемый, ты извини моего товарища, он сейчас немного расстроен, — попытался я наладить взаимодействие с мужчиной. — Просто та плита, которую вы вчера принесли, оказалась с сюрпризом, и у него теперь могут быть очень крупные неприятности…

— Я ничего не знаю, — чуть ли не завыл в голос Иваныч. — И с фашистскими побрякушками дел не имею! Я и не смотрел, что там внутри…

— Я тебе верю, — жестом остановил я словоизлияния алкаша. — Но всё равно, мы должны разобраться, кто сделал такую подлянку. Поэтому давай, рассказывай подробно. Где вы взяли эту плиту?

Иваныч вздохнул, как будто всё еще сомневаясь, говорить или нет, а потом выдавил.

— Мужик подарил…

— А ленточкой не перевязал? — крикнул с улицы Костян, но Мирон дернул его за рукав, и мой приятель замолчал.

— Какой мужик? — почти что ласково продолжил расспросы я, досадуя на несдержанного Кузнечика.